Чтение 2–й страницы книги ~По ту сторону льда~

Он встрепенулся, поднял голову, заметив, что люди вокруг оживились не на шутку. Наверху, над люком, началось какое-то шевеление, тени стражников то и дело перекрывали тень от решетки, лежащую на грязных досках.

- Что такое? - спросил он соседа, уже усмиренного, приведенного к полной покорности.

Тот без тени насмешки отрапортовал:

- Хавку будут раздавать, ваша милость. Одно счастье в нашем положении - пожрать от пуза, благо есть возможность. Они ж нас не собираются голодом морить, им, тварям, наоборот, нужно, чтобы мы пахать принялись в полную силу, едва сойдем с корабля на этом долбанном Крофинде... Сидите, не дергайтесь, у нас с вами номера чуть ли не в самом хвосте.

Послушав совета старожила, Сварог остался сидеть в своем углу. Наверху шумно завозились, отвалили решетку, и в люке тут же показалось несколько лезвий гуф - здешнего подобия алебард. Солидные лезвия, шириной в две ладони и длиной поболее локтя, начищенные и наточенные на совесть, снабженные кучей крючков, фигурных вырезов и острых завитков. Судя по их виду, вертухаями командовал толковый служака, ревностно следивший за материальной частью, - лезвия, острия и крючья так и сверкают солнечными зайчиками, до бритвенной остроты отточены, башку смахнут в два счета. А меж ними виднеются раструбы "чертовых дудок" - заряженных картечью мушкетов. Все продумано, мать их за ногу. Даже если сыщется акробат, способный одним прыжком оказаться на верхней палубе, - еще в полете напорется на заботливо подставленное лезвие или попросту получит дубинкой по башке...

Наверху деловито рявкнули без всяких эмоций: - Номер один! - и проворно опустили плетеную корзину на прочной веревке. Кто-то бросился к ней, расталкивая соседей, выгреб содержимое и, прижимая его к груди обеими руками, замешался в толпе. Корзина моментально взлетела вверх. Очень быстро наверху раздалось:

- Номер два!

Корзина вновь опустилась, стукнувшись круглым днищем о грязные доски, и все повторилось. Раздача пайки происходила в быстром ритме - опять-таки отработано за столетия...

В конце концов Сварог дождался своей очереди, вернулся на свое и принялся разглядывать пищевое довольствие. Сосед оказался прав: голодом тут морить не собирались, наоборот, делали все, чтобы будущие герои трудового фронта сохраняли силы. Изрядный кусок сыра, шмат солонины, краюха хлеба и кусок сахару размером с куриное яйцо. Для дневного пайка вполне прилично - а из объяснения соседа явствовало, что это как раз дневной паек.

Питьевой воды тоже хватало: из стены торчал массивный кованый кран - хоть запейся. За переборкой, в соседнем помещении, надо полагать, постоянно пополнявшийся бак. Ну да, все продумано...

Без особой охоты Сварог уплел примерно половину пайка - чтобы сохранить силы. Он без малейшего труда, в секунду завалил бы помещение гораздо более изысканными яствами - но не стоило привлекать к себе излишнее внимание. Единственное, о чем он жалел по-настоящему - это о сигаретах. Совершенно невозможно было на глазах сокамерников извлекать из воздуха сигареты, не говоря уж о том, чтобы их прикуривать от огонька на кончике пальца. А курить хотелось ужасно, и не ему одному - там и сям слышались громкие стенания заядлых курильщиков по поводу отсутствия табака.

Заморив червячка, он почувствовал себя чуточку бодрее, но отнюдь не веселее. Сквернее всего, что заняться было совершенно нечем, не принимать же давешнее предложение насчет игры на пальцах: фальшивых пальцев, конечно, не бывает, прав громила, но у этих ореликов определенно придуманы и на этот случай какие-нибудь свои мошенничества...

Тут он заметил, что к нему направляется главарь - один-одинешенек, без шестерок, сидевших на своем месте, старательно отвернувшихся в другую сторону. Сварог приготовился к неожиданностям, особо, впрочем, не напрягаясь: главарь все-таки был один, можно не только придушить, но и прикончить к чертовой матери, пока остальные успеют добежать...

Главарь опустился на корточки напротив Сварога, сделал мимолетное движение бровью, и Сварогов сосед, мелкая рыбешка, моментально отбежал подальше - прямо на четвереньках, не мешкая, не тратя времени на вставание. Они остались один на один, все остальные располагались слишком далеко, чтобы подслушать тихий разговор. Вчера вокруг Сварога не было такого простора - похоже, эти ребятки все заранее организовали... Неспроста...

Сварог откровенно разглядывал своего визави. Крепкий мужик, сразу можно сказать, не склонный к сантиментам, все известные Сварогу наколки изобличают человека серьезного, не разменивавшегося на оставленных без присмотра кур и кошельки зазевавшихся на рынке мещанок. Значения некоторых рисунков Сварог, правда, не знал, загадочные насквозь картинки, но, опять-таки, вряд ли они символизировали мелкоту...

Ага, вот оно что! Полы хомерика разошлись, - а рубахи на главаре не было - и Сварог без труда разглядел наколотую против сердца синей краской корону, не похожую ни на одну из таларских, но выполненную с величайшим тщанием. Ну, следовало ожидать... Отличительный знак "тарабарского принца", или, пользуясь земными категориями, вора в законе.

