котором ароматно дымились две кружки, и Покровский заметил, что она заметно
побледнела, а на ее лице как бы выступила печать страдания. Поспешно
поставив поднос на столик перед камином, она повернулась, чтобы выйти.
Посиди с нами, а то вот наш гость подумает, что ты совсем дикая.
друг, Буренку недодоил. - И она поспешно вышла.
штанов, извлек оттуда серебряную коробочку на манер табакерки, вынул оттуда
леденец и забросил себе в рот:
общем, бранил его на чем свет стоит.
- Как мне судить о таких вещах? Я ему только возразил, что, может быть,
король не то чтобы не хочет, а просто не может ничего предпринять.
привет, но мне действительно пора идти. Извините, что нарушил ваше
уединение.
показать дорогу, но вы так и не сказали, куда идете.
превращенной в лягушку, и будто бы известно место, где ее заколдовали. Меня
эта история весьма тронула, и я хотел бы написать поэму...
хозяин. И тут же погрустнел: - Только будьте осторожны - поэты у нас
нынче не в чести. Ну ладно, укажу вам дорогу, здесь это не так уж далеко.
Да и вообще в нашем славном королевстве все не так уж далеко.
***
В королевской трапезной завтракали. Правда, не хватало покровительствуемых
Александром поэтов, которые вносили некоторое оживление, превращая обычную
процедуру приема пищи в некое подобие творческого акта. Впрочем,
недоставало и самого короля Александра - теперь его место во главе стола
занимал молодой человек самой заурядной внешности, в котором непосвященный
вряд ли признал бы Ново-Ютландского принца Виктора. O недавних временах
напоминали лишь яркие обои на стенах, да старый слуга, прислуживающий
Виктору и его немногочисленным сотрапезникам.
него князя Длиннорукого:
собирался поднести к устам:
нагрянули какие-то лиходеи, я их велел схватить и бросить в темницу. Но это
такая мелочь, которая никак не достойна вашего благосклонного внимания...
Проговорив это, князь осекся под пристально-негодующим взглядом Виктора.
проговорил он. - Опять вы превышаете свои полномочия. Немедленно
выпустить, извиниться и пригласить ко мне, вам понятно?
начнется то же, что всегда: они попросят приема у короля, а я должен буду
им врать, будто Его Величество захворал и поправляет здоровье в Ипатьевской
усадьбе. И едва выздоровеет, то вернется во дворец и вас примет.
людям было поручено сторожить Его Величество, не выпуская за пределы его
покоев, но при этом обращаться с ним, соблюдая всяческое почтение. A вы что
же?
едва не смахнул на пол тарелку своего соседа, Соловья Петровича. - Это все
наемники, напились впьянь и упустили Его Величество.
достало ума только на то, чтобы сместить с престола моего дядю, а потом
ваши господа наемники, извините, просто впали в запой и в мелкое воровство.
его даже не слушал:
обещали помощь - и ничего!
вами в одной упряжке!
- проворчал Виктор. - Ну ладно, довольно пустых разговоров. Кажется, я
велел вам освободить боярина Василия из-под стражи и препроводить сюда.
постоянно подливал себе вина и сейчас уже находился изрядно "на взводе". -
Угнетатели трудового народа, зажравшиеся коты, мать вашу!..
A дама в черном платье, сидевшая по другую сторону стола рядом с неким
невзрачного вида господином, лишь тихо процедила:
замять выходку своего напарника, произнес Длиннорукий. - Иди и приведи!
двинулся к двери. При этом он что-то бормотал о богатеях, пьющих кровь
бедного люда. Виктор лишь покачал головой, но ничего не сказал. Князь же
Длиннорукий, похоже, был настроен куда более словоохотливо:
Вот и Анна Сергеевна то же скажет. - Князь оборотился за поддержкой к даме
в темном, но та презрительно молчала, брезгливо ковыряя вилкой в тарелке.
- Ну вот и я говорю, - нимало не смутясь, продолжал Длиннорукий, - вам
следовало бы держать вашего почтенного дядюшку где-нибудь в подвале, да
впроголодь, тогда бы он никуда не убежал, а быстро подписал указ о
собственном отречении.
Анны Сергеевны.
здоровья, а господин Каширский как лекарь объяснил бы, по какому именно
состоянию, и были бы вы, Ваше Высочество, уже не Вашим Высочеством, а Вашим
Величеством...
рода споры повторялись изо дня в день, все доводы были многократно
высказаны, а словам Виктор предпочитал дела. C делами же все обстояло
далеко не лучшим образом.
а это, судя по всему, тот самый боярин Василий, что вкупе со злодеями
Беовульфом и Гренделем загубил нашего благодетеля и отца родного князя
Григория, и если это так, то его ждет справедливый народный суд в Белой
Пуще!
полномочный посланник царя Дормидонта, ссориться с которым в мои намерения
отнюдь не входит. - И, не давая князю себя перебить, продолжал: - К тому
же в вашей Белой Пуще обретается некто Херклафф, которого в Новой Ютландии
ждет справедливый суд за съедение трех человек вот в этом самом замке. Так
что давайте не будем!
Петрович. Вид у него был совершенно обескураженный.
темницу, а там стражники лежат связанные, а тех двоих будто и след простыл.
Говорят, налетели на них какие-то лиходеи, даже опомниться не дали...
вредите, - с тихой яростью заговорил он, обращаясь к Длиннорукому. - Если
вы уж задержали посланников, о чем вас никто не просил, так хотя бы
сторожили их как положено. - И Виктор смерил князя таким взором, что тот
почел за лучшее пререканий не продолжать.
боярина, уж я бы его...
слышно в Белой Пуще? Ведь вы, как я понял, только вчера оттуда.
не имеет значения.
Альберт, воевода Селифан?
- Отморозки, - процедила госпожа Глухарева. - Ни бе ни ме, ни да ни нет.