Чтение 2–й страницы книги ~Баллады о Боре-Робингуде~

неразличимости рисунка; у крыльца - армейский джип-развалюха. В комнате, за
столом - милейший старый негр (чистый дядя Том) в мятом мундире с линялыми
нашивками инспектора:

- ...Этого не может быть, сэр! У нас на весь остров - десяток
полисменов, четверо из них - мои родственники. А последний арест у нас тут
был... я уж и не упомню когда - болельщики подрались после футбола...

Тут он вдруг осекается и, меняясь в лице, тихо просит:

- А ну-ка, парень, опиши мне еще разок этого твоего... Конкассера. Ты
кроме черных очков хоть чего-нибудь запомнил?

По мере рассказа потерпевшего инспектор как-то весь съеживается и
убирает голову в плечи. Потом, крякнув, достает из тумбы стола початую
бутылку рома, наливает в стакан где-то на три пальца и подает парню:

- Ну-ка, глотни. Считай, как лекарство!

Тот механически выпивает. Инспектор приступает, отводя взгляд и
бесцельно водя ладонью по поверхности стола:

- Прям и не знаю, как начать... Короче - девушки своей ты больше не
увидишь. Нету ее больше. Считай это за факт. А что ты сам пока еще жив -
это, по сути, чистое недоразумение. Недогляд.

Парень безмолвно слушает, чуть приоткрыв рот - тут приоткроешь...

- Такое дело... Остров наш принадлежит мистеру Бишопу - во-он его вилла
на горе. От господина президента до последнего муниципального мусорщика -
все у него на жаловании... ну и я в том числе. Откуда денежки - сам
понимаешь, чай, не маленький...

- Кокаин?

- Я этого не говорил... Но тут не в одних деньгах дело. Охрана его -
ну, ты их видел - держит весь остров во как, - и "дядя Том" демонстрирует
свой мосластый кулак. - Парни оторви и брось, и все как один пришлые,
неведомо откуда; ни родственников, ни друзей... А самое-то, самое главное...
- тут инспектор невольно оглядывается и понижает голос. - Он - Барон
Суббота, так что ни один черный против него никогда не пойдет.

- Барон Суббота, - морщится парень, - это вроде повелителя зомби?

- Не надо б вам, сэр, такие вещи вслух произносить, хоть даже и днем!..
Ну, а белые его называют - Драконом. Поскольку каждый год на острове
исчезает девушка - самая красивая. С концами... Такие дела. Только вот с
тобой у них вышла промашка: по моему разумению, нельзя им было тебя
отпускать, никак нельзя. Так что линяй-ка ты отсюда, парень - может, еще
выскочишь. Аэропорт-то наверняка уже перекрыт, так что попробуй к рыбакам:
тут на лодке можно хоть до Багам, хоть до Гаити - там и то лучше. Давай, в
темпе: вообще-то я б должен тебя задержать...

Парень неверными шагами направляется к выходу, и тут на столе у
инспектора звонит телефон. Тот несколько секунд обреченно глядит на аппарат
- старый-престарый, еще эбонитовый - и потом осторожно снимает трубку:

- Полицейское управление! Инспектор Джордан.

Вслушивается в бурчание трубки, и не сводя глаз с удаляющейся спины
парня, тихо отвечает:

- Так точно, сэр, был. Уже ушел. Минут... минут эдак двадцать назад.
Вроде, в аэропорт.

Наливает себе рому - полный стакан, выпивает единым духом. Некоторое
время сидит, спрятав лицо в ладонях. Потом медленно поднимает голову; видно,
что в глазах у старого негра - неподдельное горе:

- Двадцать минут я тебе подарил, парень. Все, что смог. Прости, если
можешь...

...Парень бредет по городской улице - сам не зная куда. Вдали мелькает
карибский карнавал, навстречу прется небольшое стадо галдящих туристов,
увешанных фотоаппаратами... И вдруг парень застывает как вкопанный: из
небольшого ресторанчика до него долетает тирада на великом и могучем:

- Боря, ну объясни ты, блин, этому козлу, чтоб по-человечески их
сварили, в воде! Что за изврат - раки в гриле! И пива пускай подадут
нормального, чешского, а не этой мочИ штатовской!

"4"

За столиком пустого в этот час ресторанчика - трое: сухощавый брюнет с
мужественным медальным профилем, охрененных размеров "пельмешек" кил эдак на
сто с гаком (но не жирный а именно здоровенный), и пожилой, совершенно седой
мужик с несколько асимметричным, явно "собранным из кусков" лицом, рассеяно
изучающий местную газету. "Пельмешек" тычет сосискообразным пальцем в блюдо
с креветками-гриль, адресуясь к совершенно обалделому мулату-ресторатору:

- Берешь... Ну, тэйк! Уотер, солт, энд... как же, блин, лаврушка-то
будет?

- "Bay leaf", - роняет со своего места медальнопрофильный, которого
явно забавляет лингвистический квест "пельмешка". - Помнишь, Ванюша, бейлифа
Ноттингемского?

Седоголовый же со вздохом опускает газету и принимается лично
инструктировать чуть воспрянувшего духом мулата на каком-то явно
не-английском наречии. Наконец ресторатор исчезает с глаз долой вместе со
своим злосчастным грилем, а седоголовый укоризненно оборачивается к
"пельмешку":

- Знаешь, Ванюша, чего он сейчас думает? "Воистину, причуды этих НОВЫХ
РУССКИХ не знают границ! Раки - в кипятке, придет же в голову такая дурь!" И
не лень тебе скандалить - в такую жару...

- Нич-че!.. Знай наших! - и "пельмешек" воинственно водружает на стол
пару своих гиреобразных кулачищ. - А вы по каковски это с ним, товарищ
подполковник?

- По-креольски.

- Ну, блин, круто!.. Не, а есть - для примера - хоть чего-то, чему б
вас в Аквариуме не обучали?

- Креольскому - как раз не в Аквариуме...

И тут в разговоре возникает пауза, поскольку к столику их подходит без
приглашения давешний парень. Он уже более или менее взял себя в руки, а в
глазах его явственно разгораются огоньки безумной надежды:

- Извините, вы - не из России?

Троица некоторое время разглядывает надоеду, однако кончается тем, что
медальнопрофильный роняет-таки, хоть и с вполне зимними интонациями:

- Допустим. В чем проблема?

- Не посоветуете, часом - где тут можно оружие достать? Пистолет, а
лучше автомат. Плачу любые деньги, - и с этими словами парень выкладывает на
стол извлеченную из нагрудного кармана кредитную карточку - так, наверно, и
смотрелась золотая пайцза Чингисхановых нойонов...

Немая сцена.

"Пельмешек"-Ванюша возводит очи горе:

- Не, блин, ты только глянь... и сюда за нами увязались!.. Слышь, Борь
- следующий раз в Антарктиду поедем оттягиваться, может хоть там не
достанут...

Седоголовый подполковник непроницаемо молчит, разглядывая свои ногти. А
вот медальнопрофильный берет карточку, и, повертев ее в пальцах, внезапно
интересуется:

- Любые деньги - это, по твоим представлениям, сколько?

- Ну... Тысяч тридцать-то снять можно...

- Тридцать тонн - это, извини, пыль, а не деньги, - с этими словами он
щелчком отправляет карточку по скатерти обратно в сторону парня. - Да и
потом - на хрена тебе оружие? Застрелиться? Ты ж, небось, и в руках-то его
не держал - кроме как на институтских сборах? Да ты присаживайся, в ногах
правды нет...

- Благодарю вас... А держал-не держал - это уже без разницы. Мне жену
спасать надо...

- От кого спасать-то? - хмыкает Ванюша. - От хахаля, что ль, какого
здешнего, сливочно-шоколадного?

- Нет, - парень сидит, стиснув кулаки, бледный аж в зелень: он вдруг с
нездешней ясностью уразумел, что этот его шанс - первый, и он же последний.
- Ее увезли люди здешнего наркобарона. Местные зовут его Драконом: он иногда
убивает девушек, просто для удовольствия... Думаете - я псих?

- Думаю, нет: психов с золотыми карточками мне как-то встречать не
доводилось... - раздумчиво отвечает медальнопрофильный (он в группе, похоже,
за главного), и, прищурясь, вглядывается в даль, туда, где на горе
расположилось логово Дракона. - И потом - я ведь как Дон Корлеоне: не
одобряю наркотиков; надо блюсти имидж...

- Да ты че, Боря? - физиономия "пельмешка" начинает отчетливо
вытягиваться. - Ты в натуре, что ль, собрался лезть в эту кашу?

При этих словах седоголовый подполковник складывает газету и сухо
сообщает:

- Мы, собственно, в нее уже влезли - по самое "не балуйся". Товьсь! - а
затем добавляет, обратясь уже персонально к парню - небрежно, будто речь
идет о видах на завтрашний футбольный счет: - Если, неровен час, начнется
стрельба - сразу падай на пол, ясно?

Перед ресторанчиком останавливается, скрипнув тормозами, джип-чероки и
из него вываливаются тонтон-макуты, в количестве четырех штук. Конкассера,
однако, среди них не видать.

"5"

Повтор первой сцены: тонтон-макуты у столика, значок с летучей мышью:

- Секретная полиция! Вы арестованы по подозрению в причастности к
международному терроризму и контрабанде наркотиков.

Седоголовый ухмыляется - одним лишь уголком рта:

- Не гони, парень! На вашем идиллическом островке сроду не бывало ни
секретной полиции, ни эскадронов смерти...

- Сопротивление закону! - тонтон-макуты картинным жестом откидывают
полы пиджаков... В тот же миг Ванюша восстает из-за столика, и двое негров
разлетаются по сторонам, опрокидывая стулья; один из них въезжает башкой в
стойку, да так и остается лежать.

Третий - весьма приличного уровня каратэист - обрушивает на нашего