Чтение 2–й страницы книги ~Страна, о которой знали все~

- Кто такой? - спросил я, так как стоял ближе к столу.

- Понятия не имею, господин подполковник. Сейчас... Ага, географ на пенсии. Твердит, что пришел по срочному и важному делу. Как поступить?

- Пропустить, - быстро подсказал Райли.

- Пропустить, - машинально повторил я и отошел от стола. - Тэд, кто это?

- Понятия не имею.

- Самое время возиться с отставными географами...

- Точно, - сказал Райли. - Самое время.

Через минуту в кабинете появился незваный гость - благообразный седой старичок, благородный отец из мелодрамы.

- Прошу, прошу, - радушно приветствовал его Райли. - Садитесь, возьмите сигару. Я - генерал Райли. Подполковник Грэм.

- Корбишли, - сказал старичок. - Учитель географии на пенсии, тридцать лет, знаете ли, отдал...

- Ну как же, - сказал Райли. - Благороднейшая задача - приобщать юношество к познанию мира. Честное слово, я ведь сам когда-то мечтал стать учителем, и непременно географии, да-да. Не получилось, вот ведь что...

- Жаль, что не получилось. Иначе вы не сделали бы такой ошибки и не попались на удочку тем, кто вас нагло дурачит.

- Что вы имеете в виду? - осведомился Райли бархатней-шим голосом.

- Я имею в виду Гванеронию, генерал. Может быть, вам трудно в это поверить, но такой страны нет.

- То есть как это нет? - раскрыл рот Райли с изумлением средневекового фанатика, которому вдруг заявили, что Земля, оказывается, шарообразная, а не плоская.

- Ее не существует, - сказал старичок. - Я не знаю, кто все это затеял и как ему удалось обвести вокруг пальца прессу и разведку, но печальный факт остается фактом. Никакой Гване-ронии нет. Страны с такими очертаниями, как бы она ни называлась, нет ни на одной карте Африки. Нет таких городов, таких рек и озер. Нет и не было таких политических деятелей. Нет порта Махабату. Это грандиозная мистификация, афера века, и наш с вами гражданский долг - отыскать и разоблачить ее инициаторов. Мы с вами...

- Одну минуту, - вежливо перебил его Райли. - Если позволите, я приглашу к нам еще одного специалиста, чье присутствие, безусловно, окажется нелишним.

Он быстро вышел.

- Приятный человек, - сказал мне старичок. - Как быстро он оценил ситуацию.

- Да, - сказал я и подумал: "Кто просил тебя лезть к нам, старый гном... "

Дверь распахнулась. Я примерно догадывался, что должно было произойти, но не думал, что они приедут так быстро. Вполне возможно, что у Райли была с ними предварительная договоренность.

Молниеносно, словно атакующие леопарды, двое верзил в белых халатах метнулись к мистеру Корбишли и выдернули его из кресла, как пробку из бутылки. Когда его выносили из кабинета, на его сморщенном личике гасла счастливая улыбка исполнившего свой гражданский долг человека. Райли вернулся в сопровождении молодого представительного врача.

- Буйный? - деловито осведомился врач.

- Кажется, нет, - сказал Райли.

- Что с ним?

- Маниакальный заскок или как там это называется на вашей латыни. Учитель географии с тридцатилетним стажем. Вы только себе представьте - вообразил, бедняга, что никакой Гва-неронии и на свете-то нет.

- Ага! - Врач энергично кивнул и черкнул в блокноте. - Гванерония... помню, это та страна, про которую сейчас столько пишут, что-то там опять коммунисты гадят, происки Москвы...

Ну что ж, общая картина заболевания ясна. С отставными географами преклонного возраста такое случается, знаете ли, иногда выдумывают несуществующие страны, иногда сомневаются в реальности существующих. Заурядный случай, классический синдром, - он произнес несколько длинных латинских терминов. - Обычно такие не буйствуют, мы поместим его в уютное тихое местечко, и там ему будет хорошо.

Мы выпили по рюмочке, он рассказал нам несколько интересных случаев, которые произошли с начавшими чудить на старости лет учителями географии, мы рассказали свежие новости из Гванеронищ и он уехал.

- Однако... - сказал я.

- Ничего страшного, - беззаботно отозвался Райли. - Сплошная филантропия. Старому человеку обеспечили бесплатную медицинскую помощь и до конца дней освободили от забот о будущем. Пенсия у него наверняка была грошовая... У нас есть более важные заботы. Ты не читал завтрашних газет?

