но были здесь и портреты Ралины и Корума, а также изображения черно-белого
крылатого кота, которого Джерри всегда носил с собой, он был столь же
непременной его принадлежностью, что и широкополая шляпа. В самые тяжелые
минуты Корум вглядывался в картины, вспоминая о былом, но скоро и они стали
казаться ему портретами каких-то незнакомых людей. Корум пытался думать о
будущем, строить какие-то планы, но все его благие намеренья ни к чему не
приводили. Сколь бы детальным и разумным не был бы план, его хватало ровно
на день. Замок Эрорн был завален неоконченными поэмами, романами, картинами
и партитурами Судьба превратила мирного вадага в воина, однако лишила его
противников. В том и был рок Корума. Ему не нужно было возделывать землю,
поскольку вадагская пища в изобилии водилась в стенах замка. Ни в мясе ни в
вине не было недостатка. Замок Эрорн давал своим немногочисленным обитателям
все необходимое для жизни. Многие годы Корум занимался изготовлением ручных
протезов, подобных тем, что он видел в доме лекаря в мире Леди Джейн
Пентальон. Теперь в его распоряжении был целый набор совершенных механизмов,
ни в чем не уступавших настоящей руке. Больше всего времени Корум потратил
на протез с кистью, сотканной из серебра, - серебряная рука была точной
копией той, настоящей руки, которой лишил Принца сотню лет назад герцог -
Гландит-а-Край. Этой новой рукой Корум мог управляться и с мечом, и с пикой,
и с луком, будь в том необходимость. Слабого движения мышц было достаточно
для того, чтобы серебряная рука выполнила волю своего хозяина. Протез
отличался от обычной руки только тем, что хватка ее была сильнее. Корум
научился одинаково хорошо владеть обеими руками. Но, как бы то ни было,
нового глаза сделать он не мог, ему приходилось довольствоваться обычной
повязкой из алого шелка, украшенной сложным орнаментом, искусно вышитым
Галиной. Он привык, размышляя, ощупывать пальцами левой руки эту вышивку.
его существование подвело его к грани безумия. Голоса неслись откуда-то
издалека, то и дело их хор повторял имя, что напоминало его имя на языке
вадагов и, в то же самое время, отличалось от него. Он пытался изгнать
голоса, но все попытки его были тщетными, столь же тщетными были попытки
как-то расслышать их. Так продолжалось несколько ночей. Он пытался кричать в
надежде изгнать их. Он тяжело стонал. Он катался по шелкам и мехам своего
ложа, пытаясь заткнуть уши. Порою же он потешался над собой или устраивал
долгие прогулки верхом, дабы вконец вымотаться и заснуть крепким сном. Но
голоса неизбежно возвращались. Мало того, со временем Коруму стали являться
и образы. Средь густого леса появлялись мутные фигуры. Они держали друг
друга за руки, пытаясь взять Корума в кольцо. В своих виденьях Принц
обращался к ним, говоря о том, что не слышит их и не понимает, чего они
хотят. Он просил их замолчать. Но они все пели и пели свою песнь. Глаза их
были закрыты, тела раскачивались как в трансе из стороны в сторону.
Он знал, что с ним происходит. Его разум играл сам с собой. Устав от
блуждания в лабиринтах памяти, он принялся творить фантомы. Коруму еще не
доводилось слышать о том, чтобы с вадагом произошло что-либо подобное, хотя
с мабденами это случалось часто. А может быть - как о том однажды говорил
Шуль - он до сих пор живет во сне мабденов? Может быть сон вадагов и
надрагов уже закончился? А сам Корум видит сон во сне?
их. Ему нужен был совет, но не было того, кто дал бы его. Здесь больше не
правили Владыки Закона и Хаоса, не было даже их слуг, владевших хоть
каким-то знанием. Корум был знаком с философией, как никто другой. И все же
существовали мудрые вадаги, пришедшие из Гласкор-Гриса, Города в Пирамиде,
вадаги, что-то знавшие о подобных вещах.
отправится в путешествие к одному из замков вадагов и там будет искать
помощи. Как бы то ни было, думал он, голоса могут и не последовать за ним, -
вполне возможно, что они связаны с самим замком.
дальше и дальше от замка Эрорн устремлялся он, словно надеялся нечто
обрести. Но не было ничего, кроме моря на западе, падей и лесов на востоке,
севере и юге. Здесь не было ни деревень, ни ферм, ни домишек угольщиков или
лесничих, - со времени падения короля Лир-а-Брода мабдены не любили селиться
на землях вадагов. Неужели Корум искал именно их? Неужели ему хотелось к
мабденам? Может быть голосами и образами владело его желание вновь связать
свою жизнь со смертными? От этой мысли ему стало больно. Он ясно представил
Ралину, юную, светлую, гордую и сильную.
стрелял по камням. Такие теперь были битвы. Порою он падал в траву и рыдал.
своей жизни, понимал, что это не так. Никогда он не слышал этих голосов,
никогда он не видел этих снов. И все же они были знакомы ему. Быть может,
это память о прошлом воплощении? Выходит, он действительно Вечный Воитель?
возвращался в замок Эрорн. Удары волн о скалу, на которой стоял замок,
казались Коруму ударами его собственного сердца.
умалчивая причину своих страданий. Если бы он и сумел рассказать слугам о
происходящем, те - он был уверен в этом - не поняли бы его.
держась на ногах от усталости, слуги сообщили ему о прибытии гостя; гость
ждал его в одной из музыкальных комнат, запертой за несколько лет до этого
самим Корумом, - сладость музыки напоминала ему о Ралине, кроме того,
комната эта была ее любимой комнатой.
Чего он хочет?
был крайне рад появлению таинственного посетителя. Прежде чем пойти в
музыкальную комнату, он умылся, одел чистое платье и выпил вина, дабы
произвесть на незнакомца должное впечатление.
знакомую мелодию. Сильнейшее смятение охватило Корума, - он было решил
отказать гостю в приеме, но музыка, чаруя, лишала его решительности. Он
сочинил эту музыку ко дню рождения Ралины. Ей было уже девяносто лет, но
разум и тело ее почти не выказывали признаков старения.
разбередившего его старые раны. Этот грубиян, которого никто не приглашал в
замов Эрорн, посмел открыть заветную комнату. Интересно, что он скажет в
свое оправдание?
Те редкие надраги, что пережили владычество короля Лир-а-Брода, опустились
донельзя, превратившись едва ли не в скотов. Что если один из них, движимый
ненавистью, явился сюда, чтобы убить его, Корума? От этой мысли Коруму стало
легче. Сейчас он насладится боем.
музыкальной комнате.
Казалось, борется Корум с сильнейшим ветром.
на миг ослепила Корума. Прищурившись, он окинул взглядом комнату, пытаясь
разглядеть гостя.
подошел к огромным арфам, органам и кристаллам, при его касаньи они
замолкали; наконец, установилась полная тишина. Цвета померкли. Человек
поднялся со своего места и шагнул навстречу Коруму. Он был невысок, но шел
очень важно. На нем была широкополая шляпа; правое же его плечо странно
дыбилось, - видимо, у человека был горб. Поля шляпы совершенно скрывали
лицо, однако Корум и без того сообразил, что за гость явился к нему.
вначале принял за горб. Круглые глаза внимательно следили за Принцем. Кот
замурлыкал. Гость поднял голову, и из-под шляпы появилось улыбающееся лицо
Джерри-а-Конеля.
вначале не мог и двинуться.
решил послушать ваши сочинения? Этой вещи я раньше не слышал.
словно издалека.
Ралина...
хорошую, счастливую жизнь.