Хомерик, кстати, показался ему смутно знакомым. Он не мог бы утверждать со всей уверенностью, но не особенно удивился бы, окажись это его собственная одежда, размер подходил, да и цвет тот же самый...

- Как поживаете, жамый? - вежливо поинтересовался главарь.

Это словечко Сварог прекрасно знал. "Жамый" - сокращение от "уважаемый", так обращаются друг к другу люди, не имеющие дворянского титула и не состоящие в Сословиях, - вполне вежливое обращение, обиходное, без тени насмешки, неприязни, оскорбления...

- Благодарствуйте, жамый, - ответил Сварог в тон. - Жизнь идет своим чередом, но, откровенно признаюсь, не особенно радует...

Главарь усмехнулся уголком рта, тронул ногтем большого пальца наколку-корону:

- Видывали? Смотрите, будто понимаете, что к чему...

- Что это значит, примерно знаю, - сказал Сварог, тщательно взвешивая слова. - На живом человеке, правда, видеть до сих пор не доводилось, да и на мертвых тоже... Вы, значит, насколько я понимаю, тоже попали под указ?

- Вот именно, жамый, - сказал главарь с некоторой грустью. - Король наш Сварог, реформатор сраный... Совершенно не уважает сложившихся традиций, гребет под метелку и мелкоту, и солидных людей. Скажу вам по совести: только я начал обживаться в одном нескучном местечке, именуемом каторгой, только начал усматривать слабые места в изгородях и маршрутах вахарей, которые человек понимающий всегда может со временем использовать к своей выгоде - как, нате вам, грохнул указ, словно гром с ясного неба, и потащили меня на корабль... В одночасье рухнули все планы - между прочим, толковые и выполнимые... Я слышал, что у вас произошло. Точнее, как вас прихватили для ровного счета... Я так понимаю, это прискорбное событие и ваши жизненные планы нарушило?

- Не то слово, жамый, - сказал Сварог. - Не то слово...

- Значит, смело можно сказать, что мы с вами собратья по несчастью, а? Можно спросить, каковы ваши дальнейшие планы? Что-то до сих пор вы не кричали туда, наверх, что произошла ошибка и нужно немедленно восстановить справедливость...

Сварог хмыкнул:

- Позориться? Кто поверит?

- Я смотрю, вы человек несуетливый и трезвомыслящий... Можно спросить, чем на жизнь зарабатывали до этого прискорбного события?

Почти не раздумывая, Сварог ответил:

- Купец. Из Готара. Собственно, не купец, а, как бы это выразиться... У нас крохотная страна, знаете ли. Далеко не все так расписано и регламентировано, как в больших державах. Ну, и мы, соответственно, не привязаны так к одному-единственному ремеслу, как это обстоит в каком-нибудь Снольдере или Ронеро. Подворачивается случай - торгуем. Если случится подряд взять, еще как-нибудь подработать, - и этого не упускаем. Одним словом, грошик к грошику - глядишь, и аурей сколотился...

- Понятно. В таком случае, может, и таверну "Бешеный кабан" знаете?

- Ту, где заправляет Кривой Арак? Кто ж ее не знает... Хорошо идут дела у Арака, пристройку ладит, соседний участок прикупил, расширяться думает. Народу туда в последнее время нахлынуло изрядно, новые большие дороги образовались, денежки звенят...

- И в Карагуле бывали?

- А как же, - сказал Сварог. - Если вы знаете тамошнюю водяную мельницу, то хозяин, Соло Бабья Погибель - мой старый приятель...

Подобных расспросов он не боялся - хорошо знал Готар (хотя с теми, кого сейчас зачислил в друзья-приятели, был знаком исключительно заочно, по донесениям полиции).

Однако собеседник новых вопросов задавать не стал. Протянул с прежней интонацией:

- Понятно... Ну что ж, если вы и не готарский, то в Готаре безусловно бывали, очень уж быстро и уверенно отвечаете. А вы ведь не могли знать, что я в первую очередь о Готаре спрошу...

- Это что, вы меня допрежь в чем-то подозревали? - усмехнулся Сварог.

- Да как вам сказать... - уклончиво ответил "тарабарский принц". - Не принимайте на свой счет, я вас умоляю, но в такой компании - не без стукачков...

- Здесь? - спросил Сварог с искренним удивлением.

- Ага. А как вы думали? Большой этап, рыл с сотню, плыть недели две... В таких случаях ва-хари всегда засовывают стукачков. Для пущего душевного спокойствия. Есть они тут, есть, поверьте человеку опытному... За настроениями следить, возможный бунт вовремя учуять, вообще присмотреться к людишкам... Ладно, что это мы о всякой гнуси? Давайте вернемся к людям приличным и солидным, вроде нас с вами. Можно ли поинтересоваться вашим честным имечком?

- Шабар Каруген, - представился Сварог без запинки.

Тут и выдумывать не стоило, именно так звали - да и сейчас зовут - одного из стражников в готарской резиденции Сварога. Хороший мужик, справный работник, с криминалом никогда не вязался...

- Очень приятно. А меня кличут Бангал. Последняя фамилия, надо полагать, подумал Сварог и развивать эту тему не стал. Выжидательно посматривал на нового знакомого - в конце концов тот пришел сам, значит, определенно имел какой-то свой интерес...

