поплелся за Линьковым и так же молча, почти машинально вошел вслед за ним
в дверь нашей лаборатории.
потому что сразу, с порога увидел Аркадия.
здоровенный такой диван, обитый дерматином лягушачьего цвета; голову он
откинул на валик, одна рука на груди, другая лежит вдоль тела, вывернута
ладонью вверх, лицо спокойное и даже какое-то довольное: ну, полное
впечатление, что спит человек и хороший сон видит. А тут еще утро такое
солнечное, с ветерком, перед окнами лаборатории старые деревья растут,
ветки под ветром колышутся, и по лицу Аркадия все время перебегают
световые блики... Но, конечно, я ни секунды не думал, что Аркадий просто
спит, - лежит себе утром в лаборатории и спит, а кругом суетятся чужие
люди, что-то обмеривают, записывают, фотографируют... Я сразу понял, что
случилась беда, страшная какая-то беда, только не решался осознать, что
Аркадий мертв: слишком это было противоестественно, слишком уж невероятно,
чтобы Аркадий, которого я видел часов пятнадцать назад бодрым и
здоровым...
как худенькая черноволосая девушка берет безвольную руку Аркадия и, слегка
приоткрыв рот от напряжения, старательно прижимает один палец за другим к
небольшим стеклышкам. "Снимает отпечатки... Зачем же это?"
найдены - вот, видите?
оберточки от таблеток. Я уставился бессмысленно на эти яркие пятнышки и не
сразу расслышал, о чем Линьков меня спрашивает:
выбились из сна после долгой серии совершенно бесплодных экспериментов. Но
я довольно быстро бросил это дело, потому что у меня на следующий день
голова словно ватой была набита. А с Аркадием ничего подобного не
происходило, и он с тех пор всегда держал про запас пачку снотворного.
Кажется, за последнее время Аркадий опять стал частенько им пользоваться.
Но не мог же он так ошибиться! Между обычной дозой и смертельной -
громадная разница!
это ему высказал.
мной наискось уходит куда-то вниз.
Вы, того и гляди, в обморок хлопнетесь.
Стыд и позор, конечно, чтобы здоровый парень падал в обморок при виде
мертвеца. Но ведь это был не вообще какой-то умерший, это был Аркадий
Левицкий, самый давний и близкий мой друг, мы с ним последние два года
жили неразлучно, вместе работали, вместе отдыхали и во всем друг друга
понимали. Правда, последний месяц мы с ним не вполне ладили, но это не
меняло существа дела.
сам уселся на подоконник и согнулся так, что наши головы оказались почти
на одном уровне.
что вам сейчас трудно. Но... и должность у меня такая... безжалостная, что
ли... и вам самому полезно будет выяснить некоторые обстоятельства
этого... - он помедлил, - этого печального происшествия. Ведь вы, как мне
сказали, ближайший сотрудник и ближайший друг Левицкого. Или это несколько
преувеличено?
впервые заметил, какие у него странные глаза. Не до того мне было, чтобы
чьи-то глаза разглядывать, но уж очень они были голубые, невероятно
голубые, прямо-таки лазурные. Для девушки любого типа такие глаза
считались бы подарком судьбы, но на худом, землистом лице этого
долговязого очкарика они были как-то не к месту.
нелепым образом глазею на него.
Левицким, - терпеливо напомнил Линьков.
ним были в очень близких отношениях, и по работе и вообще... ну, друзья,
словом! Но вы мне раньше объясните, что все-таки случилось? Вы сказали,
что смертельная доза - это... ну, не по ошибке... А почему же тогда?
тоном ответил Линьков.
вестибюль.
терпеливо ответил Линьков. - Действительно: почему Аркадий Левицкий мог
покончить самоубийством? Если причины для этого имелись, так вам-то они
наверняка известны, ведь правда?
был способен в этот момент. - Известно мне, что Аркадий Левицкий не из тех
людей, которые способны искать выход в самоубийстве. Он считал
самоубийство актом трусости, понятно?
случай, как вы сами понимаете, исключается. Действительно, нельзя по
ошибке принять смертельную дозу снотворного. Да и вообще снотворное не
принимают на работе...
- забормотал я, чувствуя, что пол под ногами опять слегка пружинит.
- если вы сами видели, что никаких следов борьбы не было. Лежал-то он
абсолютно спокойно...
диване, такой спокойный, словно прилег отдохнуть и уснул. Да, никаких
следов борьбы... Просто взял вот Аркадий да и проглотил... Сколько же там
было этих пачек? С полдюжины, не меньше. Значит, он заранее это
подготовил, припас... Никогда он у себя не держал столько снотворного
сразу, не так его легко получить, да и незачем...
временем Линьков, внимательно глядя на меня. - Вы, насколько мне известно,
из института ушли вместе со всеми... и больше там не появлялись в тот
вечер?
усилием сообразил, что мне задан классический вопрос: "Где вы были, когда
это произошло?"
читальном зале до самого закрытия. Вышел оттуда без пяти одиннадцать,
пешком пошел домой, там еще выпил чаю, почитал немного, лег спать около
часу ночи, а утром мне позвонили...
Так какие же у вас соображения по поводу случившегося?
случившемся, так это его дикая нелепость, полнейший алогизм. Этого же
попросту быть не может, не бывает так, чтобы ни с того ни с сего...
Аркадий покончить самоубийством! В конце концов, я в этот день был с ним с
девяти утра до пяти вечера, мы находились в одной комнате, работали над
одним и тем же заданием, переговаривались... ну, и обедали вместе, и
вообще... Неужели бы я не заметил, если б Аркадий... ну, если б он ну, вел
себя как-то необычно...
человек в таких обстоятельствах? Человек волевой, не тряпка, не истерик?
Если он почему-то вообще решился на самоубийство - ну, допустим! - и
задумал вдобавок сделать это именно на работе, после того как все уйдут
(эти предположения, конечно, нелепость, дикая нелепость, но если все
же?..), то он уж изо всех сил держался бы, что называется, в рамках. Так,
может, Аркадий именно и держался изо всех сил? Ведь если толком
припомнить, он был вчера...
день в вашей лаборатории и как вел себя Аркадий Левицкий, - сказал
Линьков, будто отвечая на мои мысли.
был какой-то рассеянный, все у него из рук валилось... Но вообще мы
работали до конца дня нормально.
странные понятия о нормах. Неужели это нормально для ученого, если у него
все из рук валится, он нервничает и думает не о работе, а о чем-то другом?
работает нечетко, то естественно будет предположить, что думает он в этот
Зыков Виталий
Маккарти Кормак
Афанасьев Роман
Акунин Борис
Корнев Павел
Емилина Ника