- Нет, разумеется.

- Могу рассказать, что произойдет завтра возле универмага "Аякс". Агентами Букиры будет злодейски, среди бела дня, застрелен на улице известный африканский химик, профессор Мта-гари. Помнишь? За ним одно время наблюдал Бэйб, пока мы не открыли Гванеронию. Дело в том, что профессор передал нам личное послание полковника Мукиели, которому давно оказывал услуги, и красные ему этого не простили. Мы скорбим об утрате.

- Зачем?

- Для вящей убедительности. Труп - очень серьезный довод.

- Ох, не нравится мне все это...

- С каких пор тебя заботит смерть африканца?

- Дело не в африканце, - пояснил я. - До сих пор это была только игра, мираж, теперь - еще и кровь. Получается, будто человека убивает фантом, как в том фильме, помнишь? Там убийца стрелял с киноэкрана и уложил кого-то в зале. С таким же успехом однажды и на нас могут начать охоту несуществующие агенты, живущие по чьей-то прихоти.

- С нами такого никогда не случится.

- И все-таки мы выпускаем джинна из бутылки. Я не могу внятно объяснить, чего боюсь, но что-то изменилось. От нас уже ничего не зависит, мы не в состоянии управлять ситуацией.

- Здравствуйте! - сказал Райли. - А кто же еще управляет ею? Всевозможные варианты будущих гванеронских событий мы с тобой разработали. Кстати, что там новенького?

- Восставшие заняли какой-то город, важный в стратегическом отношении. Название уточню потом. Я тебя сегодня больше не нужен? Знаешь, я поеду к Джейн, устал что-то. В случае чего там и ищи.

Джейн

Ключ от ее квартиры у меня был. Каюсь, два раза я пользовался им, чтобы застать соперника - мнимого, как потом выяснилось. Это было еще в те времена, когда я ревновал в классическом стиле пещерного человека. Не следут понимать это так, что я рычал и скакал по заборам, размахивая бейсбольной битой, или, загнав перепуганную Джейн на шкаф, стоял внизу, потрясая стулом, и громогласно требовал назвать имя и адрес соперника. Просто однажды я подумал, что глупо, пользуясь на рабочем месте всеми мыслимыми достижениями науки и техники, не применить их и в личной жизни.

На операцию я бросил тогда отборных специалистов, не ведавших, что творят. Операция под кодовым названием "Тадж-Махал" (название выдумал плохо соображавший с похмелья Ка-стер) длилась месяц и протекала в классическом стиле - миниатюрные магнитофоны повисали на телефонных проводах и шторах, хитроумные телекамеры проникали сквозь задернутые занавески, сменяющие друг друга субъекты без особых примет неотступно следовали за мисс Джейн Митчел.

Не будем уточнять, в какую сумму это вылилось, не будем рыдать над получившим небольшое кровопускание секретным фондом - случалось, что в трубу вылетали и вдесятеро большие суммы, не принеся никаких результатов. Главное - выяснилось, что, кроме некоего Патрика Грэма, у вышеупомянутой Д. М. других близких мужчин не имеется. По-моему, установление этой истины оправдывало все затраты.

Осуществлявший общее руководство Моран без труда догадался вскоре, в чем дело, но, разумеется, держал язык за зубами - не я первый использовал наши возможности в личных целях, мои ребята тоже были не без греха...

Я плюхнулся на тахту и включил телевизор. Загрохотало, загремело, на экране . сквозь клубы дыма и пыли бежали, падали, вставали и неслись дальше вооруженные люди, трещали пулеметные очереди, вздымались разрывы. Диктор молчал, но вся эта суета показалась знакомой...

Камера надвигалась на горящий танк и, проступая сквозь батальную сцену, из глубины экрана на зрителя наплывала карта, похожая очертаниями на жирного морского конька, и я чертыхнулся, потому что неделей раньше сам кропотливо вычерчивая эту карту. Это была Гванерония, страна, о которой знали все, страна, где наши африканские друзья героически пытались остановить коммунистическую экспансию, страна, где усердно и самоотверженно трудился на благо свободы и демократии наш героический Бэйб...

