были весьма строги.
Заметив эти переживания, паломник отломил хлеба и сыра и предложил их
брату Френсису. И хотя организм юноши страдал от недостатка влаги, его рот
мгновенно наполнился слюной. Глаза не могли оторваться от руки,
протягивающей пищу. Вселенная сузилась; в самом ее центре царило чудное
лакомство: грубого помола хлеб и сыр с налипшими песчинками. Дьявол,
вселившийся в послушника, сделал шаг правой ногой, затем левой, дьявол
завладел рукой, и юноша прикоснулся к руке паломника. Пальцы ощутили хлеб,
они как бы даже попробовали его на вкус. Невольная дрожь пробежала по
изнуренному телу. Послушник закрыл глаза и увидел, как отец настоятель
свирепо смотрит на него и взмахивает хлыстом из бычьей кожи.
- Изыди, сатана! - прошипел он, отпрыгнув назад и бросив еду. Потом
внезапно окропил старика святой водой из крошечного пузырька, спрятанного
в рукаве. Перегревшийся на солнце мозг послушника в этот момент не делал
различия между старым паломником и Лукавым.
Эта неожиданная атака на силы Зла и Искусительства не имела немедленных
сверхъестественных последствий, но несверхъестественные результаты не
замедлили сказаться. Паломник Вельзевул не превратился в облако серного
дыма, но зато зарычал, побагровел и с диким воплем бросился на Френсиса.
Френсис побежал прочь, но запутался в складках туники; и удар посоха с
шипом не достиг послушника только потому, что враг его забыл надеть
сандалии. Атака хромого старика закончилась неудачным прыжком. Казалось,
он вдруг вспомнил о раскаленных камнях, куда ступали его босые ноги, он
остановился в раздумье. Когда брат Френсис оглянулся, то увидел, что
паломник на цыпочках скачет назад, в прохладу.
Он наблюдал, как юноша высматривал подходящие камни, руками замерял их,
браковал один и тщательно выискивал другой и, спотыкаясь, волочил за
собой. Он протащил один камень несколько шагов и вдруг присел, уронив
голову на колени, явно стараясь не потерять сознание. Он некоторое время
посидел задыхаясь, потом снова встал и покатил камень к месту постройки.
Он продолжал и продолжал свою работу, и паломник смотрел уже не со
злостью, а с изумлением.
Пылающее солнце посылало свое полуденное проклятие выжженной земле и
предавало анафеме любую влагу. Френсис трудился, не обращая внимания на
жару.
Путешественник запил водой из бурдюка свою трапезу, надел сандалии, встал
ворча и заковылял меж развалин - посмотреть, что там строится. Заметив
это, брат Френсис отбежал на безопасное расстояние. Старик шутливо
замахнулся на него своим посохом с шипом, но, казалось, его больше
занимает постройка, чем мысль о мести. Он начал осматривать убежище юноши.
Там, где кончались развалины, брат Френсис прорыл неглубокую канаву,
пользуясь палкой вместо мотыги и руками - вместо лопаты. В первый день
поста он прикрыл канаву сверху колючками и так защитил себя от волков
ночью. Но время шло, и постепенно ночные волчьи вылазки становились все
более наглыми; когда потухал костер, хищники подбирались к самому укрытию.
Сначала Френсис попытался отбить у них охоту подходить к его укрытию тем,
что еще гуще навалил колючек над канавой и окружил ее плотным кольцом из
камней. Но прошлой ночью какой-то зверь прыгнул прямо на колючки и завыл;
Френсис все это время дрожал на дне канавы. Поэтому он решил укрепить свое
убежище и, используя камни, положенные им вдоль канавы в качестве
фундамента, начал возводить стену. Чем выше становилась стена, тем больше
она прогибалась вовнутрь; но поскольку ниша была грубой овальной формы,
каждый новый слой камней придавливал предыдущий, и поэтому конструкция не
разваливалась. Брат Френсис надеялся, что если он правильно подберет
камни, то сможет закончить купол. В результате над норой послушника как
символ его старания, опровергая все законы гравитации, возвышалась арка,
лишенная опоры. Брат Френсис взвизгнул по-щенячьи, когда паломник постучал
посохом по арке. Пока старик исследовал постройку, послушник подошел
ближе, беспокоясь за свое убежище. В ответ на его визг старик взмахнул
посохом и кровожадно зарычал. Брат Френсис тут же споткнулся о край туники
и упал на песок. Старик хихикнул.
- Ага. Тебе нужен камень такой формы, чтобы прикрыть эту дырку, - сказал
он и провел посохом по верхнему слою камней, где оставалось незакрытое
отверстие.
Юноша кивнул и отвернулся. Он все еще молча сидел на песке, опустив глаза,
- хотел дать понять старику, что не может разговаривать с ним, вообще ни с
кем во время своего поста. Послушник начал писать на песке сухой веткой:
"Не вовлекай нас во искушение".
- Я же не предлагаю тебе превратить эти камни в хлеб, так ведь? - сердито
сказал старый паломник.
Брат Френсис кинул на него быстрый взгляд. О! Так значит, странник умел
читать и даже знал Писание. Кроме того, его слова показывали, что старик
прекрасно понял и попытку окропить его святой водой, и почему послушник
находится здесь. Сообразив, что паломник дразнит его, брат Френсис снова
потупился и стал ждать.
- Ага. Значит, тебя нужно оставить одного, так? Ну что ж, тогда я пойду
себе дальше. Скажи-ка, твои братья в монастыре дадут старому человеку
отдохнуть немного в тени?
Брат Френсис кивнул.
- Они также накормят и напоят тебя, - мягко добавил он из милосердия.
Паломник хихикнул.
- За это я найду тебе подходящий камень, прежде чем уйду. Бог с тобой.
"Нет, не нужно", - хотел крикнуть брат Френсис, но промолчал. Он смотрел,
как старик медленно заковылял прочь. Паломник блуждал туда-сюда среди
каменных груд.
А брат Френсис пока отдыхал. Он молился, чтобы к нему вернулась душевная
умиротворенность - ведь именно ради нее он постился в этой пустыне, -
чистый пергамент духа, на котором в уединенной пустыне проступят слова
Божьего призыва, если, конечно. Неизмеримое Одиночество, имя которому Бог,
протянет свою руку, дабы коснуться одиночества человеческого и призвать
его. Малая книга, которую дал ему в прошлое воскресенье приор Чероки,
служила руководством в его размышлениях. Она была очень древняя и
называлась "Сочинение Лейбовица", хотя авторство приписывалось самому
Блаженному лишь по старой недостоверной традиции.
"...О Господь мой! Как мало любил я Тебя во времена юности моей, посему
скорблю я чрезмерно в зрелые лета мои. Тщетно бежал я от Тебя в те дни..."
- Эй, где ты там! - раздался крик откуда-то из-за камней.
Брат Френсис поднял глаза, но паломника нигде не было видно. Юноша снова
уткнулся в книгу.
"Отвергал тебя и был дерзок, уповал лишь на ученость, в нее лишь веря, то
есть почитал видимую оболочку..."
- Эй, парень! - снова услышал Френсис. - Я нашел тебе камень. То, что надо.
На этот раз Френсис заметил мельком, что старик стоит на груде камней и
зовет его, взмахивая посохом. Вздохнув, послушник вернулся к своему чтению.
"О непостижимый Исследователь сущего, к кому повернуты все сердца, если
призовешь меня, к тебе устремлюсь. Если же сочтешь меня недостойным
призвания..."
Из-за груды камней донеслось уже с раздражением:
- Ну ладно, как хочешь. Камень я тебе помечу, а там гляди сам...
- Спасибо, - со вздохом произнес послушник, но он не был уверен, что
старик услышал.
А юноша, продирался дальше сквозь текст: "Избави меня. Господи, от грехов
моих, дабы в сердце моем жаждал я лишь воли Твоей и услышал..." (лат.)
- Вот здесь, - прокричал старик, - ты увидишь отметину! И может быть,
скоро ты обретешь голос, мальчик. Олла аллай!
Вскоре после этого брат Френсис поднял взгляд и увидел, что странник
медленно тащится по дороге, ведущей к монастырю. Послушник прошептал
коротенькую молитву за благополучное странствие.
Вновь обретя душевную умиротворенность, брат Френсис положил книгу обратно
в нору и кое-как продолжал свою постройку, даже не потрудившись
посмотреть, что там для него отыскал старик. И пока истощенное тело
шаталось, напрягаясь под тяжестью камней, мозг машинально повторял моление
о призвании.
"Избави меня. Господи, от грехов моих, дабы в сердце моем жаждал я лишь
воли Твоей и услышал зов Твой, если воспоследует он. Аминь".
"Избави меня. Господи, от грехов моих, дабы в сердце моем..."
Кучевые облака с гор, обещая одарить жестокую высушенную пустыню
благословенной влагой, начали заслонять солнце, и темные тени пролегли
через мозолистую землю, обещая короткий, но блаженный отдых от
испепеляющего солнца. Когда тень нависала над развалинами, послушник
работал быстрее; когда же тень уходила, он отдыхал, ожидая, пока следующее
стадо белых барашков заслонит солнце.
Камень, помеченный паломником, брат Френсис обнаружил совершенно случайно.
Бродя неподалеку, он споткнулся о колышек, который старик вбил в землю в
качестве отметины. Послушник упал на четвереньки и уткнулся взглядом прямо
в написанную мелом свежую надпись на древнем камне.
Закорючки были тщательно выписаны, и брат Френсис сразу же предположил,
что это какие-то символы, но с минуту поломав над ними голову, так и
остался в неведении. Может, это заклинание? Но нет, старик сказал "Бог с
тобой", а колдун такого не произнес бы. Послушник очистил камень от сора и
сдвинул с места. Сразу же груда камней слабо заурчала изнутри и сверху
скатился небольшой булыжник. Френсис отпрыгнул, опасаясь внезапного
обвала, но тревога была напрасной. Однако на том месте, где лежал камень
со стариковой отметиной, теперь появилась маленькая дыра.
Дыры часто бывали обитаемы. Но эта, казалось, была так плотно заткнута тем
камнем, что даже блоха едва ли смогла бы залезть внутрь, прежде чем
Френсис отодвинул камень. Тем не менее он подобрал палку и осторожно сунул
ее в отверстие. Палка не наткнулась ни на какое препятствие. Когда юноша
опустил палку, она скользнула в дыру и исчезла в подземном пространстве.
Он нервно ждал. Наружу никто не выполз.
Белоусов Валерий
Никитин Юрий
Жюль Верн
Шидловский Дмитрий
Шилова Юлия
Афанасьев Роман