- Жамый Каруген, мне бы вот что хотелось знать... - прямо-таки задушевно произнес Бангал. - Что вы дальше намерены делать в столь печальном положении? Что-то не верится мне, что вы горите желанием десять лет горбатиться на хлопковых полях или на "смолке"...

- Здесь я правды не найду, это и дураку ясно, - сказал Сварог задумчиво. - Но, может быть, удастся что-нибудь предпринять на Катайр Крофинде? Наверняка есть какая-то возможность...

- Нет такой возможности, - быстро сказал Бангал.

Это было вранье чистейшей воды, как мгновенно определил Сварог. Он еще думал, как бы поделикатнее выразить недоверие, когда Бангал заговорил первым:

- Не верите?

Глаза у него были колючие, холодные, так и просвечивавшие насквозь. Он напрягся, чуточку подавшись вперед. Повторил увереннее:

- Не поверили. Ни капельки. Вы знаете, что я вру?

- Да ну, с чего вы взяли...

- Знаете, - уверенно сказал Бангал. - Вы как-то определили, что я соврал, и не ломайтесь, это чистая правда... Лицо у вас стало... примечательное, никакой ошибки. Знавал я двоих таких в свое время. Соврешь ему, а он посмотрит, как шилом уколет, и совершенно точно знает, что ты сбрехнул. Один был ничего, безобидный, трудился купеческим проводником, а вот второй был сыскарь, и от этого его умения, легко догадаться, иные люди кровавыми слезами плакали... Сядет напротив, уставится своими шильями, и невозможно ему соврать хотя бы в малости... Знающие люди ту губернию седьмой дорогой обходили, чтобы в случае чего к нему на спрос не попасть. Но его, заразу, все же постигло однажды несчастье. Споткнулся и упал на ножичек, одиннадцать раз подряд - и делайте со мной, что хотите, но верно вам говорю, что "тарабарские господа" тут ни при чем. Этот дурак однажды намекнул своему собственному начальству, что оно, начальство, врет касаемо истинных причин расходования некоторых казенных сумм. Суммы были немаленькие, вот и пришлось нашему умельцу на ножик по оплошке падать...

- Значит, вы, как бы это поизящнее выразиться...

- Соврал, соврал я вам, каюсь, - сказал Бангал, ухмыляясь без видимого раскаяния. - Есть зыбкая возможность отыскать правду и вырваться с острова, причем, говоря откровенно, не только для случайных постояльцев вроде вас. Деньги - они везде деньги, жамый, сам понимаете... Давным-давно механика отработана. Вам, может, и будет удивительно, он не так уж мало народу попадало на Крофинд по недоразумению или случайности. Есть там людишки среди чиновного народа. Закидывают бредешок в каждую новоприбывшую партию и намекают недвусмысленно, что к чему. Готовы за приличные денежки восстановить справедливость в отношении невинно попавшего. Только, во-первых, дело это долгое - пока снесутся с подельниками на континенте и выяснят совершенно точно, что вы и в самом деле тот, за кого себя выдаете, что денег у вас достаточно. Потом возьмут с вас заемные письма, сдерут денежки - и тогда только отпустят восвояси. А во-вторых, предприятие это дорогое. Если вы не дворянин, не член сословия, не имеете могучей и влиятельной родни и тому подобного - обдерут вас, как киску в заведении меховщика. Справедливо рассуждая, что вы отдадите все до грошика, лишь бы не валандаться на Крофинде десять лет... Вот и подумайте, нужно ли вам такое - оказаться на свободе не ранее чем через годик голым и босым... А?

На этот раз он не врал. Сварог непритворно задумался. Вообще-то приходили в голову надежные варианты: ну, скажем, объявить себя родственником Мары или Интагара, написать такое письмо "родне", чтобы моментально поняли, что к чему... Но время, время! "Тарабарский принц" кругом прав: если не год, то пара месяцев пройдет, прежде чем на континенте получат весточку от короля Сварога. Пара месяцев в бараке для хлопкоробов, когда Горрот сидит костью в горле, когда к Талару с каждым мигом приближается Багряная Звезда...

- Вы абсолютно правы, жамый Бангал, - сказал он твердо. - Мне никак не улыбается прибегать к помощи этих ваших шустрых чиновников. И время потеряю, и обдерут дочиста... Может быть, есть какой-то другой выход?

- Если подумать, найдется. Я, к чему вилять, за тем и пришел, чтобы вам предложить поискать его вместе. Чует мое сердце, что вы можете пригодиться. Смотрел я, как вы разбрасывали моих обормотиков, какое у вас при этом было лицо.

- И какое?

- Подходящее. Лицо человека, привыкшего мотать кишки ближнего своего на грязную изгородь. Подозреваю, за спиной у вас немало таких дел, которые делаются без всякого слюнтяйства и доброты...

- Я из Готара, - развел руками Сварог. - Пограничье, сами понимаете. Народ мы простой и бесхитростный, привыкли полагаться не на писаные законы, а на кулак... Значит, вы мне предлагаете к вам присоединиться? Другими словами, вместе с вами захватить корабль?

Бангал спросил совершенно безмятежным тоном:

- А почему вы решили, жамый, что кто-то хочет захватить корабль?

- У меня, если вы не заметили, есть голова на плечах, - сказал Сварог. Из нашего печального положения есть, хоть ты тресни, только два выхода. Первый - попытаться с помощью звонкого золота и продажных чиновников тюремного ведомства освободиться, обитая на Крофинде. И второй - не дожидаясь, когда корабль придет на остров, захватить этот плавучий сарай. Два выхода, других попросту нет...

- Вы мне облегчаете задачу, жамый, - сказал Бангал тихонько. - Ясно уже, что вас не придется долго уламывать, как нетронутую девку, и долго растолковывать вам не нужно... Вы все правильно понимаете, выходов только два. И долгий меня не прельщает. Мне по нраву как раз короткий. А потому говорю вам откровенно: корабль я попробую захватить. И мне нужно, чтобы вы были с нами. Я вам не буду расточать ужасные угрозы, и жутких клятв брать с вас не стану - к чему эти глупые церемонии в нашем-то положении, меж умными и решительными людьми? Я просто верю, что вы человек разумный, мигом все взвесили и прекрасно понимаете, что нет у вас обратной дороги, и нет друга, окромя меня...

- Понимаю, - сказал Сварог. - Считайте, что я встал в ряды, поскольку обратной дороги и в самом деле нет, а на свободу я могу вырваться только рука об руку с вами... Полагаю, теперь можно поинтересоваться... У вас есть какой-то план?

- Пока нет.

- Объяснитесь.

"Тарабарский принц" наклонился вперед, так, что их лица почти соприкасались. Он явственно волновался, хотя изо всех сил старался этого не выказывать, глаза у него лихорадочно блестели, дыхание участилось...

- Это не план, - сказал Бангал. - Это последняя надежда, отчаянная ставка... Мы в таком положении, когда я просто обязан рискнуть... В настоящем нашем положении отсюда просто невозможно вырваться. Такой возможности попросту нет. Вахари, конечно, сволочи, но ремесло свое знают туго. Отсюда не вырвешься.

- Да, я уже кое-что обдумал...

- Моя последняя надежда заключена в одном-единственном вопросе, - сказал Бангал так тихо, что Сварог едва разобрал слова обычным человеческим слухом. - Среди ваших колдовских умений найдется что-то такое, способное нам помочь?

Сварог не пошевелился, не изменил выражения лица. Он всего-навсего поднял бровь:

- Колдовских? А простите, с чего вы...

Бангал рывком опустил руку в карман, пошарил там - и, протянув к Сварогу сжатый кулак, разомкнул пальцы, не отводя отчаянного, горевшего лихорадочной надеждой взгляда.

На его широкой ладони лежала сигарета - точнее, то, что от нее осталось: нетронутый фильтр и при нем обломок шириной с палец. Одна из тех сигарет, что Сварог каждый день создавал без всяких усилий: желтоватая тонкая бумага, черный табак, светло-коричневый фильтр с двумя золотыми полосками.

Ах, вот оно что, подумал Сварог.

- Табак, сразу ясно, - сказал "тарабарский принц". - Отличный виджитанский табачок, какой курят только люди с достатком. Не пойму, правда, как эта штука сделана - человеческие руки цигарку так ювелирно не свернут, да и эта хреновина вроде ваты непонятно зачем тут присобачена... Но одно ясно: это натуральный табак. Если поджечь открытый конец, можно курить... Вам крупно повезло, что первым заметил, как у вас в руке появляется прямо из воздуха эта штучка, один из моих ребят. Вы валялись без сознания, а она вдруг появилась неведомо откуда... Потом еще одна, и еще... Вы были в беспамятстве, неосознанно творили... Слышал я про подобные штучки. Немало еще людей с такими вот потаенными способностями, оставшимися от старых времен... Вы не беспокойтесь. Когда я понял, что к чему, ребятки вас тут же обсели, чтобы эти овцы не пялили попусту глаза... Одним словом, вы их сделали ровно пять штук. Остался только этот огрызок. Остальные я, простите, жевал - курить хочется невероятно, я ведь из заядлых дымоглотов... Вот... А потом рядом с вами, опять-таки неведомо откуда, два куска ветчины объявились. Опять-таки свежайшая ветчина, сочная, господская... Схавали мы ее, уж не посетуйте. Куда ж ее было девать? Ну, тут стало окончательно ясно, что вы, простите на худом слове, если что не так, самый натуральный колдун. Или как там это еще называется. Я в этих материях разбираюсь плохо, да и не в ученых названиях дело... Главное я ухватил: вы, жамый, умеете то, что не каждый умеет. Необычный вы человек, теперь ясно.

Только обстановка такая, что восторгаться или удивляться некогда. Как человек приземленный, я в первую очередь задал себе насквозь практический вопрос: а нельзя ли ваше умение обернуть себе на пользу? Благо цели у нас с вами совпадают... Ну, и начал я за вами наблюдать. Настропалил ребят, чтобы прощупали, стал смотреть, что вы предпримете... Честно вам признаюсь, что нынешнюю ночь я не спал вовсе. Лежу и думаю: а вдруг вы, придя в ясное сознание и видя свое положение, улизнете каким-то волшебным образом? Ведь помешать вам в этом случае было бы решительно невозможно. Вы и не представляете, какая каменюга у меня с души свалилась, когда рассвело, а вы сидели на прежнем месте... Значит, улизнуть в одиночку не можете, а? Не хватает умения? Не можете, скажем, дымком обернуться и в щель между досками улетучиться? И не можете велеть вахарям, чтобы сошли сюда, вывели вас наружу, повернули корабль назад?

