Чтение 2–й страницы книги ~Последний полустанок~

обременен, он честно отсиживает свои рабочие часы в пустующем директорском
кабинете. И не только отсиживает, но и руководит, сочетая в себе твердость
администратора и тонкую изворотливость хозяйственника, в чем он особенно
преуспел, имея за плечами почти четверть века практики. Да и кроме того,
кому же, как не начальнику самого важного отдела НИИАП, сидеть в
директорском кресле, когда директор отсутствует?

Заместителей у него нет - институт маленький, не положено по штату.

Вполне понятно, что Толь Толич не сразу стал начальником отдела, до
этого он был помощником директора по административно-хозяйственной части.
Вот где он мог развернуться и показать свой незаурядный талант
организатора. Ведь ученые в этом деле ничего не смыслят. Они восхищались
умением Толь Толича ладить с людьми. Слово его часто оставалось последним
и решающим.

Ничего этого не знал Багрецов, однако сразу же догадался, кто
фактически руководит испытательным институтом. Мучили неясные предчувствия
и томительная настороженность. Во всяком случае, ничего хорошего от
встречи с Толь Толичем Багрецов не ждал.

Тщательно просмотрев удостоверения, Медоваров поднес их к лампе, чтобы,
разглядывая на просвет, убедиться, нет ли на бумаге следов подчистки.

- Паспорта, - скомандовал он и так же долго разглядывал штампы, где и
когда прописывался Бабкин, в каких городах побывал Багрецов.

- Какие еще есть документы? - спросил Толь Толич.

- Комсомольские билеты. - И, расстегнув внутренний карман, Бабкин
вытащил билет.

То же сделал и Вадим.

Наконец, убедившись, что все в порядке, Медоваров возвратил документы
и, снисходительно усмехнувшись, обратился к Багрецову:

- Оказывается, вы и за границей побывали?

- Да. В Болгарии. Туристом.

- Дома, значит, не сидится. Ну и как, понравилось?

- Очень.

- Для вас это вполне закономерно, - многозначительно заметил Толь
Толич. - Но к делу. Что вы от меня хотите?

Тут вмешался Бабкин. К делу так к делу.

- Нам бы хотелось поскорее увидеться с товарищем Дерябиным. Он скажет,
где установить прибор.

- Вы бы еще завтра приехали, - обозлился Медоваров. - Отправку "Униона"
я откладывать не могу.

Багрецов заинтересовался:

- Какого "Униона"?

- Это вам знать не положено.

- В таком случае прошу извинения, - подчеркнуто холодно сказал Вадим. -
Но мы не в первый раз встречаемся с автоматическими радиометеостанциями.
Обычно их называли "АРМС". А "Унион" - это что-то новое. Но можно
спросить, на какое время назначена отправка?

Медоваров встал из-за стола, подошел к стоящему на тумбочке магнитофону
и включил его. Послышались звуки старинного вальса. Заложив руки в карманы
и плавно покачиваясь в такт музыке, Толь Толич лениво увещевал Багрецова:

- Поймите, золотко, что ваше любопытство неуместно. Мало ли какие у нас
есть соображения. Ведь вам это безразлично. А к тому же...

- Продолжительный звонок междугородной станции прервал его на полуслове.

Толь Толич приглушил музыку и нервно схватил телефонную трубку.

- Москва? - Видимо, он с нетерпением ждал этого звонка. - Нет? Откуда?
Какая Хачапури? Хашпури? Опять не так? Ну, все равно... Кого вам надо?
Начальника?

Я начальник... Медоваров. Что? Разбился наш самолет? Есть жертвы?..
Только летчик? Насмерть? Комиссия вылетит из Москвы?.. Кого от нас?
Ничего, посоветуемся. Пришлю прямо на место катастрофы... Сообщите
координаты...

Записываю... В двадцати километрах от станции... Долина реки... Причины?

Причины?.. Загорелся? Столкновение... С чем? С чем? С орлом? Не может
быть... Ничего, доищемся...

Положив трубку. Медоваров снял ермолку и вытер ею вспотевший затылок.

- Ну и штука!..

Потрясенные известием, молодые инженеры стояли молча, не шелохнувшись.

"Видно, не легко сидеть на этом месте", - подумал Багрецов, и в сердце
его шевельнулось что-то вроде сочувствия Медоварову.

- А может, он еще жив? - непроизвольно вырвалось у Вадима.

- Кто жив? Что жив? - словно очнувшись, встрепенулся Толь Толич. - Вы
еще здесь? Командировки я потом отмечу. А сейчас отправляйтесь в город,
пока автобус не ушел. Здесь у нас общежития нет.

- Нам нужно договориться с товарищем Дерябиным, - возразил Бабкин.

- Потом, потом. Отправка "Униона" откладывается. Вы же слыхали? В
крайнем случае обойдемся без ваших игрушек.

Тут уж хотел возразить Багрецов, но не успел. В комнату вбежал
худощавый человек с усталым, болезненно-бледным лицом.

