Чтение 2–й страницы книги ~Обыкновенная Мемба~

Андреев брат включил телевизор. Он загудел, и экран озарился странным,
неестественным светом: зеленым, оранжевым и голубым.

- Гм... - сказал Андреев брат. - Что-то не так... Вероятно, не хватает
энергии... Впрочем, все включают телевизоры - скоро футбол.

И он нагнулся к регулирующему напряжение трансформатору и повернул
ручку...

Что произошло в следующее мгновение - ни в тот момент, ни в последующие
годы никто из троих толком рассказать не мог. Вокруг все завыло страшными,
электронными голосами, заплясало ужасными земле- или, скорее,
воздухотрясениями. Андрея, Витю и Валю подхватила какая-то огромная,
сверхракетная сила, вынесла из окна второго этажа и понесла прямо над
городом, в небо.

А небо это оказалось тоже странным: только что было голубым и уже чуть
розовым - приближалась вечерняя заря, - но вдруг превратилось в фиолетовое,
потом черное, и на нем проступили огромные и очень яркие звезды с очень
длинными, мохнатыми лучами. Эти лучи трепетали и переливались.

Но не это оказалось самым главным. Впереди, перед ребятами, мчался
переливающийся все тем же невероятным - оранжевым, ослепительно белым,
голубым и зеленым - светом огромный пульсирующий шар. От него во все
стороны, вверх и вниз, расходились странные, трепещущие, похожие на
звездные, лохматые лучи. Они обтекали ребят со всех сторон, образуя
прозрачную розоватую стену.

Таким образом, ребята оказались как бы в огромной светящейся бутылке.
Пробкой этой бутылки оказался светящийся шар. От него вдоль стенок иногда
проплывали переливающиеся пузырьки, как газ в прозрачной бутылке с вишневым
напитком. Только газ в бутылке с вишневым напитком двигался обычно со дна к
горлышку, а тут все происходило наоборот. Пузырьки двигались от горлышка к
донышку, хотя самого донышка никто так и не увидел.

Сзади курилось и переливалось нечто совершенно непонятное.
Черно-светло-фиолетовое в зеленую и белую крапинку.

Все в этой прозрачной бутылке было наоборот. От ее стенок веяло жаром,
и ребята даже вспотели. Вернее, это, может быть, не был пот, а всего лишь
испарина. Причем испарина довольно странная. Такая, какая бывает, когда
крепко испугаешься. И все, что заключалось в этой бутылке с гибкими розовыми
стенками, не стояло на месте, а медленно передвигалось и как бы
переливалось. Даже внутри у ребят тоже все как будто переливалось, и сами
они все время медленно переворачивались и кружились.

Когда ребята стали приходить в себя от неожиданности и, главное, от
очень трудного и потому страшного переливания чего-то в самих себе, Валя
крикнула:

- Ой! Мне страшно!

Валин голос показался глухим и расплывчатым, словно это кричала не
Валя, а кто-то другой, чей голос был записан на граммофонную пластинку или
магнитофонную ленту. И вот когда эту ленту или пластинку запустили, радиолу
или магнитофон вдруг заело, и вместо обычного звонкого Валиного голоса
прозвучал басовитый, утробный мужской голосище, да еще и странно растянутый.

Вот почему такой голос заставил мальчишек вздрогнуть и оглядеться. А
когда они огляделись, то тоже испугались.

Оказывается, они плавали и кувыркались, как будто соринки в наполненной
розовым бутылке. Андрей попробовал схватиться за Витю, но Витя, увидев, как
плавает и кувыркается Валя, прежде всего попытался помочь ей. Он поймал ее
за самый краешек юбки и потянул. Втроем они опять закувыркались и поплыли к
розовым стенкам гигантской бутыли, вдоль которых все так же проплывали
разноцветные пузырьки.

Розовые, вздрагивающие стенки показались очень недобрыми, даже
опасными, и ребята, усиленно работая руками и ногами, отплыли к
противоположной стенке. Но и эта стенка тоже была не лучше, и потому они
поплыли назад.

Так повторялось несколько раз, пока наконец ребята не остановились как
раз посреди бутылки и впервые за все время вздохнули: от страха и
неожиданности они сдерживали дыхание. И в этом, видимо, им помогала
тренировка.

Воздух внутри бутыли оказался приятным, острым, как газированная вода
или как воздух в лесу после грозы. Он пахнул озоном и еще чем-то, слегка
горелым, но тоже приятным. Валя посмотрела на ребят, и глаза у нее стали
круглыми.

- Ой, какие вы страшные!

Мальчишки посмотрели друг на друга и промолчали. Они поняли, что
красивыми их назвать, наверное, нельзя.

Круглое лицо Андрея вытянулось, стало неприятно розовым. Нижние веки и
нижняя губа оттопырились и опустились. А вот темные, почти черные волосы,
всегда тщательно прилизанные, почему-то встали торчком, и потому довольно
симпатичное лицо Андрея показалось и Вале и Вите не слишком приятным.

В обычное время несколько вытянутое лицо Виктора теперь стало
приплюснутым, отчего скулы на нем выступили острыми треугольниками, а глаза
- серые, твердые - показались всем неестественно огромными и, главное, не
серыми, как обычно, а розовыми, как у белых кроликов.

И даже Валя оказалась не красивей ребят. Ее очень милое, овальное лицо
перекосилось куда-то на сторону, как в кривом зеркале, глаза превратились в
узенькие щелочки. Уголок одного глаза смотрел вниз, и потому эта сторона
Валяного лица казалась печальной. А уголок второго глаза подался вверх, и
потому перекошенное лицо с этой стороны приняло надменное выражение.

Андрей похлопал верхними веками и прошепелявил:

- Я все понимаю. Это у нас от космических перегрузок. Мы - в
невесомости.

Он мог так говорить, потому что у него был очень умный брат и очень
добрые родители. Они всегда покупали для него умные книжки, и он их
постоянно читал.

Однако Витя тоже кое-что знал. Он смотрел взрослые телепередачи, ходил
в кино и слушал радио. Кроме того, он читал книги и "Пионерскую правду" даже
тогда, когда был еще октябренком. Вот почему он усомнился:

- Как же так? Если у нас перегрузки, да еще космические, так тогда не
может быть невесомости. Одно из двух.

- Правильно! - сразу согласился Андрей и зашепелявил точно так, как
только что шепелявил Витя. - Ты говоришь правильно. Что-то одно из двух.
Либо космические перегрузки, либо невесомость.

- И потом, - басом шепелявил Витя, - откуда мог взяться космос? Мы ведь
сидели на Земле.

- Верно говоришь, - кивнул Андрей и покрепче ухватился за Витю.

Бутыль с необыкновенными розовыми стенками заметно тряхнуло, она слегка
изогнулась и как бы поплыла куда-то в сторону, но вскоре выровнялась и
полетела дальше.

- Мальчики! - медленно и басовито не то закричала, не то запела Валя. -
А мы, кажется, и в самом деле в космосе.

Сквозь просвечивающие стенки бутыли справа по курсу проплыла какая-то
далекая не то планета, не то солнце - большой серобуро-малиновый шар.
Бутыль, которая, как видно, летела именно к этому шару, исчерченному ровными
линейками-шрамами и с белой шапочкой на макушке, изменила направление и
теперь двинулась к другой не то планете, не то солнцу. Оно маячило впереди и
чуть левее по курсу полета.

Некоторое время мальчишки молчали. Сомнений, кажется, не было. Они и в
самом деле очутились в космосе. Но как и почему - понять не могли, хотя бы
потому, что несколько секунд, а может быть, и минут после телевизионного
взрыва они ничего толком не видели и очень медленно соображали.

Нагрузки спадали, и их лица превращались в нормальные. Бульканье и
перекатывание внутри тоже прекратилось, и тело постепенно становилось легким
и незнакомым.

- Точно! - сказал Андрей своим нормальным голосом. - Мы в космосе.

- Но откуда же тогда взялись и перегрузки и невесомость? - запоздало
удивился Витя.

- Наверное, так тоже бывает. Наука...

- А что же нам теперь делать? - спросила Валя.

- Не знаю, - честно признался Андрей.

- А кто же знает? - рассердилась Валя. Андрей пожал плечами и чуть не
отлетел в сторону - его подхватил Витя. Теперь он держал одной рукой Валю, а
другой Андрея.

- Я ничего не понимаю, - сказал он, глубоко вздохнул и задумался. - Но
раз мы дышим, то, значит, вокруг есть воздух. А наука говорит, что в космосе
воздуха нет. Там - безвоздушное пространство.

- Точно! - сразу согласился Андрей. - Ты правильно говоришь. - И,
подумав, поощрительно добавил: - Говори, говори, приводи примерчики.

Но примерчиков у Вити не было. И он замолк. Тогда спросила Валя:

- А это хорошо или плохо, что есть воздух?

- Н-не знаю, - ответил Витя. - С одной стороны, как будто хорошо. Мы
ведь дышим. А с другой - плохо. Если мы летим в космосе и в то же время в
воздухе, значит, мы сгорим.

- А зачем это мы будем сгорать? - опять рассердилась Валя, выдернула из
Витиных рук подол своей юбки и поплыла к стенке розовой бутылки.

- Потому что по радио говорили, что ракетоносители, входя в околоземное
воздушное пространство, обязательно сгорают! - прокричал ей вслед Витя и
бросился ее ловить, таща за собой, как на буксире, Андрея.

- Правильно! Сгорают! - обрадовался Андрей. - Но ведь мы же не в
околоземном пространстве, а в космосе. Значит, порядок! Значит, мы будем
дышать и не сгорим.

Витя с большим трудом поймал Валю за косичку, легко подтянул к себе.
Она и в самом деле ничего не весила. Общая невесомость...

- Надо нам связаться, - сурово сказал Витя. Он начинал понимать, что
ему придется стать командиром. А становиться командиром ему не хотелось.
Дело это хлопотное. И он сердито хмурился. - А то вы начнете разлетаться в
разные стороны, а мне вас лови. Но чем связаться?