- Ваша правда, - сказал Сварог. - Этого я не умею.

- Но что-то же умеете, окромя того, чтобы доставать из воздуха табак и жратву? Что-то, что поможет отсюда выломиться? О вас, колдунах, столько рассказывают... Думайте, жамый, думайте! Или вам охота горбатить десятку на хлопке?

- Никоим образом.

- Ну, так как тогда?

Сварог старательно перебирал в памяти все, на что он был способен. К сожалению, приходилось признать, что большая часть его магических способностей предназначена исключительно для того, чтобы сделать благополучную жизнь еще более комфортной, и только. А остальное... Умение не задохнуться в виселичной петле абсолютно бесполезно там, где тебя не вешают... Точно так же обстоит и с ночным зрением, и кое с чем еще... А впрочем... Если подумать...

- Кое-что, если рассудить, все же отыщется, жамый Бангал, - сказал он уверенно. - Правда, нам нужно как следует посоветоваться и многое обсудить...

- Все, что хотите, - горячечным шепотом ответил Бангал. - Я сейчас готов и душу прозакладывать, если вы по этой части...

Сварог усмехнулся:

- Душа ваша мне без надобности, успокойтесь. Объясните-ка лучше вот что...

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

САРЫНЬ НА КИЧКУ!

Сколько бы там грехов ни накопилось у Бангала за душой, организатором он оказался отменным. Впрочем, в противном случае вряд ли и докарабкался бы до своего нынешнего титула в "тарабарском царстве"...

Предложенный им план, быть может, и не стал вершиной военно-стратегической мысли, однако выглядел, по мнению Сварога, лучшим из того, что в данной ситуации можно придумать. Риск, понятное дело, был огромный, а победа отнюдь не гарантирована, но тут уж ничего не поделаешь: единственный шанс, единственно возможный замысел...

Плохо только, что самому Сварогу пока что совершенно нечего было делать в ожидании своего звездного часа, и он от вынужденной праздности готов был на стену лезть. Эти несколько дней в вонючем трюме показались бесконечными, время ползло, как черепаха. Но ничего тут не поделаешь: во-первых, предприятие требовало нешуточной подготовки, а во-вторых, "тарабарский принц" с большим знанием дела растолковал, почему следует выждать несколько лишних суток.

Все дело, объяснял он, в психологии конвоя: первые два-три дня, когда этап только-только отправился в дорогу, вахари чувствуют себя, словно на раскаленной плите: ждут подвоха, бунта, сопротивления, какого-то хитрого финта, отчего являют собой образец бдительности и настороженности. Ну, а потом, когда с течением времени не происходит ровным счетом никаких инцидентов, охрана незаметно для себя расслабляется, утрачивает прежнюю хватку, бдит уже не так недреманно... Конечно, в лексиконе Бангала не было слов "психология" и "инциденты", но верить ему следовало безоговорочно, знал, о чем говорил.

Дни напролет его подручные, стараясь не суетиться, бродили по плавучей камере. Высматривали подходящих людей, присаживались рядом, заводили беседы - намеками, издалека. Иногда, закинув крючок, вставали и уходили, предоставляя клиенту дозреть, а иногда рыбка оказывалась сообразительной, заглатывала наживку моментально, и дипломатической изощренности не требовалось.

Понемногу выяснилось, что твердо рассчитывать можно человек на сорок. От профессиональных нищебродов со стажем и мелкого жулья с городских окраин с их повадками скорее бродячих собак, чем волков, толку в настоящем бою ждать не приходилось - на острия гуф и дула мушкетонов вряд ли попрут с голыми руками даже ради желанной свободы. Рефлексы не те. Однако в трюме хватало и народа совершенно другой масти: разбойники, серьезные воры и прочие душегубы; люди с опытом военной службы - и дезертиры, и просто бывшие солдаты; привыкшие ко всему жители Пограничья, порубежных губерний и Вольных Майоров; моряки с туманной биографией... От них предполагалось гораздо больше пользы. Благо стражников, судя по опыту тюремных сидельцев, на таком корабле самое большее человек сорок - не армия, как-никак. Матросов принимать в расчет особенно не следовало - они наловчились драться в кабаках и пырять друг друга ножами, но в драке с волками, которым совершенно нечего терять, вряд ли покажут чудеса героизма, как-никак не военные, обычная "парусная прислуга". А впрочем, как сказал Бангал с мечтательно-хищной улыбочкой, даже от мелкой шелупони может выйти в схватке кое-какая польза: видя, что наша берет, иной шпенек и нападет на вахаря со спины, и за ноги схватит, предусмотрительно лежа в уголке. Такова уж человеческая натура - с определенного момента даже самые трусливые стремятся срочно примкнуть к явственно обозначившемуся победителю.

Даже если среди трюмных постояльцев и имелись стукачи, помешать они ничему не могли: посланцы Бангала не называли никаких конкретных дат и никого не посвящали в конкретные планы действий, детали и подробности. Просто-напросто сообщали намеченному в потенциальные соратники, что "кое-что готовится". Выясняли, готов ли он примкнуть, помахать кулаками ради свободы. И потом, у стукачей в здешних специфических условиях не было никакой возможности украдкой встречаться с начальством для доклада. Тихарю оставалось одно: подбежать к люку и заорать что есть мочи охране что-то вроде: "Родненькие, срочно заберите меня отсюда, я та-акое расскажу - ахнете и оцените!" Пока что ничего подобного не произошло.

Оружия, правда, не было. Ничего, хотя бы отдаленно похожего на оружие или способного с грехом пополам оружие заменить. Ни единой булавки на сотню человек. Как ни прикидывай, потери среди бунтовщиков обещают быть огромными. Но Сварог в глубине души полностью соглашался с нехитрой мыслью, высказанной Бангалом вслух: бывают случаи, когда на любые потери следует заранее начихать с высокой башни. И, между прочим, продолжал Бангал, развивая тему о шпиках, неизвестно еще, как поведут себя стукачи, когда запахнет свободой, поспешат доложить о готовящемся бунте, или промолчат - это ведь определенно не сыскари на жалованье, подсаженные "под видом", а такие же каторжане с десяткой в зубах, запуганные либо соблазненные будущими послаблениями...

Сварог согласился с этой мыслью, но уточнил: все зависит от того, насколько стукач поверит в успех дела. Если увидит реальную надежду на успех, наверняка промолчит, а вот если ему покажется, что у мятежа нет ни малейших шансов - поднимет шум.

Бангал признал, что его собеседник, точно, прав. Они со Сварогом о многом лениво болтали, сидя в уютно обустроенном закуточке в углу трюма. Подручные "тарабарского принца" в два счета конфисковали у товарищей по несчастью кучу одежды - где без сопротивления, где убедив зуботычинами - и быстренько сварганили из этого вороха большой прочный полог, натянули его на сплетенной из поясов и разодранных на ленты рубах веревке, которую надежно закрепили в щелях меж досками с помощью самых больших пуговиц, вбитых вместо клиньев. Судя по сноровке, им не в первый раз приходилось такое проделывать. Получилась добротная занавеска, надежно скрывавшая от глаз остальных жизнь кучки привилегированных. Причины тому были самые практические. Во-первых, не стоило остальным дивиться, как "политбюро" угощается появлявшимися прямо из воздуха яствами, а порой и покуривает Свароговы сигареты (ночной порой, старательно выпуская дым в самые широкие щели, - днем какой-нибудь шустрый вахтенный мог и заметить с палубы, что из трюма пробивается дымок). Вообще-то еды и табака хватило бы на всех, Сварогу это стоило бы минимальных усилий, но не следовало привлекать лишнего внимания к обладателю магических способностей. Во-вторых, в закутке за занавеской уже хранилось кое-что, подготовленное для рывка, опять-таки сотворенное Сварогом...

Бангал, прохвост битый, все еще не оставлял попыток прощупать нового подельника. Частенько, во время самых отвлеченных и пустых разговоров - в основном о своих или Сварога странствиях по Харуму, тавернах, бабах и приключениях - Сварог вдруг понимал, что ему словно бы невзначай, мимолетно, с самым простецким выражением лица поставили коварную ловушку. Вполне могло оказаться, что пару раз он в таковые ловушки все же угодил - очень уж многозначительные искорки вспыхивали в глазах "тарабарского принца".

Наверняка были какие-то подвохи, о которых Сварог попросту не мог знать - какие-то третьестепенные тонкости, известные лишь настоящему купцу из Готара, но никак не самозванцу.

А впрочем, особенно беспокоиться по этому поводу не стоило. Бангал не перегибал палку, как-никак Сварог был ему пока что жизненно необходим. Скорее всего, "тарабарский принц" был из тех, кто терпеть не может загадок и неясностей в непосредственной близости от себя - в чем не было ничего странного, учитывая специфику ремесла, каким он зарабатывал на жизнь. Ну и черт с ним. Вряд ли замышляет что-то недоброе - какая ему выгода? Наоборот, сообщника с такими способностями следует рассматривать, как подарок судьбы, пылинки с него сдувать, используя в своих делах. Интагар кое-что рассказывал о подобных случаях, когда воровской мир стремился поставить себе на пользу любые магические знания, да и Паколет в свое время вспоминал, как укрывал свое умение от людей серьезных, чтобы не приспособили к тяжелым делам. Так что можно себя чувствовать в полной безопасности - по крайней мере, пока они не достигнут Харума. В любой момент можно спросить небрежным тоном: "Жамый Бангал, а вы, часом, не замышляете ли против меня что-то плохое?" - и вранье выплывет наружу моментально...

Вот и сейчас Бангал, привалившись спиной к борту, разглядывал Сварога с тем же выражением мучительного, тягостного раздумья, почти что и не скрывая этого.

- Ну, что? - лениво спросил Сварог. - Цветы на мне выросли?

Бангал фыркнул словно бы смущенно, помотал головой, потом решительно сказал:

- Дурацкое ощущение, но никак не проходит... Гвоздем у меня в башке сидит, что где-то я вас видел, жамый Шабар. Память на лица у меня алмазная... Вас не затруднит приподнять голову? Задрать подбородок, чтобы поза была горделивая, на манер королевской? Спасибо. Точно, я вас где-то видел, и должен бы прекрасно помнить, где, - но из головы вылетело напрочь. Совсем недавно я вас должен был видеть, несколькими днями тому, перед самым отплытием...