- К последним событиям в Гванеронии, - частил диктор. - Недавно группа представителей крупнейших газет и телекомпаний совершила поездку в район боевых действий. Судя по беседам с повстанцами и пленными правительственными солдатами, боевой дух подразделений Мукиели, как никогда, высок. Они продвигаются вперед на всех направлениях, встречая поддержку населения...

Насколько я понял, телевизионщиков не вполне удовлетворила заснятая ими сцена боя, и они дополнили репортаж ловко подобранными кусками на сходную тему, заснятыми в Африке, в местах, реально существующих. Распознать подлог мог только тот, кто "бывал" в Гванеронии.

- Ну конечно, опять валяется, - сказала Джейн. - Ты хоть слышал, как я вошла?

- Нет, - сознался я.

- Господи, как ты далек от эталона, - вздохнула она, присаживаясь рядом. - Ты заставил меня начисто разлюбить шпионские фильмы. Где же супермены?

- Там, где им и полагается быть, - ответил я, - в кино. В жизни они частенько страдают насморком и не очень ловко дерутся. Но знаешь, может быть, потому, что мы - люди из толпы, мы и страшнее экранных. Как говорит Райли, наша сила - в нашей обыденности.

- Бесподобно, - сказала Джейн, - поцелуют меня сегодня или нет?

Я сидел рядом с ней, бессильно уронив руки, я не знал, что мне делать с собой, не понимал, что предпринять. Иллюзорное и реальное сплеталось в непонятный узел, я чувствовал себя посетителем музея восковых фигур, уснувшего там в страшную урочную ночь, когда манекены оживают и начинают разыгрывать сцены из дневной человеческой жизни.

- Что с тобой? - спросила Джейн. - Снова твоя Гванерония?

Она знала все, я ей рассказал, уверенный, что она не проболтается.

- Мне страшно, - сказал я.

- Ты просто переутомился. Конечно, это несколько необычная ситуация, но в конце концов это же шутка, только разыгранная для непривычно большого количества людей. Наш век - сложное переплетение ирреального с реальным. Да и неизвестно, где же тогда истинно белое и истинно черное, если налицо - два взаимоисключающих суждения? Ты убежден, что Луна - заурядное небесное тело, а индеец из амазонской сайвы свято верит, что Луна - жена их главного бога, и оба вы придерживаетесь своей версии, не желая принять точку зрения противника...

Я предоставил ей возможность говорить, пока не устанет. Она не желала мне зла, пыталась успокоить, внушить, что все происходящее - очередная невинная ложь, какими богат наш век, настолько заполоненный фантомами, что невозможно определить, где правда, где ложь. Что я, собственно говоря, ни при чем, виноваты другие, ухватившиеся за мой невинный розыгрыш.

Это была блестящая речь, но меня она не успокаивала. Я еще мог согласиться, что виной всему злые люди, коварно умыкнувшие мою шутку и превратившие ее в кошмарный гротеск, но я не мог поверить, что мы еще способны управлять своим творением. Это оно уже дергало нас за ниточки, все складывалось так, что мы обязаны были плясать под дудку придуманного нами призрака. Мы должны были посылать в Гванеронию новые партии оружия, сочинять новые подробности боевой деятельности полковника Мукиели. Мы уже не могли поступать иначе. От бедняги Франкенштейна потребовалось одно - создать подругу своему страшилищу. Нам же приходилось каждый день кропотливо, ювелирно работать над своим чудовищем, придумывать города, бои, людей, митинги...

Джейн хотела мне только добра, она умница, но все-таки не знает, что "шутка" перешла в другое измерение, стала реальностью, которая убивает. О том, что завтра будет убит профессор Мтагари, у которого она, кстати, недавно брала интервью для своей газеты, я не мог ей сказать.

- Однажды я ехал в метро, - заговорил я. - Там на стене был наклеен комикс, и два персонажа вели диалог: "Куда мы мчимся? " - "В никуда". - "Так какого черта мы мчимся так быстро? "

Комнату наполняло треньканье банджо, дисгармоничное и неприятное, как наша жизнь; и те, кто завтра будет стрелять в профессора, уже знали о своем задании; а хрипатый певец орал с экрана в самое ухо: Я трудиться не сумел, Грабить не посмел. Я всю жизнь свою с трибуны Лгал доверчивые и юным, Лгал - птенцам. Встретив всех, кого убил, Всех, кто мной обманут был, Я спрошу у них, у мертвых, - Бьют ли на том свете морду Нам, лжецам?

Позже, лежа с ней рядом, я спросил:

- Как ты относишься к тому, что я работаю в разведке?

- Господи, ну как я должна относиться к этому? По-моему, у нас с тобой нормальная жизнь нормальных людей.

"Увы, - подумал я, - нормальной наша жизнь была до того времени, когда ко всем реальным мятежам не прибавился еще и этот, разыгранный призраками. Или мы только полагаем, что она была нормальной? Можем ли мы быть уверены в этом? "

- Нет, не то, - сказал я. - Меня интересует, не вызывает ли у тебя моя работа неприятных ощущений? Считаешь ты меня убийцей или нет?

- Патрик! - Она расхохоталась без малейшего притворства.- Когда и где ты кого-нибудь убивал? Ты же кабинетный работник, сам говорил, что почти всегда ходишь без оружия.

- Но я подписываю документы - и где-то на другом конце света отряд диверсантов переходит границу отнюдь не для сбора гербария.

- Но ты же не диверсант и не тот псих, что забрался на крышу небоскреба и стал палить в прохожих. И не лейтенант Колли. Колли убивал, потому что ему этого хотелось, потому что ему это нравилось, сам, из своей винтовки. Ты просто служащий, ты подписываешь бумаги вовсе не из маниакального пристрастия к убийствам - это твоя работа. Возможно, не самая лучшая на свете, но разведка и войны существуют испокон веков, и лично я смотрю на это философски. И потом, нельзя же подозревать в садизме каждого рабочего оружейного завода.

- Ты уверена?

- Патрик, что с тобой? Я начинаю беспокоиться - как же это тебя должно было допечь, чтобы ты стал так волноваться.

"Когда ждать развязки? - тем временем думал я.- Храни нас, господи, от взрыва! Вот она, молитва нашего века. Молись и помни, что взрыв всегда возможен - сегодня, завтра, послезавтра. Может быть, взрыв произошел десять, двадцать лет назад, но мы об этом не знаем, может быть, мы немного перестарались, сведя понятие взрыва, конца, хаоса к одному-един-ственному образу - огненного гриба..."

- Совсем забыла,- сказала Джейн.- Если устроить тебе сцену, это тебя отвлечет?

- Попробуй, а в чем дело?

- Снова печешься о моей нравственности? Третий день за мной таскаются какие-то типы.

- Ничего подобного. Тебе просто показалось.

- Ничего не показалось. После твоих уроков могу с уверенностью сказать, что мне это не нравится - самая настоящая слежка. Ходят за мной как пришитые.

- Ладно,- сказал я, вылез из постели и взял телефон.-

Моран? Старина, у меня к тебе небольшое поручение. Помнишь объект "Тадж-Махал"? Молодчина. Так вот, завтра с утра поручи парочке ребят, лучше всего Дику и Логану,- пусть походят за этим объектом денек, посмотрят, есть за ним слежка или нет. Потом объясню. Пока.

- Бесподобно...- сказала Джейн.

Агенты, агенты, агенты...

Утром, едва выйдя от Джейн, я позвонил Морану из ближайшего автомата.

- Привет,- сказал он.- Приказания?

- Начинайте, сейчас она выйдет.

- Уже начали,- хихикнул Моран.- Ты, как я понимаю, где-нибудь поблизости? Оглянись. Ничего?

- Ничего,- сказал я.- Нет, постой...- На стоянке примостилась с краешку зеленая "вега", и за стеклом маячили две физиономии в темных очках.- Теперь вижу. Только передай им, чтобы сняли очки, мы не в Голливуде.

Я оглянулся - Джейн вышла из подъезда (по моему совету она должна была сегодня добираться до редакции пешком), скрылась за углом. Хлопнула дверца "веги" - Логан двинулся следом. Дик запустил мотор и поехал себе не спеша. Это были хваткие, опытные ребята, и мне оставалось лишь ехать к "Аяксу".

