Чтение 2–й страницы книги ~Лабиринт Менина~

- Как всегда, - ехидно ответствовал шеф.

- Какая прелесть! - буркнул я уже с порога. Вообще-то я, пожалуй, переборщил с выражением недовольства. Не такой уж скверной казалась мне жизнь, когда я покидал дом сэра Джуффина. Во-первых, на пороге топтался мой старинный приятель по имени Хуф. Я бережно взял собачку на руки, чтобы подарить этому мохнатому малышу счастливую возможность облизать мой нос - до сих пор не могу понять, что такого особенного он находит в этом весьма заурядном предмете!

Во-вторых, резвые солнечные зайчики, жизнерадостно пляшущие на серебристой поверхности Хурона, не заботясь о безопасности многочисленных возниц, вынужденных пересекать мосты почти вслепую, больше не казались мне надоедливыми - напротив, я решил, что они редкостные симпатяги. И в-третьих, пьянящий ветер дальних странствий уже кружил мою бедную, с детства нафаршированную всяческими романтическими глупостями голову. Не могу сказать, что перевозка умирающих стариков на летающем пузыре Буурахри сквозь плотно сомкнутые ряды их старинных врагов является моим давним хобби, просто я очень люблю жизнь во всех ее проявлениях, при условии, что эти самые проявления отличаются некоторым разнообразием...

Одним словом, я был вынужден с некоторым удивлением признать, что настроен скорее оптимистически, чем нет. Довольно странно, если учесть, что сам сэр Джуффин Халли не был уверен в благополучном исходе моей странной миссии. Мое настроение стало еще лучезарнее, когда я обнаружил, что владелец крошечного трактирчика, приютившегося в конце Гребня Ехо, выставил несколько столиков на свежий воздух - явление само по себе ничем не примечательное, если бы за одним из столиков не сидела леди Меламори. Ее яркое полосатое лоохи трепетало на ветру как флаг какой-нибудь неведомой страны. Любовь всей моей жизни наворачивала мороженое с энтузиазмом оголодавшего за зиму медведя-шатуна. Она еще и перемазаться умудрилась, совсем как наш пернатый умник Куруш, который, в отличие от нее, не имеет решительно никакой возможности пользоваться салфетками. Меня она упорно отказывалась замечать, пока я не уселся напротив.

Справедливости ради следует отметить, что наличие моей физиономии в полуметре от ее собственной заставило Меламори на мгновение оторваться от мороженого.

- Здорово! - искренне обрадовалась она. - А я как раз тебя выслеживаю. До меня доползли слухи, что ты сидишь дома у нашего шефа, - Кофа собственными глазами видел, как твой амобилер пересекал мост, и я предположила, что рано или поздно ты решишься покинуть сие священное место. И вот сижу караулю...

- Гениально! - вздохнул я. - Собирать информацию ты действительно умеешь.

А вот сидеть в засаде - не очень-то.

- Что, скажешь, я плохо сижу? - возмутилась она. - По-моему, так просто отлично!

- Никаких возражений. - Моя улыбка помимо воли уползала куда-то за священные границы, в пределах которых, по мнению матушки природы, должна была оставаться моя рожа. - Сидишь ты великолепно. И развлечение нашла достойное, - я многозначительно покосился на вазочку с мороженым. - Но вот меня ты не заметила. Скажу больше: даже если бы я не ехал по этому мосту в амобилере, а скакал по его перилам, в чем мать родила, распевая народные песни жителей границ, ты бы вряд ли оторвалась от мороженого!

- Нет, - задумчиво возразила Меламори. - Ну, если бы ты просто скакал голышом, я бы, пожалуй, действительно могла пропустить это замечательное событие, но если бы ты еще и пел, мне бы кусок в горло не полез... А вообще-то, я решила, что в таком наряде ты и сам меня заметишь. И, как видишь, оказалась права. Так что я очень хорошо сижу в засаде, просто отлично сижу, и попрошу без грязных инсинуаций!

- Инсинуации были, признаю, - покаялся я. - Но не грязные. Я их мыл перед употреблением, честное слово!

- Ну извини, - снисходительно согласилась она. - Ежели мыл, тогда никаких претензий. В знак примирения могу угостить тебя мороженым... только не вздумай тянуть лапы к моему, обжора! Лучше уж я закажу еще одну порцию.

- Это кто еще обжора, - хмыкнул я. - Ладно, заказывай. Мороженого, камры и вообще всего, что душа пожелает. Будем кутить напоследок.

- Ты что, умираешь? - хладнокровно поинтересовалась Меламори. - Я бы тебе не советовала. Жизнь, знаешь ли, прекрасна и удивительна.

- Я не умираю, а уезжаю, - вздохнул я. - И теперь начинаю понимать, что это ужасно: я уеду на этот грешный Уандук, а ты останешься здесь, и некому будет вытереть твой замечательный ротик, когда ты в очередной раз дорвешься до мороженого... вот так! - Я наконец сделал то, чего мне хотелось с самого начала: использовал белоснежную салфетку по назначению и привел изумительное личико Меламори в полное соответствие с собственными консервативными представлениями об элементарных требованиях гигиены.

- А я измазалась? - смущенно спросила она. - С ума сойти: в детстве не понимала, как людям удается есть мороженое и оставаться чистыми, и до сих пор не понимаю... С другой стороны, Макс, если ты все равно уедешь, какая разница: утираться или не утираться? По-моему, ты единственный человек во вселенной, которого всерьез заботит этот вопрос. Правда, есть еще мама, но с ней я вижусь так редко, что она не в счет... Ой, подожди, а ты что, действительно уезжаешь?

Надолго?

- Не знаю еще, - я пожал плечами.

- А что ты забыл на Уандуке? - строго спросила она.

- Могу соврать, могу промолчать, - честно признался я. - Выбирай, что тебе больше нравится.

- Понятно, - вздохнула Меламори. - Расспрашивать бессмысленно, да? Ну тогда хоть соври, чтобы я была в курсе официальной версии.

Я послушно пересказал ей очередной шедевр сэра Джуффина Халли, который уже давно снискал себе славу если не самого талантливого, то самого плодовитого автора в жанре художественной фальсификации. Господа журналисты могли "откусить", как любил говаривать мой старинный приятель Андэ Пу, великий поэт, а ныне гражданин далекого южного Ташера.

- Что ж, звучит вполне достоверно, - снисходительно отметила она и загрустила - минуты на полторы, никак не меньше. Потом бодро тряхнула отросшей челкой и снова принялась за мороженое.

- Макс, я давно хотела спросить: а ты очень ревнивый? - деловито осведомилась она с набитым ртом.

- Очень, - растерянно ответил я. - С трудом удерживаюсь от желания запереть тебя в подвале на все время своего отсутствия. Впрочем, этот злодей Джуффин все равно быстренько тебя разыщет, выпустит и отправит на службу... И мой тебе совет: больше никогда не задавай подобных вопросов глупым мужчинам накануне их отъезда. Это травмирует нашу нежную психику.

Меламори звонко расхохоталась.

- Ты решил, что я подыскала тебе подходящего заместителя? - сквозь смех спросила она. - Ты гений, Макс, я бы ни за что не додумалась! Но вообще-то я имела в виду не себя, а Друппи. Собиралась узнать, будешь ли ты возражать, если я заберу к себе твою собаку. Пусть поживет у меня, пока ты проводишь ревизию многочисленных гаремов Его Величества Нубуйлибуни Цуан Афин. Я с ней буду гулять - по крайней мере, я вполне способна удержать ее на поводке, в отличие от некоторых...

- Не преуменьшай мое могущество, и без того весьма сомнительное, - рассмеялся я. - А вообще это замечательная идея. Единственный известный мне способ не разбить его большое нежное сердце. Он тебя очень любит.

- Я тоже так подумала, - гордо заявила Меламори. - Знаешь что? - деловито сказала она, добивая мою порцию мороженого. - По-моему, нам с тобой просто необходимо прогуляться по городу. Без всяких катаний на амобилере, скорбных поцелуев на прощание и потоков джубатыкской пьяни, чтобы залить горе.

- Отличная идея, - улыбнулся я. - Хотя от пары-тройки поцелуев на прощание я бы не отказался. Со своей стороны обещаю, что скорбными они не будут.

- Договорились, - кивнула она. А потом озабоченно поинтересовалась:

- Но ведь у тебя, наверное, куча дел перед отъездом?

- Наверное, - равнодушно согласился я. - И единственный разумный поступок, который я могу совершить в данной ситуации, - это послать их подальше. Прогулка с тобой - единственное и неповторимое дело, которое я просто обязан довести до конца - под "концом" я разумею пресловутые прощальные поцелуи. Все остальное - к Темным Магистрам!

- Здорово! - резюмировала она и торжественно отставила в сторону обе опустевшие вазочки. В ее темно-серых глазах плясали мои старые приятели солнечные зайчики. На сей раз они явились с официальным предупреждением, что нам с Меламори предстоит не слишком долгий, но чертовски хороший весенний день.

"Грешные Магистры! - подумал я. - Человек просто не может быть таким счастливым, это противно его природе. Наверное, я все-таки сумасшедший..."

Определившись с собственным диагнозом, я расслабился и позволил себе и дальше пребывать в этом замечательном настроении. Оно угасло только перед самым закатом, когда выяснилось, что мне все-таки пора собираться и пулей лететь на другое свидание - в Иафах. Меламори, впрочем, и не думала устраивать мне на прощание какую-нибудь скорбную сцену. Сидела на краю моей постели с не правдоподобно довольной физиономией и мечтательным голосом расписывала свои планы касательно предстоящих прогулок с моей собакой.

- Не перегни палку, - попросил я, впопыхах запихивая в свою дорожную сумку все подвернувшиеся под руку предметы гардероба. - Еще немного, и я решу, что ты всю жизнь мечтала, чтобы я уехал как можно дальше. Я рад, конечно, что ты не грустишь из-за моего отъезда... Ох, рад-то я рад, но мне обидно!

- Чего я точно не собираюсь делать, так это грустить из-за твоего отъезда, - неожиданно серьезно сказала она. - Ни за что! Слишком мелочное чувство. Не хочу его испытывать.

- Ты такая же сумасшедшая, как я сам, - удовлетворенно констатировал я. - Любой сведущий знахарь из Приюта Безумных был бы в ужасе, но мне это даже нравится... Сумасшедшая птица, прилетевшая с Арвароха и ловко прикинувшаяся женщиной, вот ты кто! - И нежно улыбнулся, вспомнив неуклюжую походку взъерошенного буривуха, в облике которого в свое время свалилось на мою голову это потрясающее существо.

- Любая женщина - сумасшедшая птица, - все так же серьезно ответила Меламори. - Любая - запомни это, сэр Макс! Проблема в том, что большинство женщин стремятся научиться не летать, а только вить гнезда. Просто беда с нашей сестрой!

- Отличная метафора, - одобрительно промычал я, пытаясь затянуть ремень на дорожной сумке.

- Никакая это не метафора. Сухая констатация факта, - вздохнула Меламори.

- Мне-то повезло: я от рождения испытываю отвращение к витью гнезд... и именно поэтому - заметь! - решительно отказываюсь грустить по поводу твоего отъезда.

- А я решительно отказываюсь жить в мире, где нет тебя, - искренне сообщил я. А потом с ужасом обнаружил, что сборы подошли к концу, и у меня больше нет ни единого предлога, чтобы задержаться дома еще на несколько минут. - Кажется, я уже иду, - удрученно сообщил я, взваливая на плечо изрядно отяжелевшую сумку.

- Иди, - невозмутимо кивнула она. - А я, если не возражаешь, задержусь в твоем дворце. Буду слоняться тут с хозяйским видом до тех пор, пока в очередной раз не решу, что спать лучше дома...

- Благо сегодня некому будет возражать против столь спорного утверждения, - вздохнул я. Еще немного помаячил на пороге и наконец нашел в себе силы развернуться и уйти. Великий Магистр Ордена Семилистника Нуфлин Мони Мах вряд ли должен был расплачиваться жизнью за мою маленькую нелепую слабость к затянутым прощальным сценам.

Джуффин ждал меня в Доме у Моста, так что я решил пройтись пешком, даром что ноги все еще гудели после многочасовых блужданий по узким улочкам древнего центра Ехо в обществе неугомонной леди Меламори. Когда дело доходит до пешей ходьбы, ее темперамент становится совершенно невыносимым! Но одинокая прогулка по городу, который предстоит покинуть надолго, - это нечто особенное. "Надолго, - говорил я себе, - всего лишь надолго". Я упорно не желал извлекать из архива пассивной лексики паскудное словечко "навсегда", поскольку паника - штука хорошая в том случае, когда под рукой есть такой специальный полезный дядя вроде сэра Джуффина Халли, который всегда готов развеять твои мрачные предчувствия одной-единственной снисходительной репликой. Но сегодня утром мне показалось, что Джуффин и сам не слишком-то уверен в благополучном завершении моего путешествия в Страну Мертвых, поэтому пришлось поддерживать оптимистический настрой собственными скудными силами. Впрочем, у меня обнаружились отличные помощники: теплый, но свежий ветер, который донес до меня слабый аромат цветущих садов Левобережья; оранжевые и голубые огоньки, один за другим загорающиеся в окнах домов; тихие звуки музыки, доносящиеся из-за распахнутых настежь дверей трактиров, которых в этой части Старого Города, чуть ли не больше, чем жителей. Я люблю Ехо почти так же сильно, как саму жизнь, и совершенно уверен, что у этого дивного города попросту не бывает плохих дней: его мозаичные мостовые прекрасны всегда, в любую погоду, вне зависимости от моего дурацкого настроения. Они были восхитительны за много столетий до того дня, когда мои глаза впервые сощурились от сияния здешних фонарей, и великолепие этих улиц будет кружить романтические головы после того, как я отправлюсь на свою самую последнюю прогулку. И все же сегодня город был особенно неотразим. Густая синева долгих сумерек, приправленная ароматами дыма, меда и мяты, ластилась ко мне как огромная невидимая кошка, пока я неторопливо шагал в направлении улицы Медных Горшков, - маленькое, повседневное, но совершенно необъяснимое чудо, предназначенное, кажется, для меня одного...

- Ах ты предатель! - ласково сказал мне сэр Кофа Йох, которого я поначалу не заметил. Дело не в том, что в коридоре Управления Полного Порядка вечно царит полумрак, просто Кофа успел как следует экипироваться для очередного рейда по городским трактирам: закутался в свой знаменитый укумбийский плащ, который способен превратить в невидимку даже такого солидного пожилого джентльмена, как наш Мастер Слышащий.

- Почему предатель? - опешил я.

- Ну как почему? Едешь на Уандук, прямехонько в объятия гостеприимного Цуан Афин - и без меня! Типичный предатель!

- Без вас - это ладно, он туда еще и без меня едет, гад такой! - сварливо сказал Мелифаро. Он выглянул из своего кабинета, заинтригованный звучанием наших голосов, и взирал на меня с таким упреком, словно я только что силой отнял несколько килограммов конфет у оравы голодных сирот.

- Моему адвокату дадут слово, или меня сразу расстреляют? - несчастным голосом спросил я.

- А что такого интересного может сообщить твой адвокат? - полюбопытствовал Кофа. - И, кстати, давно хотел спросить: что это за нелепая профессия?

- Адвокат - это такой специальный человек, который помогает влипшим в неприятности идиотам выкручиваться и оправдываться. Почему-то считается, будто сами они слова в свою защиту сказать не способны, - тоном знатока объяснил ему Мелифаро, большой любитель криминального кино моей исторической родины. - Но наш сэр Макс сам себе адвокат, одно удовольствие его слушать! Сейчас небось будет молоть какую-нибудь чушь о трудном детстве.

- Не дождетесь! - фыркнул я. - Хотя детство у меня действительно было то еще... Но по сравнению с предстоящей мне тоскливой поездкой в Куманский Халифат, без вас обоих - единственных существ, которые могли бы хоть как-то скрасить мое убогое существование, детство представляется мне отнюдь не самой мрачной страницей биографии! Поэтому стреляйте, господа, мне терять нечего.

- Разжалобил, сволочь! - огорчился Мелифаро. И доверительно сообщил Кофе:

- А я уж было морду ему бить собрался...

- Ни в коем случае. Теперь нам придется покупать ему пирожные, - тоном опытного врача, выписывающего рецепт, сказал Кофа. - А то как бы руки на себя не наложил. Макс умный мальчик и понимает, что без меня в Куманском Халифате делать совершенно нечего...

- Нет, он наконец-то осознал, что это без меня там нечего делать, - гордо возразил Мелифаро. - По крайней мере, такому зануде, как он. Я - единственный, кто мог бы его как следует напоить, а потом, возможно, и вытащить на увлекательную экскурсию по чужим гаремам, а теперь... Чем он будет заниматься на досуге? Газеты читать?

- Хваленые куманские гаремы - ничто по сравнению с их кухней, - снисходительно отметил Кофа. - Я в свое время как следует распробовал и то и другое и могу тебя заверить...

Пока они препирались, я тихонько ускользнул в пустующий Зал Общей Работы, а оттуда - в кабинет шефа. Будь моя воля, я бы болтал с коллегами до наступления следующего утра, тем паче, что они уже были готовы начинать меня утешать, но время поджимало.

- Наконец-то! - с явным облегчением сказал Джуффин. - Я уже собрался посылать тебе зов, только никак не мог подобрать достойные ругательства, каковые могли бы потрясти твое воображение и внушить тебе некоторое уважение к начальству, а сэра Шурфа с его знаменитым конспектом рядом не оказалось. Боюсь, он просто повел свою собаку на очередную лекцию в Королевском Университете...

Ладно, пошли, - и он, не откладывая дело в долгий ящик, начал медленно погружаться в каменную стену.

Я судорожно сглотнул: сколько раз мне доводилось принимать участие в подобных мероприятиях, но к некоторым вещам просто невозможно привыкнуть!

Зажмурился и героически ломанулся следом за шефом. Пережил несколько не самых приятных секунд - с некоторых пор я ужасно боюсь застрять в стене! - а потом с облегчением обнаружил себя в уютной темноте одного из многочисленных подземных переходов, соединяющих Дом у Моста с Иафахом, главной резиденцией Ордена Семилистника, "благостного и единственного", если пользоваться выспренней казенной формулировкой, обязательной для употребления в официальных документах.

- Я решил немного сократить путь, чтобы избавить тебя от продолжения дискуссии о гаремах Куманского Халифата, - невинно заметил Джуффин, с воистину ангельским злорадством разглядывая мою перекошенную рожу.

- Жизнь мою вы решили "немного сократить", - проворчал я, к его неописуемому удовольствию.

- Ты дела-то уладил перед отъездом, герой? - лукаво спросил шеф, пока мы брели по темному коридору.

- Нет, - честно ответил я. - Понял, что на все дела у меня не хватит времени, и сосредоточился на главном.

Признаться, я думал, что сейчас мне заслуженно намылят голову. Вообще-то я должен был не предаваться романтическим прогулкам с любимой девушкой, а подыскать себе более полезное занятие. К примеру, передать сэру Шурфу толстенную стопку самопишущих табличек с отчетами из провинциальных отделений Тайного Сыска, каковые я с завидным упорством тупого, но трудолюбивого первокурсника, корпящего над первым в жизни рефератом, тщился привести в порядок в течение последних дней, и сопроводить сей торжественный акт краткой, но внятной лекцией о своих успехах на этом поприще, дабы он мог продолжить и благополучно завершить мой скорбный труд. Кроме того, мне полагалось ввести Мелифаро в курс нескольких мелких дел, расследование коих почему-то входило в сферу моей компетенции; вызвать Нумминориха из внеочередного отпуска, каковой он получил исключительно по причине моей личной симпатии к его семейству; вручить очередную коробку "контрабандных" сигар из своего мира Генералу Городской Полиции Бубуте Боху, чьи отношения с Тайным Сыском в последнее время опять начали усложняться, и прочая, и прочая... Ох, список мелких, но обязательных дел, каковые мне, по идее, полагалось привести в порядок перед отъездом, был настолько велик, что даже не умещался в моей бедной голове! Но, к моему изумлению, Джуффин одобрительно кивнул:

- И правильно. Хорош бы ты был, если бы провел день, панически роясь в этих грешных табличках...

- Ваша покладистость меня настораживает, - фыркнул я. - Начинаю чувствовать себя умирающим.

- А ты считаешь, что доброго отношения заслуживают только умирающие? - усмехнулся Джуффин.

Увы, ему так и не удалось поднять настроение - ни мне, ни, кажется, даже себе. Может быть, все дело в том, что мы уже приближались к Иафаху, древние стены которого насквозь пропитались мрачным гнетущим настроением - казалось, еще немного, и оно начнет клубиться и оседать на пол невесомыми влажными клочьями, как зимний угуландский туман.

- Ужас, да? - тихо спросил Джуффин, открывая передо мной невидимую дверь, вернее, небольшой проем, высотой чуть больше метра. Мне пришлось преодолевать его чуть ли не на четвереньках, моему шефу - тоже. Как и следовало ожидать, этот "крысиный лаз" привел нас в один из коридоров резиденции Ордена Семилистника. Проем тут же исчез, словно его никогда не было, древние камни стены за нашими спинами даже можно было потрогать. Я не удержался от искушения и обнаружил, что они были прохладными и немного скользкими, как стены колодца.

- Конечно, ужас, - согласился я. - Кажется, строители Иафаха предполагали, что в гости к обитателям резиденции будут ходить исключительно маленькие дети... и еще гномы. Или это такой простой, но эффективный способ заставить нас склониться перед могуществом здешних старожилов?