- Может, где-нибудь на улице в Фиарнолле? - непринужденным тоном спросил Сварог.

- Да нет, вряд ли. Какая, к лешему, улица? Нас из Сноля везли опять-таки на корабле, сначала по реке, потом по морю, а здесь в Фиар-нолле, перегнали по набережной в амбар закоулками, где не было никого постороннего... Нет, не в порту... но определенно тут, в Фиарнолле. Не может такого быть - но я ведь помню! Вот только где? Скажите по чести: может, вы мне память на этот счет отшибли какими-то чарами?

- А зачем?

- А кто вас знает...

- Бросьте, - сказал Сварог. - Это вам, жамый, всякая чушь лезет в голову от безделья. Очень мне нужно чары на вас тратить... И потом, вам не кажется, что я отшиб бы вам всю память? А не только воспоминания о месте, где вы меня якобы видели?

- Пожалуй, - согласился Бангал, но тут же упрямо мотнул головой: - И все же я вас где-то видел. И должен помнить, где! Но - не помню...

Сварог, кажется, понимал, в чем тут дело...

Согласно строгим правилам судопроизводства оглашать приговор каторжанам перед отправкой обязан его милость королевский прокурор - в соответствующей случаю обстановке, в юстициарном зале. А там, естественно, находится его, Сварога или бюст, или портрет. Существует длиннейший перечень присутственных мест, где просто обязан находиться бюст или портрет здравствующего монарха, а кроме того, масса чиновного народа непременно проявит самодеятельность, выказывая таким образом вою преданность владыке. Соответствующие инстанции только-только начали нешуточные труды по бюстизации и портретизации, но кое-где мраморные и живописные изображения Сварога уже появились. Не зря Бангал просил задрать подбородок - на бюстах и на портретах любой король, согласно незыблемым канонам, изображается с горделиво воздетым подбородком и орлиным взором. Ну да, никаких сомнений, Бангал где-то видел бюст или портрет Сварога, выполненные, надо полагать, с большим сходством. И не может сейчас связать их с "горротским купцом" исключительно оттого, что любой на его месте будет искать разгадку где-то в другом направлении. Невозможно поверить, что король чуть ли не всего Харума вдруг обнаружился в грязном трюме вертухайского парусника, везущего на каторгу всякий сброд...

- Никак не могу вспомнить, - с нешуточной злостью на самого себя пожаловался Бангал. - А я ведь должен, у меня...

Краешек полога откинулся, показалась озабоченная физиономия убивца полицейских:

- Башкан, стеремнято! Тамо едн шлепак кутигасится у чуры! Сам зырни...

Бангал мгновенно поднялся на ноги, словно распрямилась стальная пружина.

- Что-то случилось? - насторожился Сварог.

- Давайте посмотрим, - нехорошо улыбаясь, сказал Бангал. - Друг мой верный только что сказал, если перевести на понятный вам язык, что какой-то обормот подозрительным образом трется у люка...

Они осторожно выглянули в щелочку. Возле квадрата солнечного света, падавшего на грязные доски через закрытый шипастой решеткой люк, и в самом деле "кутигасился" один из каторжан. Нервно расхаживал взад-вперед, исходя видимым на расстоянии нешуточным напряжением, стараясь делать вид, будто беспечно прогуливается, устав сидеть, ноги разминает, - но было в нем что-то такое трусливо-решительное, нехорошее.... Не выдержав, пару раз зыркнул вверх, тут же отвел глаза, беззаботность стала еще более нарочитой, походка - еще более нервной...

Было в нем что-то от марионетки в руках неумелого кукловода - только вот явственно веяло вполне человеческими колебаниями, страхом, неуверенностью...

- Не нравится он мне, - тихонько сказал Сварог.

- А уж мне-то! - фыркнул у него над ухом Бангал. - Как же, имели честь неоднократно наблюдать подобное при других обстоятельствах... Настоящая и неподдельная "пляска тихарика", верно тебе говорю: и жутко ему, и донести хочет непременно. То ли много ему наобещано, то ли, ты прав, не верит в успех предприятия... Ишь, как его корежит, сучару... Ну, понятно, вот-вот начнется кормежка, можно уцепиться за веревку и заорать, чтобы подняли, там, среди вахарей у люка, наверняка будет тот, кто его мазал...

- И что делать? - спросил Сварог.

- А что тут сделаешь? - спокойно пожал плечами Бангал. - Значит, судьба такая - начинать именно сейчас. Надо же когда-нибудь начинать... - его тон был будничным, почти равнодушным. - Выходит, пора... Жамый Шабар, я вас душевно прошу, зажигайте огонь, а уж костер вам поможет соорудить наш расторопный Цура, он на такие штуки горазд... Цура! Бадохай ламя, шиче-шиче! Шиче, блэ!

В закутке моментально началась деловая суета. Цура - тот самый, что имел за душой полицейских, - проворно принялся складывать в кучку пригоршни невесомых бумажек от распотрошенных сигарет. Второй вытащил из дальнего угла лежавшую на чьей-то рваной рубахе кучу черного табака - от тех же сигарет. Вышло так, что из всего, что Сварог умел творить, горючим материалом оказались лишь сигареты, вот и пришлось создать их целую кучу...

