чутья в темноте, как Герфегест, и ложноязык Слепца заставил ее вскрикнуть
вновь. На этот раз от боли.
утроила его силы. Он откатился в сторону, подальше от острых лап Слепца,
вскочил на ноги и, видя, как тварь подобралась для рокового прыжка в
сторону Тайен, всадил меч между ороговевших пластин - туда, где брюхо
паука сочленялось с грудью. Слепец рванулся, вывернул меч из кисти
Герфегеста и в испуге отпрыгнул назад, недоумевая. Боли он почти не
чувствовал, но теперь где-то внутри у него бьша мерзкая полоса стали, и
она мешала ему.
неслыханно живучего противника - грютский паук, который, как известно,
тоже отнюдь не дитя, от такой раны умер бы в одно мгновение. Он понял, что
против этого гостя не поможет ни стрела, ни боевой цеп, ни десяток
"крылатых ножей". Герфегест чувствовал, что рано или поздно тварь убьет
их, изможденных боем в темноте. Статуи хранительницы вторили его мыслям
печальным гудением.
искусством Пути Ветра, у Герфегеста не было ничего. Ничего - кроме Семени
Ветра.
вещей неподвластны смертным. Подчас спрятанное за семью замками уходит от
человека, как вода из растрескавшегося кувшина, и никому не дано знать
плетения Нитей Лаги. Герфегест не знал, в чем сила Семени Ветра, он просто
хранил его. Если оно сейчас не поможет ему - значит не поможет уже
никогда, и многолетние поиски его были просто глупой кровавой возней.
пока он, уклоняясь от очередного броска Слепца, в одном диком, немыслимом
прыжке достигал угла, где на простом деревянном постаменте стояла чаша с
Семенем Ветра. Он схватил его - небольшое, граненое, тусклое - и, сжав в
кулаке, развернулся навстречу Слепцу, осознавая, что от смерти его
отделяет ровно одно неправильное движение. Что теперь? Он не знает нужных
слов, он не знает сути Семени, а его едва заметная тяжесть в ладони -
ничто перед тварью-убийцей.
раньше.
Говорившие на нем не были людьми. Говорившие на нем были
звезднорожденны-ми: его врагами и друзьями, и были они могущественны, как
само небо. .
крохотной горной-деревни, знает Истинное Наречие Хуммера. Потому что
вместе с первыми звуками ее голоса Семя Ветра в его ладони полыхнуло
живительным огнем, который мгновенно поднялся вверх по руке, вошел в
сердце и мозг, заставил все тело радостно вздрогнуть и принять Изменение.
шершавую, твердую, как сталь, кору, стремительно прорастающую шипами
навстречу врагу. Слепец не мог постичь происходящего. Безошибочное чутье
подсказывало ему одно - отдернуть ложноязык. Но сделать это было
невозможно - две руки-лианы изменившегося Герфегеста обвили ядовитую плоть
Слепца и притянули его к себе. Прежде чем Слепец успел по-настоящему
испугаться, в его тело, проникая сквозь сочленения хитиновых пластин,
вошли тысячи мелких, быстрых, всепроникающих корней...
как в пластине лунного камня блеснула яркой вспышкой, а мгновение спустя
поблекла и погасла нить бытия Слепца.
за высокими пиками Хелтан-ских гор медленно подымалось солнце и прозрачная
весенняя ночь сменялась мглистой предрассветной серостью. Сквозь узкие
проемы под потолком в святилище вползал приглушенный туманом свет.
переходов, одним рывком.
растением и благодаря Семени Ветра смог собрать в себе силу деревьев и
трав с десятков окрестных лиг. Ты вобрал ее в себя, как срез со
стеклянного шара собирает солнечные лучи в одну ослепительную точку и
прожигает лист черного папируса. Ты смог направить силы растущего против
этой твари - и ты разрушил ее. Разрушил, но не убил, ибо невозможно убить
неживущее.
