тех, что топтались позади.
представлял себе сцену оскорбления по-своему. Но все без исключения, кто
собрался в тот день на излюбленной площади столичных дуэлянтов, были
уверены: чиновник Иноземного Дома Атен оке Гонаут оскорбил офицера
"Голубого Лосося" Арда оке Лайна. А не наоборот.
был вчера днем в театре.
столичным любителям зрелищ. А потому большинство мест занимали приезжие,
их повзрослевшие дети, чужеземцы и совершенно случайные люди, зашедшие в
театр скоротать пару часов. Одним из таких, похоже, был и Атен оке Гонаут,
вдобавок ко всему еще и опоздавший.
где он Возглавлял вспомогательный конный отряд, Что забыты им древние
битвы в степях, Где его праотцы стали жертвой мечей Праотцов командира
итаны, не стал Размышлять слишком долго. И назвал меня Эгин..."
руки. Завязка уже почти отгремела, а все самое интересное еще не было
сказано. Потому писака из Иноземного Дома, которого каждый легко мог
опознать по его костюму и знакам отличия, пробираясь на свое место,
наступая на ноги и заслоняя сцену, волочил за собой шлейф всеобщего
недовольного шиканья и раздраженной ругани.
бровь и впервые посмотрел на сцену. Если бы кому-нибудь было не лень
следить за выражением его лица, он бы, пожалуй, смог уличить Атена в
странном удивлении, если не в замешательстве. Впрочем, никому не было до
него никакого дела.
зачарованный - он стеснялся признаться своей даме в том, что видит эту
пьесу впервые, а потому чувствовал себя несколько скованно. Когда какой-то
чиновник, опоздавший на представление, пробираясь на свое место, зацепил
его гладко выбритый благородный подбородок своими топорщившимися из-под
плаща ножнами, да еще и остановился перед ним спиной к нему и к его даме
на несколько мгновений дольше, чем то было необходимо и допустимо, Ард
позволил себе замечание.
продолжал вести себя по-хамски. Он медленно повернулся и, смерив офицера
взглядом, не говоря ни слова, высморкался. Нарочито громко.
невежа?
удивлению и раздражению офицера, уселся по правую руку от него. Во время
этого несложного маневра, проведенного русоволосым чиновником, его ножны
уже во второй раз чиркнули Арда по лицу.
в бешенстве отрывая от своего рукава цепкие коготки перепуганной спутницы.
- Ты что, меня не понял, писака?
придирчиво оглядел его с ног до головы, с особенным издевательским тщанием
осматривая его камзол, у самого воротника которого лоснилось жирное пятно,
которое сам Ард заметил только у входа в театр.
Обращения. Вы, милостивый гиазир, невежественны, как сама мать-природа! -
отчеканил Атен оке Гонаут, вставая во весь рост.
устремлены в зал, где ссорились двое благородных. Такое, в отличие от
"Эллата и Эс-тарты", можно увидеть в театре не каждый день.
его темно-синий плащ упал на землю.
Эффектно, сильно, решительно.
прыти за чиновниками Иноземного Дома вроде бы раньше не водилось. Атен оке
Гонаут присел на одну ногу, и его меч - клинок отличной северной закалки -
встретился с клинком "лосося" в весьма необычном месте, лишив удар офицера
той мощи, которая пришлась по душе зевакам минутой раньше.
недоумевал бы. Он не ожидал, что его обидчик, который, по всему видно,
младше его лет на десять, сможет осадить его столь легко, причем в первом
же выпаде.
руки, понесся на Арда, описав в воздухе весьма необычную траекторию. Едва
ли кто-нибудь из зрителей знал, что маневр этот зовется в Синем Алустрале
"серьш младшим бражником". Ард тоже этого не знал. Озабоченно крякнув, он
скованно и судорожно отбил удар. Неудачно, хотя и не так неудачно, как
рассчитывал писака, - клинок Арда сошелся с клинком противника почти
плашмя, издав позорный гул. "Дурная рука фехтовальщика обижает даже
бездушную сталь", - говаривали авторы трактатов по искусству убивать в
поединках. Арду стало немного стыдно, ведь даже безусые пацаны знают, что
удары следует отбивать лезвием, только лезвием.
писака не был сторонником долгих матримоний и торопил... что он торопил?
Но теперь Арду уже не казалось, что его противник торопит свою смерть.
Нет, этот чиновник не сумасшедший выскочка, ищущий себе на голову
приключений по театрам и площадям. Он...
оке Лайна судорожно несется влево. Замах - высокий, нахальный, уверенный,
- и писака бьет сверху. "Лосось" с трудом уходит. Зрители, сохраняя
неподвижность, следят за сражающимися в полном молчании. Время как будто
застыло. Теперь каждое движение имеет значение. Каждый жест, каждый вздох,
каждый ложный выпад значителен. Да, сейчас сражаются отнюдь не равные
противники. Это было понятно и до начала поединка. Но только ведет отнюдь
не "Голубой Лосось". А, Хуммер его раздери, этот немного тщедушный на вид,
бледный и русоволосый писака из Иноземного Дома. "Всем год буду
рассказывать потом, что видел, как чиновник зарубил офицера, и не просто
офицера, а "лосося"!" - промелькнуло в голове простодушного
провинциального юноши из последних рядов.
Варане скромно именовали "отвод с ударом". Острие клинка описало
правильный полукруг над клинком противника сверху и слева направо, а затем
последовал удар" отбивающий клинок противника книзу. Ард оке Лайн выронил
меч - впервые за последние девять лет. Что теперь? Молить о милосердии?
горечи. Это в самом деле обидно, умереть от руки оскорбившего тебя
человека. Но во взгляде писаки не было ни ненависти, ни милосердия.
Ничего, к чему имело бы смысл взывать.
голова, отсеченная от тела, покатилась по булыжникам площади под ноги
охнувшим и расступившимся зевакам. Теперь у нее, этой головы, были мысли
поважнее дурной и скучной пьесы о вражде двух стародавних войсководителей.
Тем более что те двое, как и сам Ард, были уже мертвы.
найти проще, чем собственное отражение в зеркале. Потому что над ней,
видная из любого конца порта, возвышается двадцатилоктевая колонна,
обвитая по спирали выразительным барельефом. А на вершине колонны можно
видеть герб отряда - собственно "Голубого Лосося", взлетающего к Солнцу
Предвечному на пенном гребне Счастливой Волны.
упорства, ибо воистину неистово упорство
Так же и "Голубой Лосось" неистов и упорен в своем служении князю и
истине.
знак непорочной чистоты в жизни так же, как белый цвет есть знак
непорочной чистоты в смерти.
"Голубого Лосося". Все они были ощутимо чище, статнее и изящнее, чем
двухъярусные галеры Флота Охраны Побережья и пузатые трехмачтовые
громадины Флота Бурного Моря. Но Эгин был холоден к корабельным красотам.
Ему незачем было любоваться алыми и золочеными носовыми
фигурами-охранительницами, чтобы найти то, что он искал. Потому что Эгин
Прозоров Александр
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Емилина Ника
Прозоров Александр