Еще двое сидели на корточках рядом, помогая при необходимости. Протянув палец с появившимся на нем язычком огня, Сварог осторожно поджег первую бумажку. Крохотное пламя перекинулось на сложенную Цурой кучку, и душегуб подбросил еще бумаги, горсть фильтров... Его корешок осторожно подсыпал табак, подкладывал лоскутья рубашки.

Пламя костерка уже доставало стоявшему во весь рост Сварогу до колен, дым понемногу заволакивал закуток, и они, сорвав полог, выскочили наружу, заорали во всю глотку:

- Пожар! Пожар! Горим, мать вашу! Пожа-а-а-ааар!!!

Остальные, непосвященные в стратегические замыслы, повели себя как и следовало ожидать: в ужасе шарахнулись всем скопом к противоположной стене. Пожар разгорался, в огонь летели новые лоскуты, бумага, табак, сигаретные фильтры, остро воняло горелой синтетикой, чуть приятнее пахло тлеющим табачком, дым уже валил, как из кухонной трубы перед большим праздником, тянулся в люк. Наверху наконец-то заметили нечто неладное, над головой послышался топот, раздались недоумевающие выкрики, и совсем близко залилась пронзительными тревожными трелями боцманская дудка.

Одним прыжком оказавшись в центре трюма, Бангал закричал:

- Слушай меня, тарабарские! Началось! Въехали, корявые? Бахан на кутан, дружочки, шахан на цуцан! Шомай, рванина, светит воля! Началось!

И почти сразу же десятка два голосов, надсаживаясь в яростной надежде и азарте, подхватили:

- Пожар! Пожар! Горим! Спасайте, мать вашу! Горим, вахари!

Наверху уже разворачивалась нешуточная суматоха, палуба над головой гудела от грохота шагов, но все это никак не походило на панику: судя по звукам, группы людей бежали в одном направлении, звучали громкие, яростные команды, что-то шумно волокли, что-то тяжелое и длинное, звенели, отталкиваясь, лезвия гуф, стучали приклады о палубу, дудка свистала, не переставая...

Сварог осклабился, представив, каково им сейчас - тем, наверху. Пожар на корабле - это очень страшно. Вокруг, конечно, целое море воды, в самом прямом, не в переносном смысле, но какой от нее толк? Это от горящего дома можно уйти подальше, а куда денешься с пылающего корабля? Разве что в шлюпки-скорлупки - а до ближайшей суши далековато. К тому же в трюме наверняка стоят бочки с порохом - кроме каторжников, корабль везет груз для Катайр Крофинда, все, что там не производят, а значит, и порох...

Шипастая решетка вдруг исчезла, поднятая и отброшенная дюжиной рук. В отверстие люка свесилась перекошенная усатая физиономия в живописном обрамлении мушкетонов. Поводя усами и вращая глазами, вахарь какое-то время смотрел вниз, но потом ему прямо в лицо ударил клуб густого дыма, после чего не осталось никаких сомнений относительно происходящего в трюме. Физиономия отпрянула, перхая и матерясь, исчезла из виду. Дула мушкетонов, правда, остались. Над самым люком кто-то громко отдавал приказы.

Вдруг что-то заскрежетало: это сверху косо опускалась самая настоящая лестница, широкая доска с приколоченными перекладинами и перилами, ее нижний конец глухо стукнул в пол, и тут же наверху рявкнули:

- Слушай меня, рванина! Всем моментально отойти к дальней стенке! Кому говорю! Кто замешкается, прибью!

И вслед за тем, буквально через пару секунд, бабахнул мушкетон. Целая россыпь картечи ударила в пол, взлетели щепки, кто-то дико заорал - должно быть, зацепило рикошетом. Толпа отхлынула к упомянутой стенке - трусы, как и следовало ожидать, быстрее всех, оказавшись теперь в задних рядах, а вот люди другого склада, Сварог в том числе, оказались впереди...

В клубах дыма вновь замаячила усатая физиономия и, рассмотрев обстановку, насколько удалось, пропала с глаз. Затопотали сбегавшие по лестнице стражники - ощетинясь гуфами и мушкетонами, они тут же с большой сноровкой рассыпались цепью, перегораживая трюм, оттесняя остриями толпу еще дальше. Их становилось все больше и больше, выстроились почти что локоть к локтю. По опустевшей лестнице проворно сбежал, придерживая широкий клинок на боку, некий чин - судя по золотым жгутам и нашивкам на серо-лиловом мундире тюремного ведомства, не простой вахарь, а лицо, облеченное некоторой властью. Бросился в тот угол, где горело и дымило, пытаясь рассмотреть источник нежданного возгорания, разгоняя дым шляпой...

Сварог понял, что пора действовать.

Он не смог бы описать обычными словами, что с ним произошло. Скорее всего, и не было таких слов. Просто - получилось. Он знал, что получилось, так как перешел в какое-то другое состояние.

Видел, как непроизвольно исказилось лицо стоявшего рядом Бангала - ну да, Сварог вмиг исчез, растворился в воздухе...

Высмотрев подходящую брешь - довольно широкое пространство меж двумя стражниками - Сварог бросился туда. Он все же задел локтем одного, тот дернулся, недоуменно выпучил глаза, но, скорее всего, решил, что ему показалось...