...Я сидел за столиком уличного кафе напротив универмага и перебирал утренние газеты. Полковник Мукиели оккупировал первые полосы: здесь были фотографии его самого, мужественного красавца, фотографии его орлов, позировавших с винтовками наперевес, карты Гванеронии с изображением освобожденных районов, показания перебежчиков из правительственных войск, а также высказывания некоторых влиятельных лиц. Влиятельные лица вели себя соответственно - сенатор Гольденвассер назвал принятые меры полумерами и призвал направить в Гва-неронию нашу морскую пехоту; сенатор Крейган рекомендовал блокировать Кубу и припугнуть Ливию. Эксперты компании "Баксое ойл лимитед" официально оценивали нефтяные месторождения Гванеронии как занимающие девятое место в мире. Президент Мобуту выразил готовность послать в помощь полковнику Мукиели свои войска в любом количестве. Страны ОПЕК заявили о своей поддержке правительства Букиры и пригрозили повысить цены за баррель. Студенты провели у министерства обороны демонстрацию, протестуя против нашего вмешательства в гванеронские события, после чего были арестованы за нарушение общественного порядка.

Я отложил газеты. Райли прав - все это выглядит крайне обыденно. Сенаторы повторяли то, что они ранее говорили в сходных ситуациях, газеты - то, что писали месяцем ранее на схожие темы. Звучали те же обвинения, те же заверения, те же угрозы в те же адреса.

Очередную партию оружия стоимостью в двадцать миллионов мы с Райли сплавили на этот раз в Южную Америку. Контора по вербовке наемников предоставила нам триста "диких гусей", но мы не оплошали и здесь - переправили это боевое воинство на те острова, где ребята Фриша недавно организовали переворот, чтобы там они помогали удерживать власть. Все газеты наперебой хвалили нашу с Райли оперативность, хватку и патриотизм...

Сюда я пришел, чтобы увидеть смерть профессора Мтагари. Трудно сказать, почему я так поступил. Видимо, хотелось увидеть своими глазами, как выглядит то, что разрабатывается нами в тишине кабинетов.

Я вспомнил о телефоне, прошел в кабину и вызвал Морана - Джейн должна была уже дойти до редакции.

- Послушай, Патрик, - голос Морана звучал серьезно. - Твоя девочка, что, замешана в какую-то историю?

- Что ты имеешь в виду?

- За ней в самом деле следят.

- Кто?

- Логан уверяет, что за ней шли двое парней, но в то же время еще какие-то типы следили и за ней, и за теми парнями. Обе группы ведут себя весьма профессионально.

- Я тебе голову оторву, если разыгрываешь.

- Ничего подобного, подполковник. Приезжай в аппаратную и поговори с Логаном, если не веришь. Установить, что это за парни, пока не удалось. Порыться в картотеке?

- Обязательно, - сказал я. - Я скоро приеду и разберусь.

- Отзывать наших?

- Нет, подожди.

Я вернулся к столику и заказал еще бокал. Это уже что-то новое, и это новое мне очень не нравится...

- Мистер Грэм, - раздался голос с акцентом выпускника привилегированного колледжа, - разрешите присесть за ваш столик?

Я кивнул, и напротив меня уселся высокий человек средних лет с аристократическим профилем.

- Мистер Грэм, разрешите представиться, - сказал он. - Полковник Бленгенторн из разведки Вашего Европейского Союзника. Я хотел бы побеседовать с вами о гванеронских событиях. Вам, разумеется, известно, что Гванерония наш бывший протекторат, и, таким образом, мы имеем в этом регионе свои крупномасштабные интересы.

- При чем здесь я?

- Мы хотели бы принять участие в благородном деле помощи полковнику Мукиели. Нами уже направлена в Гванеронию группа сотрудников соответствующих служб, и я прибыл для координа-|ции действий. Кроме того, мы хотели бы принять участие в разработке месторождений гванеронской нефти. В моем портфеле - проект создания акционерной компании с участием вашей "Бак-сое" и нашей "Перл".

- Обратитесь к генералу Райли.

- О, разумеется, - кивнул полковник Бленгенторн. - Но так как руководите операциями непосредственно вы, нам хотелось бы заручиться и вашей поддержкой. В связи с этим прошу принять скромный знак внимания.

Он положил массивный золотой портсигар с выложенным алмазами гербом Нашего Европейского Союзника и тактично отвернулся, пока я прятал его в карман.

- Кроме того, - продолжал полковник, - мы могли бы поделиться с вами несомненно ценной для вас информацией. Известно вам, что так называемый профессор Мтагари - агент-двойник?

- Это что-то новое, - искренне сказал я. - Мы знаем, что он работает на Мукиели...

