самом краю поля... береги его, чужестранец! Завянет - умрешь.
вижу конца твоей жизни... Она теряется в той дали, куда мой взор заглянуть не
может. Однако ты все же можешь умереть даже сегодня. Не от меча или стрелы, как
ты думаешь!.. Ты еще не знаешь, что нельзя выронить хотя бы слезу, нельзя
вознегодовать, нельзя разгневаться...
выдержит даже самой малой слезинки... Сгорит дотла. Дай зарасти выжженному полю
молодой травой. Это недолго, всего годик-другой...
не знаю, что со мной было, затмение какое-то, но все равно, годик-другой - это
же вечность!
скрипучего голоса мороз пробежал по его спине. - Год-два - это меньше, чем
день. Потом это будет даже меньше, чем час...
еще звучали странные слова ведьмы, это же надо - не волноваться, не
гневаться... как вдруг настороженные уши уловили впереди вроде бы детский плач.
Раздвинул кусты, у самой воды сидит, подтянув колени до самого подбородка,
худой подросток. Когда Мрак вывалился из зелени, подросток испуганно оглянулся.
Мрак присвистнул. При резком движении из-за головы подростка выметнулись
длинные светлые волосы. На него уставились огромные зеленые глаза совсем
молоденькой девчушки. Рядом с ней на траве лук, простой, из гнутой палки, и
берестяной колчан со стрелами.
блюдца.
измеряя скорость течения, крутизну берега на той стороне. - Река мелковата...
Можно портки не снимать...
прозвучал почти с обидой:
поднялась. Голова ее едва-едва достигала ему до середины груди. Да и то не
голова, а пышные волосы, похожие на яркие осенние листья. На бледном с
прозеленью лице ярко выступали веснушки.
намек на свое изящество, губы сжались в тонкую линию:
Садись на плечо, я перейду вброд этот ручеишко.
как она подхватила свой лук и стрелы, покарабкалась по нему, как белка по дубу,
взобралась на спину, но сесть на одно плечо явно забоялась, Мрак ощутил, как
его щек с двух сторон коснулись ее тонкие колени, кожа горячая, прогретая
солнцем, а босые пятки опустились на грудь. Тонкие пальцы ухватили его сперва
за волосы, он хотел бы продлить этот миг, но она словно спохватилась, поспешно
ухватилась за голову, закрыв ладонями уши.
маленькие горячие ладони на ушах, - да не сброшу я тебя, не сброшу...
когда вода наконец хлынула через голенища сапог. Дальше дно понизилось еще, а
перед самым берегом холодная вода дошла ему до груди. Девка взвизгнула и
поджала пятки.
с него бежала в три ручья. - Как воды страшишься... Ты не покусаешь меня?
Слезай, мне надо воду из сапог вытрясти.
даже горячее тельце, настолько легкое, что не чувствовал веса, не хотелось,
чтобы ее пальцы перестали трогать его уши, волосы, хватать за щеки.
его густых волосах обрели неожиданную мощь. В тонком голоске зазвенел
торжествующий смех:
бы дырявые, сама бы вылилась, а то...
вот... Но теперь я не слезу. А попробуешь скинуть, я так тебе шею сдавлю, что
замертво свалишься.
выказала на том берегу.
так?
шею мы и сами залезем. Скинуть же нас непросто...
прозвучал задумчиво:
рискнем. Сядь на тот пень, задирай ноги. Но если попробуешь перекатиться на
спину, чтобы меня задавить, то это напрасно, уразумел? Я успею сдавить шею
раньше. К тому же... меня не так просто задавить.
золотистым пушком чувствуются молодые сильные мышцы. Когда она ерзала,
устраиваясь на его плечах поудобнее, ее ноги касались его щек, а когда он
повернул голову, стараясь увидеть ее хотя бы краем глаза, его губы уперлись в
нежное пахнущее травами колено, теплое и словно бы светящееся изнутри.
просто подбрасывает!
грызть? Голова как валун, литая! Мне нужно, чтобы ты носил меня по этому краю.
Ручьев слишком много, болота на каждом шагу... Тебе все нипочем, а я воды
боюсь. Мне сверху видно все, я хоть оленя, хоть кабанчика
тоже не зря ношу лук. Когда завидишь оленя, дай знак. Поглядим, кто быстрее
всадит в него стрелу.
подходили все ближе, уже и олень поднял голову, тревожно принюхивается, вот-вот
даст деру, а мавка все хвастается, какого хорошего коня отловила, разомлела на
солнышке, уже и колени раздвинула, и Мрак сказал тихонько:
излишней поспешностью, он снова ощутил обеими щеками ее нежную кожу.
головой послышался едва слышный скрип сгибаемого дерева. Он схватил свой лук,
наложил стрелу и выстрелил, почти не целясь, ибо над головой уже щелкнула
тетива.
колыхнулись кусты, потом еще и еще. Когда он, побуждаемый мавкой, проломился
через заросли, олень еще бился, успев сделать всего три прыжка. Ее стрела
торчала в горле, а его стрела пробила левый бок.
сердце! Но это случайно. Ты не мог его видеть. А я прямо в горло...
противно.
будь осторожен с ножом, если понимаешь, о чем я... Я успею сломать шею раньше.
губами. Сглотнул, пообещал осипшим голосом:
приговаривала: