Чтение 2–й страницы книги ~Творцы заклинаний~

- Слушай, - окликнул его кузнец. - Ты бы лучше объяснил мне, как
правильно воспитывать волшебника. Видишь ли, в наших краях волшебников
отродясь не бывало и...

- Все уладится само собой, - любезно заверил его Биллет. - Магия привела
меня к тебе, она же позаботится обо всем остальном. Так оно обычно бывает.
Кажется, я слышал крик?

Кузнец поднял глаза к потолку. Сквозь шум дождя до них донеслись звуки,
издаваемые парой новеньких, работающих на полную мощность легких.

Волшебник улыбнулся.

- Пусть его принесут сюда.

Кошка у него на коленях уселась и заинтересованно уставилась на широкую
дверь кузницы, а потом, когда кузнец подошел к лестнице и окликнул тех, кто
был наверху, соскочила на пол и неторопливо удалилась в противоположный
угол, мурлыча как ленточная пила.

По ступенькам спустилась высокая худая женщина, держащая в руках нечто,
завернутое в одеяло. Кузнец торопливо повел ее к волшебнику.

- Но... - запротестовала она.

- Это очень важно, - напыщенно перебил ее кузнец. - Что нам делать
теперь, господин?

Волшебник поднял свой посох. Посох достигал в высоту человеческого роста
и был толщиной с Биллетово запястье. А еще его покрывала резьба, которая
(кузнец аж моргнул) менялась прямо на глазах, будто не хотела, чтобы
посторонние видели, что именно она изображает.

- Ребенок должен взять его в руку, - сказал Драм Биллет.

Кузнец кивнул, покопался в складках одеяла и, отыскав там маленький
розовый кулачок, осторожно направил его к посоху.

Крошечные пальчики крепко обхватили отполированное дерево.

- Но... - вмешалась повитуха.

- Все в порядке, матушка, я знаю что делаю. Она ведьма, господин, не
обращай на нее внимания. Так, что теперь?

Волшебник не ответил.

- Что нам делать те...

Кузнец, осекшись, наклонился и вгляделся в лицо старого волшебника.
Биллет улыбался, но одним богам было ведомо, что показалось ему таким
забавным.

Кузнец сунул ребенка лихорадочно мечущейся женщине, как можно более
уважительно разогнул тонкие бледные пальчики и высвободил посох.

Посох был странно маслянистым на ощупь, словно статическое электричество.
Само дерево казалось почти черным, но резьба светлыми пятнами выделялась на
нем и резала глаз, стоило попробовать к ней присмотреться.

- Ну что, доволен собой? - спросила повитуха.

- А? О да. По правде говоря, да. А что? Она откинула складку одеяла.
Кузнец взглянул вниз и сглотнул.

- Нет. Он же сказал...

- А что ОН мог об этом знать? - презрительно хмыкнула матушка.

- Но он же сказал, что родится сын!

- По мне так это не похоже на сына, приятель.

Кузнец тяжело хлопнулся на свой табурет и обхватил голову руками.

- Что же я натворил?! - простонал он.

- Ты подарил миру первую женщину-волшебника, - отозвалась повитуха. - А
сто это у нас здесь? Сто это за плелесть?

- Чего?

- Я разговаривала с ребенком. Белая кошка замурлыкала и выгнула спину,
словно ласкаясь к старому другу. Самое странное, никого рядом с ней не было.

"Какой же я дурак, - произнес чей-то голос, но слова эти не мог услышать
ни один смертный. - Я думал, магия сама знает что делать".

- ВОЗМОЖНО, ТАК ОНО И ЕСТЬ.

"О, если бы я мог что-нибудь изменить..."

- НАЗАД ХОДУ НЕТ. НАЗАД ХОДУ НЕТ, - прогудел глубокий, тяжелый голос,
похожий на грохот закрывающихся дверей склепа.

Струйка небытия, которая некогда была Драмом Биллетом, задумалась. "Но у
нее будет куча проблем".

- НАСКОЛЬКО МНЕ ИЗВЕСТНО, В ЭТОМ И ЗАКЛЮЧАЕТСЯ СМЫСЛ ЖИЗНИ. ХОТЯ МНЕ
ОТКУДА ЗНАТЬ? "А как насчет реинкарнации?" Смерть поколебался (не стоит
забывать, что на Диске Смерть - мужского рода).

- ПОВЕРЬ МНЕ, ТЕБЕ ЭТО НЕ ПОНРАВИТСЯ.

"Я слышал, некоторые люди только этим и занимаются".

- ЗДЕСЬ ТРЕБУЕТСЯ ПОДГОТОВКА. НУЖНО НАЧАТЬ С НИЗШЕГО УРОВНЯ И
ПРОДВИГАТЬСЯ ВВЕРХ. ТЫ ПОНЯТИЯ НЕ ИМЕЕШЬ, ЧТО ТАКОЕ БЫТЬ МУРАВЬЕМ.

"Неужели это так страшно?"

- ЕЩЕ КАК. А С ТВОЕЙ КАРМОЙ Я БЫ И МУРАВЬЕМ НЕ НАДЕЯЛСЯ СТАТЬ.

Ребенка отнесли обратно к матери, а кузнец сидел, безутешно изучая дождь.
Драм Биллет почесал кошку за ухом и задумался о своей жизни. Она была долгой
- одно из преимуществ профессии волшебника, - и он натворил много дел, о
которых ему не всегда было приятно вспоминать. Самое время...

- ЗНАЕШЬ ЛИ, ВРЕМЕНИ У МЕНЯ НЕ ТАК УЖ И МНОГО, - с упреком заметил
Смерть.

Волшебник посмотрел на кошку, и только тут до него дошло, насколько
странно она выглядит.

Живым невдомек, насколько сложно выглядит мир с точки зрения покойника,
потому что смерть, освобождая разум от смирительной рубашки, в которой его
держат три измерения, отсекает его также и от Времени, которое есть не что
иное, как еще одно измерение. Хотя трущаяся о невидимые ноги Биллета кошка
оставалась той же самой кошкой, которую он видел несколькими минутами
раньше, она также являлась и крошечным котенком, и толстой, полуслепой
старой кошачьей матроной, и всеми промежуточными стадиями. Одновременно. В
результате кошка смахивала на белую кошкообразную морковку - описание,
которым придется довольствоваться, пока люди не изобретут четырехмерные
прилагательные.

Костлявая рука Смерти мягко постучала Биллета по плечу.

- ИДЕМ, СЫН МОЙ.

"Неужели я ничего не могу сделать?"

- ЖИЗНЬ - ДЛЯ ЖИВЫХ. КРОМЕ ТОГО, ТЫ САМ ОТДАЛ ДЕВОЧКЕ СВОЙ ПОСОХ.

"Да. Что есть, того не отнять".

Повитуху звали матушка Ветровоск. Она была ведьмой. В Овцепикских горах
этот вид деятельности считался вполне приемлемым занятием, и никто не мог
сказать о ведьмах худого слова. Если хотел проснуться утром в том же
обличье, в котором лег спать.

Кузнец все еще сидел, хмуро созерцая дождь, когда матушка снова
спустилась по лестнице и похлопала его по плечу бородавчатой рукой.

Он поднял глаза.

- Что мне теперь делать, матушка? Как он ни старался, в голосе его
невольно прозвучала мольба.

- Куда ты дел волшебника?

- Вынес на улицу и положил в дровяном сарае. Я правильно поступил?

- Пока этого достаточно, - бодро ответила она. - Теперь ты должен сжечь
посох.

Они оба обернулись и посмотрели на тяжелый жезл, который кузнец поставил
в самый темный угол кузницы. Еще немного - и у них создалось бы впечатление,
что посох смотрит на них в ответ.

- Но он же магический, - прошептал кузнец.

- И что с того?

- А он сгорит?

- Никогда не видела дерева, которое бы не горело.

- Мне это кажется неправильным!

Матушка Ветровоск хлопнула створками ведущих в кузницу дверей и сердито
повернулась к нему:

- Послушай-ка меня, кузнец Гордо! Женщина-волшебник - это тоже
неправильно! Для женщины такая магия не годится, магия волшебников -
сплошные книги, звезды и гимметрия. Ей этого ни за что не осилить. Ты вообще
слышал о женщинах-волшебниках?

- Но ведьмы-то существуют, - неуверенно отозвался кузнец.- И чародейки
тоже.

- Ведьмы - это совсем другое дело, - отрезала матушка Ветровоск. - Это
магия, исходящая из земли, а не с неба, и мужчинам ей никогда не овладеть. А
о чародейках вообще лучше не говорить. Послушай моего совета, сожги посох,
похорони тело и сделай вид, что знать ничего не знаешь.

Кузнец неохотно кивнул, подошел к наковальне и принялся работать мехами.
Когда из горна полетели яркие искры, он вернулся за посохом.

Кузнецу не удалось сдвинуть его с места.

- Он вроде как прилип!

Кузнец дергал упрямую палку, пока у него на лбу не выступил пот. Палка
упорно отказывалась поддаваться его усилиям.

- Дай-ка я попробую, - предложила матушка и потянулась к посоху.

Что-то щелкнуло, и в воздухе запахло каленой жестью.

Кузнец, слегка поскуливая, торопливо бросился к матушке, приземлившейся
вверх ногами у противоположной стены.

- Ты не ушиблась?

Она открыла глаза, похожие на гневно сверкающие бриллианты.

- Понятненько. Значит вот ты как, да?

- Как? - переспросил совершенно обалдевший кузнец.

- Помоги мне подняться, болван. И принеси топор.

Ее тон ясно давал понять, что кузнец поступит очень благоразумно, если
немедленно послушается. Он разворошил кучу старого хлама в глубине кузницы и
извлек старый обоюдоострый топор.

- Отлично. А теперь сними передник.

- Зачем? Что ты задумала? - удивился кузнец, явно утративший контроль над
ситуацией.