- И на Букиру одновременно. Может быть, еще и на русских. Наши люди установили, что профессор Мтагари в действительности - полковник Чегудума, известный также как Ниурума и Шибобото, резидент гванеронской контрразведки в вашем городе. Эти сведения передала нам политическая разведка Вашего Ближневосточного Союзника. Вполне возможно, что эти же материалы поступили одновременно и к вам, просто вы не успели с ними ознакомиться.

- Откуда же известно, что Мтагари - двойник? - спросил я.

- Год назад некая Джейн Митчел, находясь в Ливане, по всей вероятности, была завербована палестинцами. Так считала контрразведка Вашего Ближневосточного Союзника, окончательно это подтвердилось, когда Митчел встретилась здесь с так называемым профессором Мтагари. Между прочим, эту встречу засек ваш же сотрудник лейтенант Корберс.

- Что вы мелете? - спросил я. - Джейн Митчел...

- Ваша невеста. Не хочу вас огорчать, мистер Грэм, но, несомненно, имела место тщательно разработанная операция, направленная против вас. Вы опытный разведчик, прекрасно знакомы с прецедентами... Смотрите - Мтагари!

Из-за поворота показался бедняга профессор, он шел медленно, листая на ходу какой-то журнал, и я знал, что сейчас произойдет - из-за угла вывернется черный лимузин, в котором, вероятнее всего, будут сидеть Доран с Крэгом, едва слышно хлопнет выстрел...

Из-за угла вывернулся черный лимузин, но вместо свистящего хлопка бесшумного пистолета затрещала очередь - звонкая, оглушительная, я увидел на тротуаре поодаль человека с прижатым к животу коротким автоматом; черный лимузин вильнул, врезался в витрину универмага "Аякс", посыпались стекла, раздался женский визг, а возле Мтагари резко затормозил голубой "корвет". Двое дюжих молодчиков заломили профессору руки и швырнули его в машину, туда же прыгнул тип с автоматом, и машина унеслась.

- Чистая работа, - сказал полковник. - Резидент Гванеро-нии в руках Вашего Ближневосточного Союзника. Насколько мне известно, они намереваются предпринять то же самое в отношении Джейн Митчел... Мистер Грэм!

Я был уже за рулем. Визжали тормоза, на поворотах машину заносило, сзади взвыла полицейская сирена, и в голове крутились самые разные мысли - что Бэйб находится в нашем городе меньше месяца, я избегал его общества и оттого они с Джейн не знают друг друга в лицо; что Джейн действительно бывала в Бейруте; что с профессором Мтагари, крупным химиком из Габона, что-то там потрясное синтезировавшим, она несколько раз встречалась и скорее всего как раз и была тем "неустановленным лицом женского пола" из рапорта Бэйба; что разведка Нашего Ближневосточного Союзника не церемонится, когда речь идет обо всём, связанном с палестинцами, и открывает стрельбу по малейшему подозрению - как это было в Стокгольме, в Париже... Я достал пистолет из отделения для перчаток и сунул его в карман пиджака.

На третий этаж взлетел мгновенно. Дверь квартиры Джейн была распахнута настежь, пол устилали листы бумаги и разбросанные вещи - все перевернуто вверх дном. Я схватил телефон и набрал номер.

- Слушаю, - сказал Моран.

- Эл, это Грэм! - крикнул я. - Немедленно передай Дику и Логану - пусть поднимутся в здание и охраняют Джейн. Немедленно!

- Откуда ты знаешь? - закричал он.

- Что?

- Какой там, к черту, Логан! Их только что застрелили, у "Глоб" полно полиции. Патрик, что происходит? Райли велел тебе мчаться в управление, кто-то пристрелил Дорана с Крэгом и перехватил у нас профессора!

- Немедленно пошли в "Глоб" людей! - рявкнул я. - Слышишь! Пусть охраняют! Все!

Я ударил по рычажку и набрал другой номер.

- Джейн Митчел слушает.

- Где ты? - заорал я.

- Что за вопрос? У себя, разумеется.

- Кто у тебя там?

- Никого.

- Запрись на ключ! Никому ве открывай, пока я не приеду.

- Патрик, ты в своем уме?

- Запри дверь! Где ты сейчас стоишь?

- У окна. Там на стоянке что-то случилось, полиция подняла жуткий тарарам.

"Недостроенное здание какой-то конторы против редакции", - вспомнил я и заорал: