тоже не будем. - Он отступил на шаг и повернулся ко мне. - Посмотри ты,
может, что-нибудь заметишь. Сокрытое от взоров.
фонарика в потолок. Прямой луч, отражаясь от блестящей, ничуть не
потускневшей за три с половиной десятилетия стали, просто слепил бы, не
позволяя ничего разглядеть. Но и так разглядывать было, в общем, нечего.
Гладкая, словно полированная, поверхность; заслонки, которым следовало
прикрывать скважины - открыты, словно приглашают попробовать отмычку. Если
это ловушка, то для детей. Поводя головой, я принялся сканировать
поверхность взглядом. Ничего. Или все же?.. Рука с фонариком ,сама дернулась
на помощь. Лидумс предостерегающе кашлянул, но я уже увидел.
правильным шестиугольником на высоте метра с небольшим от пола; весь
шестиугольник в поперечнике - сантиметра полтора. Я напряг зрение. Тонкая,
как волос, линия окружала все шесть отверстий. Я присел. Вытащил из кармана
спички. Засунул одну в отверстие - осторожным, легким движением, чтобы
ощутить малейшую заминку. Спичка остановилась, углубившись миллиметров на
пять. Остальные отверстия дали тот же результат. Нажать покрепче я не
рискнул. Мало ли что могло там оказаться: взведенная пружинка, например ...
с шестью шпеньками.
нему прикреплен тросик. Натянется, вытащит чеку - и музыка заиграет. Хотя с
другой стороны - зачем его тогда так маскировать? Наоборот ... Ладно,
подумаем, пораскинем мозгами.
пошарил лучом по потолку.
- миллиметров двадцать в диаметре - стержня с винтовой нарезкой. Длиной они
были сантиметров по десяти и располагались квадратом, примерно в сорока
сантиметрах друг от друга.
ваши саперы?
смыкалась с туннелем. - Думаю, это не имеет отношения к делу.
освещали блестящую пластинку на шершавом бетоне. Величиной примерно четыре
сантиметра на шесть, она была расположена на той же высоте, что и пробка с
шестью отверстиями. Зеркальце? Металлическая бляшка? Я почти уперся в нее
носом, избегая малейшего прикосновения. Да, зеркальце. Странной формы: как
дворянский гербовый щит. Приклеено каким-то клеем или мастикой. Почти не
выступает из стены... Я глянул на Лидумса. Он пожал плечами и повертел
пальцем у виска. Мы распрямились, я потер занывшее колено. Майор нетерпеливо
дышал позади: наверное, ему хотелось поскорее попасть на свежий воздух.
чуть усмехнулся. - Когда минируют, в зеркало не глядятся. Наверное, это
кто-то приделал, когда строил объект. Просто для смеха.
о тех, кто это строил, как же!.. Но вслух произнес лишь:
у меня такое: сделано все солидно, не наспех, и выглядит очень спокойно и
безмятежно. Даже слишком. Полагаю, что можно возвращаться.
что видел, это еще понадобится, и не раз. Ко думать об этом почему-то не
хотелось, да и запоминать было нечего. Хотелось то ли лечь и полежать, то ли
посидеть где-нибудь, хорошо бы на травке или теплом сухом песочке, и ни над
чем не размышлять, а просто пересыпать песок между пальцами ...
