Чтение 2–й страницы книги ~Осколок солнца~

никак ему не удавалось обмануть зоркий глаз фотоэлемента.

Эта забава не нравилась Бабкину: во-первых, мальчишество, а во-вторых,
мало ли что может случиться. Иногда даже самая совершенная техника
отказывает.

Зачем испытывать судьбу?

Бабкин поторопился оттащить Димку подальше, они вместе с Лидой прошли в
другой зал, где были выставлены художественные работы.

Вадим полюбопытствовал:

- Скажите, Лидочка, - он уже освоился и стал называть ее как прежде, -
вы хотите проверить в четвертой лаборатории ту работу, которая была
опубликована?

- Нет, зачем же! Я развиваю эту тему, но совершенно по-новому. Мне
удалось найти способ определения взаимодействия разных слоев в
курбатовских плитах.

- Лида посмотрела на вытянутые лица друзей и рассмеялась. - Да что я
вам рассказываю, ведь это сплошная химия! Радиотехника тут ни при чем.

Вадим поднял вопрошающие глаза.

- Но ваша химия в какой-то мере связана с электротехникой?

- Говорят, - пряча темную прядь под шапочку, уклончиво ответила Лида. -
Вот поедете, узнаете у Курбатова.

Услышав эту фамилию, человек, которого Бабкин определил как
консультанта, обернулся. Оказывается, он все время шел около них. Странно.
Что ему нужно?

Бабкин заметил, что в прищуренных глазах незнакомца мелькнул живой
интерес.

Тем временем Вадим продолжал расспрашивать Лиду:

- А что вы слыхали про Курбатова? Интересный он человек или сухарь?
Ученые разные бывают. От иного так холодом и веет. Стоишь рядом, хочешь
спросить, посоветоваться и вдруг чувствуешь, как язык примерзает к н"бу.
Кругом жара азиатская, а у тебя зуб на зуб не попадает.

Лида посмотрела на Вадима веселыми глазами.

- Боитесь? Конечно, приятного мало, если тобой руководит не человек, а
ледышка. Но в институте говорят, что Курбатов не из тех. Простая, добрая
душа. Работать с ним интересно. - Она сморщила нос и вздохнула: - Жалко,
что мне не придется.

- Не отчаивайтесь, Лидочка. Мы с Тимкой постараемся убедить его. Пошлет
вам вызов, вот увидите. Ведь вы же технолог?

- А Курбатов - создатель этой технологии. Сам разберется. - Лида
задумчиво потерла лоб. - Правда, я вывела кое-какую формулу. Быстро
определяется процентное отношение... Ну что ж, осенью узнает, когда будет
опубликована моя статья.

Весь этот разговор был неприятен Бабкину, причем он сам не понимал
почему.

"Что тут особенного? - успокаивал себя Тимофей. - Разговор как разговор.

Секретная тема? Ничего похожего. Лидия Николаевна пишет об этом статьи.
Но, может быть, Курбатов занимается секретной темой? Тоже нет. Иначе нас
предупредили бы. Совсем другая ответственность".

Единственно, что смущало Бабкина - это поведение уже примелькавшегося
ему любопытного посетителя. Он так подробно изучал мозаичный столик, что
за время беседы Димки и Лидии Николаевны успел бы пересчитать все кусочки
древесных пород, из которых была составлена узорчатая крышка. Бабкин
заметил, что незнакомец с напряжением прислушивается к каждому Димкиному
слову, к каждому замечанию Лидии Николаевны. Надо полагать, что не впервые
он слышит о статьях, публикуемых в научных журналах. Может быть, тема
заинтересовала? Но Лидия Николаевна ее не называла и не рассказывала
ничего существенного, что бы могло привлечь внимание специалиста. А если
он и в самом деле специалист, то, вероятно, знает не меньше аспирантки.
Правда, Димка утверждает, что она талантлива, "как бес", но ведь опыта нет.

Поработала бы в лаборатории годика три, как он, Бабкин, или тот же
Димка, тогда бы и разговор другой.

Выйдя на улицу, Димка долго не отпускал Лиду, а когда она ушла, то, по
своему обыкновению, начал восторгаться ее достоинствами.

Бабкин сурово перебил его:

- Болтлива не в меру.

Вадим от неожиданности замедлил шаг.

- Постой, о ком ты говоришь? - удивился он, зная, что из Лиды
приходилось с трудом вытягивать слова. Даже сегодня, когда они так долго
не виделись, она больше слушала, чем рассказывала о себе, хотя Вадима это
всегда интересовало.

