нарастающий свист.
ударился обо что-то головой и покатился неведомо куда сквозь хлещущие по
лицу мокрые голые ветви.
железный запах. Карстнер открыл рот и попытался откашляться. В ушах что-то
щелкнуло, точно вылетели пробки из детской двустволки. Дождь все еще
тускло шуршал в опавшей листве. До Карстнера долетел тихий стон. Он
прислушался. Стонали где-то рядом.
что в нескольких метрах от него лежит человек.
с ногой.
ногу. Может быть, я смогу встать.
ногам.
скользнул ладонью к колену. Рука его неожиданно упала на землю во что-то
скользкое и липкое.
ступню... Мне кажется, что у меня раздроблена ступня.
губы, - и ноги тоже нет.
конечно.
выйдешь к автостраде на Гамбург. Тогда воспользуешься кроками... Хутор
Маллендорф. Там тебе помогут. Только не забудь передать привет от Янека.
Понял?
Янека. Это пароль. Понял?
диск солнца. Было часов двенадцать, а темнеть начинало в шесть. Пронесся
"опель-адмирал". Карстнер успел заметить забрызганные грязью крылья и
матовую водяную тень на черном лаке.
Шоссе местами просохло, и сквозь колючую хвою отчетливо виднелись черные
трещины на серых проталинах. Эфирным контуром, как на недодержанном
негативе, проявилась силосная башня. Карстнер достал компас и взял азимут.
Туман таял. День обещал быть хорошим. В подсыхающих лужицах на шоссе
отражалось чуть тронутое желтоватым оттенком небо.
обратно в лес. Кисловатый запах прелой дубовой листвы и хвои опять вызвал
ощущение голода. Чтобы согреться и не думать о еде, Карстнер стал собирать
сухой валежник. Спичек у него не было, да он и не решился бы разжечь
костер. На поиски хвороста и рыжих высушенных елок его толкала жажда хоть
какой-то деятельности.
Получилось высокое пружинящее ложе. Карстнер критически оглядел его и
принялся снимать лапник. Найдя в небольшом ельничке сухое место, он
тщательно покрыл этим лапником усыпанную ломкими иглами песчаную землю.
Потом, отвязав разлохмаченную веревку, придерживавшую оторванную подметку,
он скрепил ею верхушки двух отдельно стоящих елочек. Получилось нечто
вроде арки. Часа полтора ушло на вязку фашин. Они выглядели лохматыми и
очень непрочными. Но Карстнер остался доволен. Соорудив из фашин ограду
вокруг арки, он осторожно укрыл свое шаткое сооружение большими ветками,
которые потом засыпал мелким хворостом и оставшимся лапником. Только после
этого он прополз в заранее оставленный лаз и закрыл его изнутри фашиной.
замерзнет. Острые сучки кололи бока, сухие иглы немилосердно щекотали. Но
Карстнер не шевелился, боясь нечаянно разрушить свое временное жилье.
напряжения или хронического недосыпания никогда не удается уснуть сразу.
Временами Карстнер куда-то проваливался, забывался в глубоком, как омут,
оцепенении. Но сейчас же нервно вздрагивал, ошалелыми, затравленными
глазами всматривался в дырявый сумрак шалаша, не понимая, где он и что с
ним. Сознание возвращалось медленно. Он облегченно вздыхал, щупал
потаенный карман с компасом и облизывал запекшиеся губы. Хотелось пить.
Потом опять он куда-то проваливался. Порой мучительную границу
беспамятства и смутной одури разрывали вспышки глухих кошмаров. Карстнер
видел себя бредущим по гулким ослизлым коллекторам городской канализации.
Бежали шумные черные воды, дробился в лоснящихся стенках огромных каменных
труб случайный подземный свет.
канализации и двое суток бродил, как тень, прислушиваясь к шуму грязной,
зловонной воды.
и воспоминания об аресте... Лиззи, длинноногая Лиззи с загадочными
зелеными глазами. Кошечка Лиззи, младшая сестра жены. Она указала
гестаповцам тайник. Бачок с двойными стенками. Чугунный бачок в уборной.
шумят воды в подземных магистральных каналах? Бьют в рельс на
аппельплаце?.. Нет, это шумит выливаемая из ведра вода в комнате 307-й
полицейпрезидиума. Это с гулом и свистом возвращается сознание,
возвращается только затем, чтобы опять можно было ощущать боли.
ротапринт... Шуршат листовки под пиджаком Они так сильно шуршат, что,
наверное, слышно даже в конце улицы. Почему же никто не обращает внимания?
Они же так шуршат!
лег на землю и прополз под осиновой жердью изгороди. С трудом поднялся и
медленно побрел к дому, давя гниющую ботву. Окна были темны. Под ногами
похрустывал тонкий ледок. Высоко в небе тускло блестели далекие звезды.
Дойдя до крыльца, Карстнер огляделся и прислушался.
тень. Изредка поскрипывал жестяной флюгер.
прыгало у самого горла. Он сел на ступеньку. В доме было по-прежнему тихо.
Карстнер собрался постучать еще раз, когда за дверью послышались тихие,
как вздохи, шаги.
расширяющуюся световую щель, потом чью-то белую фигуру с керосиновой
лампой. Огонек под стеклом едва теплился.
чувствовал и думал о себе, как о ком-то постороннем. Последнее, что он
увидел, был шаткий язычок красноватого пламени. Кто-то поставил коптящую
лампу вровень со щекой Карстнера.
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Контровский Владимир
Посняков Андрей
Земляной Андрей
Шилова Юлия