держат. Что-то покалывает под сердцем. От воздуха: похоже, кислорода в нем
совсем не осталось. Раньше в подземелье была, надо полагать, принудительная
вентиляция, сейчас она, естественно, не работает. Хорошо, что основные
магистрали, по которым ездят машины, пролегают далеко отсюда, и в туннеле не
скопилось никакой окиси углерода. Хотя я не помнил как следует: может быть,
продукты сгорания бензина как раз поднимаются вверх? Это не по моей
специальности... Фонариков мы больше не выключали, световой шар катился
перед нами. Сейчас придется одолевать двадцать метров по штормтрапу. Лифт,
некогда ходивший в шахте, по которой мы спустились сюда, давно исчез, как и
все остальное, возвышавшееся раньше наверху. Кстати: если в стенах туннеля
или за воротами заложен заряд, почему он не сдетонировал в сорок пятом,
когда все здесь летело вверх ногами? Может, его все же нет?.. Да, развалины
пролежали тут долго. Но сейчас биография улицы возобновлялась, хотя и с
другого рубежа. Рухнувший карточным домиком в сорок пятом, город
восстанавливался не по старым схемам; здания стояли просторнее, возникли
широкие проспекты и обширные площади, дышалось, наверное, куда привольнее,
чем в былые времена. Впрочем, от тех дней здесь осталась только территория,
река с каналом, очень немного уцелевших зданий в центре, и чуть больше - на
окраинах. Новым было все: название, жители, язык, звучащий на улицах и в
домах, где эти люди жили и работали. Но, кроме суши и воды, сохранилось,
оказывается, и такое вот подземелье, в котором некогда помещалось нечто, не
предназначавшееся для посторонних взглядов и потому укрытое на глубину
двадцати метров. И - мысль отнюдь не праздная - возможно, обстоятельно и
умело заминированное.
светом. Снизу высота не казалась такой грозной, какой выглядела глубина при
взгляде с поверхности земли. Но все равно, двадцать метров - шестиэтажный
дом, я же никогда не был альпинистом, и Лидумс, кстати, тоже. Майор
ухватился за свисающую веревочную лестницу, наступил на нижнюю выбленку,
натягивая.
Дайте отдышаться...
существует способов выразить свое несогласие там, где его выражать никак не
полагается. Но Лидумс не обратил на это ровно никакого внимания. Дело было
не только в передышке. У нас с ним, когда мы еще служили вместе и совместно
занимались такими вот делами, вошло в обычай делиться возникшими мыслями, и
даже не мыслями, скорее, первыми впечатлениями тут же, на месте, пока
впечатления эти не поблекли и не размылись под влиянием каких-то посторонних
раздражителей. Известно, что первые впечатления нередко оказываются самыми
правильными, особенно у людей с хорошо развитой интуицией, потому что первые
впечатления и есть продукт интуиции, а не логики. Так что, едва дыхание наше
пришло в норму (воздух на дне шахты был все же посвежее, чем в глубине
туннеля), Лидумс спросил:
надо думать и думать.
записать ее кончиком иглы в уголках глаза - в назидание поучающимся. А на
более конкретное тебя не хватает?
стиль разговора; наедине, конечно, с глазу на глаз.
что у него она явно ограничивает круг мыслей. Но майор стоял рядом, а в
такой ситуации полковник мне не простил бы, и был бы прав.
я нарочито занудливым голосом плохого преподавателя, - мы должны знать, что
располагалось за этими прекрасными воротами. А пока могу сообщить не для
печати: если здесь заминировано, то достаточно хитро, раз уж нам ничего не
бросилось в глаза. Поэтому я и говорю: надо думать и наводить справки.
силы, мои и его.
хорошим командным голосом приказал:
команда, какую подают на занятиях по физподготовке. Мы оба не забыли того
давнего случая, но сегодня у меня не было настроения улыбаться
воспоминаниям. Почему он ни с того ни с сего вспомнил эту историю? Не знаю;
наверное, было сейчас во мне что-то такое, что заставило ее всплыть из
глубин его памяти. Вроде бы никакой строптивости сегодня я как раз не
проявил, и все же что-то было; хорошо бы понять, что именно: никогда не
вредно знать, что думает о тебе в данный момент твой начальник, пусть и
временный, пусть даже старый друг. Дружба дружбой, а служба службой -
сказано давно и верно.
которая могла оказаться сложной, поручили не ему одному, но вызвали в помощь
специалиста из другого округа - и специалистом этим оказался я. Когда-то мы
служили вместе, он научил меня многому; служил он дольше моего и в чем-то
успешнее - в звании, во всяком случае, я так и не настиг его. Но как узкий