- Что же это творится, Анатолий Анатольевич? Я настаиваю на скорейшей
отправке, а Борис Захарович все еще ждет какие-то приборы из Москвы.

- Здесь его приборы, - отмахнулся Медоваров. - Да что толку-то?

- Здравствуйте, Серафим Михайлович, - с поклоном приветствовал его
Бабкин, выступая из полумрака. - Узнаете? Я когда-то с вами немного
работал.

- Ну как же не узнать? - и Серафим Михайлович радушно пожал ему руку. -
Тимофей Васильевич?

Бабкин застеснялся и даже покраснел. Сколько времени прошло, а ведь
помнит по имени-отчеству!.. Конструктора Пояркова он встречал, когда
вместе со своим начальником Дерябиным устанавливал в летающей лаборатории
метеоприборы, а потом и телевизионную аппаратуру. (Димка в это время
путешествовал по Волге - догонял экспедицию, куда его никак не хотел брать
Толь Толич.) Много воды утекло с тех пор, но память о хороших людях вроде
Пояркова не исчезает.

- А это ваш знаменитый друг? - спросил Поярков, взглядом указывая на
Багрецова. - Не его ли прозвали "инспектором справедливости"?

- Нет, - поспешил ответить Бабкин, - тот был совсем другой. А что
касается приборов, то мы один привезли.

- Так что же вы здесь делаете? - Поярков нервно закурил. - Бегите к
Борису Захаровичу, а то опоздаете.

- Не опоздают, - мрачно проговорил Медоваров, пришлепывая спадающую
ермолку.

- Отправка откладывается.

- Как так? Набатников звонил: небывалая вспышка космических лучей.
Здесь дорог каждый час, каждая минута!

- Ему минута дорога, а мне голова! - раздраженно отпарировал Медоваров.
- Хотите, чтобы меня по башке стукнули? Разве я могу взять на себя
ответственность после того, что случилось? - и он рассказал о катастрофе.

Поярков побледнел еще больше.

- Погодите. Но кто же погиб?

Вынув из стола толстую бухгалтерскую книгу, Медоваров перелистал
страницы.

- Ну да! Так я и знал. Охрименко отличился. Дисциплинка у него всегда
хромала.

- Петро! Да ведь это же наш Петро! - Поярков выронил папиросу и,
обхватив голову руками, бессильно опустился в кресло.

Медоваров нетерпеливо постукивал толстым карандашом по столу, и
Багрецову казалось, что Толь Толич думает лишь об одном: когда же кончатся
неуместные здесь переживания. Ну друг у Пояркова погиб. Теперь уж ничего
не сделаешь. А за дисциплинку спросят с живых, и прежде всего с
начальства. Но не такой человек Медоваров, чтобы попасть под удар.
Наверное, у него заготовлены все оправдания в документах и приказах.

Ошибался Вадим. И у Толь Толича сердце не каменное, в нем была и
жалость к погибшему и другие простые человеческие чувства. Но жизненная
цепкость, стремление оправдать себя - как бы не подумали, что начальник
прошляпил, не сигнализировал, - видимо, подсказывали ему другие слова.

- А сколько раз я Охрименко предупреждал, - говорил Медоваров, каждое
слово точно подчеркивая карандашом. - Выговор за опоздание он получил?
Получил. За неправильное хранение парашютного хозяйства взыскание было?
Было. За появление на работе в небритом виде замечание сделано? Сделано. -
Он подвел итоговую черту. - Вот и результат. Точка.

Поярков скрипнул зубами.

- Припомнили. Так и напишите в некрологе: "В небритом виде..."

- Эх, Серафим Михайлович! Мы с вами оба коммунисты и отвечаем перед
партией.

Но вы же вольная птица. Конструктор отвечает только, за свои
технические ошибки. А у меня - кадры. Они вот где сидят, - Медоваров
похлопал себя по розовой шее. - И живые и мертвые. За всех я в ответе.

Опять зазвонил телефон. Медоваров отбросил карандаш.

- Слушаю. Борис Захарович? Ну и что ж, подождет ваш Набатников. Чешская
обсерватория? И они подождут. Мейсон? Это что за птица? Южноамериканец?

Прилетел в Москву?

Багрецов подтолкнул Тимофея локтем и наклонился к уху. Это не укрылось
от Толь Толича.

- Минуточку. - Он опустил трубку на колени и спросил Багрецова: - Что
это вы там шепчетесь? Насчет Мейсона? Слыхали о нем?

- Недавно получил от него письмо.

- Родственничка нашли? Кто он такой?

- Директор фирмы.

Подозрительно взглянув на Багрецова, Медоваров приложил трубку к уху.

- Ну так вот, Борис Захарович. Без санкции вышестоящих органов
отправить "Унион" в хозяйство Набатникова я не могу... Постараюсь
связаться с Москвой... Не горячитесь, золотко, не горячитесь. Вы же не