- Ну, знаешь ли, - развел он руками, - на сей раз тебя подвела
наблюдательность.

- Это ты ничего не видишь. Закрыл глаза, как соловей, и заливаешься. -
Тимофей оглянулся и, убедившись, что поблизости никого не было, добавил: -
Один тип все время прислушивался к вашим секретам.

Багрецов сморщился, как бы оказавшись в полосе яркого света.

- Ерунду говоришь. Какие там секреты!

- Не знаю. Во всяком случае, можно бы обойтись без фамилий. Ты сдуру
спросил насчет связи химии с электротехникой, а она отослала тебя к
Курбатову, да еще прибавила, что он создатель какой-то технологии. Адреса
только недоставало.

Обмахиваясь шляпой, Вадим заметил небрежно:

- Кому нужно, узнает в институте.

- Вот именно - кому нужно. - Бабкин резко сдвинул кепку на глаза и
отвернулся.

Багрецов пожал плечами. Обычная Тимкина мнительность. Конечно, надо
быть осторожным, но нельзя же поминутно оглядываться, если нет к этому
достаточных оснований.

За последнее время Тимофей стал ужасно нудным. Слова громко не скажи,
не смейся, не маши руками. Люди, мол, оборачиваются. Ну и пусть. У
человека хорошее настроение, на него и глядеть радостно.

На тротуарах сверкали лужицы, слепили глаза, как осколки солнца.
Осколки?

Попробуй, скажи Тимофею, что хорошо бы отколупнуть такой кусочек от
солнышка, достать хоть бы маленький его осколочек, чтобы узнать, чем оно
живет и дышит! Какими глазами посмотрел бы на тебя Тимофей?

Но фантазия уже заработала. В самом деле, вдруг бы на Земле оказался
солнечный осколок? Нет, не с поверхности Солнца, а из ядра - плотное,
загадочное вещество, в котором происходят сложные, пока еще неизвестные
человеку атомные реакции. К такому осколку не подойдешь. А нельзя ли
человеческими руками сделать кусок солнца? Все составные его части на
Земле есть, температуру в миллионы градусов люди тоже могут получить -
скажем, при атомном взрыве. За чем же дело стало?

- Пустая затея, - категорически отрубил Бабкин, когда Вадим начал
выкладывать ему идею маленького солнца. - От настоящего хлопот не
оберешься.

До сих пор приручить не можем.

Багрецов подавил вздох. Так вот всегда. Чуть повыше взлетишь, а он тебя
вниз за штаны тянет. И как только такие люди на свете живут?

Глава 2

ОЗЕРО В ПУСТЫНЕ

Командировку в Среднюю Азию Бабкин воспринимал спокойно - дело
привычное, а Вадим места себе не находил, нервничал и ждал чего-то
необыкновенного.

Большой романтик, страстный любитель Маяковского - знал всего наизусть,
- Вадим и сам грешил стихами, но, к счастью для себя и окружающих,
понимал, насколько они несовершенны.

Когда ехали в автобусе на аэродром, шел дождь. Вадим по какой-то
причине поссорился с Бабкиным и написал следующие вирши:

Дождь идет, бегут пузыри по лужам,

Дуется Бабкин, глядя на них,

Хоть понимает, что дуться не нужно

Ни на себя, ни на других.

Эти попытки передать стихами интересующие Димку события Бабкин
воспринимал болезненно. Баловство, чудачество. У Тимофея другие заботы:
жене его Стеше не нравилось, что он много летает. Но даже при всей любви к
ней нельзя было отказаться от самого быстрого средства сообщения.

Чуть ли не каждую поездку с друзьями что-нибудь случалось. Да это и
понятно - ездили они не на курорты, а в дикие, необжитые места. И теперь,
отправляясь в пустынный край Узбекистана, Вадим не сомневался, что
приключения неизбежны.

Бабкин подсмеивался:

- Ну как же без них? Помнишь прошлый год? Летал, плавал, мчался по
горным дорогам. Ничего не случалось, а пешком пошел - попал под
велосипед...

Приключения ждали друзей и на этот раз. Самолет, в котором летели
Бабкин и Багрецов, задержался на промежуточном аэродроме - на трассе
бушевала пыльная буря, - и техники попали в город лишь на другой день.
Тимофей сразу же телеграфировал Стеше, что долетел благополучно, Вадим
послал такую же телеграмму матери.