останками паукообразной твари. Разодранные пластины хитина. Вывороченные
из суставов лапы, покрытые сотнями коготков. Стеклянистые внутренности,
похожие на сгустки омерзительного студня. Все пребывало в мелком, едва
замёт-ном движении, бессильно поскребывало по распоротой тростниковой
циновке, судорожно сгибалось, едва заметно дышало.
Семени Ветра, если сейчас ему - не более чем опытному воину, но отнюдь не
искушенному магу - удалось разрушить страшного врага? Что привело сюда
тварь, о которой никто и не слыхивал в Сармонтазаре?
грудь, но статуи-хранительницы не умолкали. Они лишь сменили той ;и лад
своего предупредительного гудения, и это означало, что времени на
разговоры у них нет. День обещал быть солнечным и жестоким. В
подтверждение мыслей Гер-фегеста снаружи донесся щелчок тетивы, и в дверь
что-то ударило. Конечно, стрела.
целиться в твое горло. И всадить железное жало точно в кадык.
дверью связаны одной неразрывной, хотя пока еще и не осознанной причинной
цепью. Вначале они хотели его убить, теперь хотят разговора. Значит, надо
поговорить. Других вариантов у него, похоже, нет.
среди останков Слепца свой меч, он подошел к двери. Немного помедлил.
Потом распахнул дверь настежь.
десятка человек. Они были одеты в пластинчатые панцири с огромными
декоративными наплечниками. На головах у них красовались гребенчатые шлемы
с полумасками, прикрывающими глаза и нос. Вооружены незнакомцы были
преимущественно секирами на длинных древках, трое имели короткие луки с
крутым прогибом, а один, стоящий чуть впереди остальных и выделяющийся
небольшим церемониальным щитком на левом локте, опирался на палицу с
массивной многогранной главой. Он поигрывал цепью с разомкнутым ошейником,
который пришелся бы впору теленку, но отнюдь не собаке.
"веером бражника", будет непросто.
Зарубят, оставив своих шестерых. Плохо. Два черных лебедя на пурпуре
церемониального щитка - значит, Алустрал пришел в Сармонтазару. Потому что
черные лебеди - птицы Гамелинов. Очень плохо.
молчанию срок истек. Теперь по привычным установлениям Алустрала
полагалось либо говорить, либо сходиться в танце стали, либо расходиться.
Расходиться, похоже, никто не собирался, рубиться было рано, оставалось
говорить.
("Наверное, общаться с людьми ему выпадает редко", - некстати подумал
Герфегест). - Где мое животное и ты ли Герфегест из проклятого Дома
Конгетларов?
наверное, кормил своего конька овсом, а надо было бы - своим хреном. Тогда
мог бы выйти толк.
похоже. Слепца недолюб-ливали,даже свои. Мелет в гневе швырнул цепь на
землю, но сдержался.
бесчестно истребленного Дома Конгетларов, - добавил он. И в глазах
Герфегеста помимо его воли блеснули кровавые отблески пламени. Пламени над
башнями Наг-Туоля.
особым нажимом на "проклятом". - Мое животное приходило не за твоей
жизнью. (Герфегест был другого мнения, но он счел за лучшее промолчать.)
Оно искало одну вещь, которая принадлежит пославшим меня. Имя этой вещи -
Семя Ветра. Отдай его нам, и мы уйдем. Уйдем так же, как некогда ты ушел
из Алустрала. Мы не причиним вреда ни тебе, ни твоей женщине.
куда-то за спину Герфегеста. Герфегесту не нужно было оборачиваться, чтобы
понять, что в дверях святилища давно стоит Тайен. Стоит, так же как и он,
не стесняясь своей наготы, и в ее руках сейчас напряженный лук, а через
плечо повешены колчан и широкая перевязь с метательными ножами. Все это он
видел в глазах Мелета, и еще, к своему огромному удивлению, Герфегест
видел, что Мелет не лжет. По крайней мере, предводитель отряда верил своим
словам. В противном случае лицо раскрыло бы Герфегесту темные намерения