- Подозреваю, что ты прав, - проворчал шеф. - Впрочем, я имел в виду не вход, а поселившееся здесь настроение. Неужели не чувствуешь?

- Хотел бы я его не чувствовать! - вздохнул я. - Просто я уже успел с ним смириться. Сначала решил, что это моя личная депрессия, а когда понял, что меня гнетет чужое настроение, так обрадовался, что перестал обращать на него внимание.

- Я тебе завидую, - буркнул шеф. - Меня редко пронимают подобные мелочи, но еще немного, и мне начнет казаться, что это я старый, больной и почти мертвый, а не...

- Ну, не все так ужасно, Джуффин! - Удивительное дело: приглушенный шепот леди Сотофы Ханемер оказался таким же серебристо-звонким, как ее настоящий голос. Она бесшумно вынырнула из какой-то ниши - маленькая, пухленькая, седая, очаровательная старушка. Я с удовольствием отметил, что неизменная сияющая улыбка осталась при ней, и даже изумительные ямочки на щеках никуда не подевались.

- Выше нос, старый лис! - потребовала она, приподнимаясь на цыпочки, чтобы провести крошечной ладошкой по лбу сэра Джуффина Халли. - Ну, когда все эти глупенькие мальчики, наши, с позволения сказать, Старшие и Младшие Магистры бродят по резиденции с таким видом, словно уже давно решили повеситься и теперь старательно разыскивают подходящую веревку, это я еще могу понять. Но ты-то!

Твой длинный нос создан не для того, чтобы его опускать, поверь мне. Уж я-то знаю, что следует делать с носами...

- Вот ведьма! - восхищенно отозвался Джуффин. - Спасибо, Сотофа, я твой вечный должник. Как рукой сняло!

- Не "как", а именно рукой, - невозмутимо ответила она и повернулась ко мне:

- Макс, ты-то с каких пор бродишь по свету с постной рожицей? Впрочем, кажется, я ошиблась: не такая уж она у тебя и постная. Небось грустил за компанию с шефом? Этого требует служебная дисциплина? Тогда можешь смело начинать улыбаться: твой начальник уже вполне доволен жизнью.

- Я тоже, - искренне сказал я. - Быть недовольным жизнью в вашем присутствии - типичное святотатство!

- Молодец, - совершенно серьезно одобрила леди Сотофа. - Чему ты точно успел научиться, так это делать мне удачные комплименты: именно такие, которые мне нравятся. Если бы мы встретились в другой день, я бы непременно угостила тебя вареньем. Мои ученицы варят его из нераспустившихся бутонов айоххи, а ведь эти сладкие цветы растут только на севере Черухты, и еще в нашем саду, разумеется... Впрочем, не буду травить тебе душу. Идемте, мальчики, отведу вас к Нуфлину. Зря, что ли, я полчаса караулила вас в этом коридоре?

- Вообще-то я знаю дорогу... Или он спрятался? - Джуффин внимательно посмотрел на свою старинную подружку, которая - вот уж поначалу не скажешь! - была самой могущественной колдуньей если не во всем Мире, то уж, по крайней мере, в своем Ордене - никаких сомнений!

- Да не то чтобы спрятался, - рассмеялась Сотофа. - Просто сидит в саду, в хижине, которую я для него построила. Скажу тебе по секрету, Джуф: в этой хижине он мог бы прожить еще несколько лет, даже не прибегая к помощи знахарей.

А если бы он послушал меня лет сто назад, когда я поняла, что его сила угасает, и предложила ему свою защиту... Мог бы жить и жить, еще хоть тысячу лет! Тогда помочь ему было проще простого.

- Я помню эту историю, - кивнул Джуффин. - Нуфлин испугался, что ты получишь над ним слишком большую власть.

- Ага, как будто мне нужна какая-то власть. - Она сердито передернула плечами. - Наш Великий Магистр не доверял никому, даже своему отражению в зеркале. По крайней мере, я не раз замечала, что он всегда отворачивается от зеркала, когда считает деньги или пишет какое-нибудь секретное письмо. Что ж, и кому от этого плохо?! Иногда лучше быть простодушным, чем слишком уж хитрым: того и гляди перехитришь сам себя... Ладно, следуйте за мной.

Леди Сотофа провела нас в конец коридора и распахнула дверь, ведущую в сад. Он был невнятно великолепен, как любой сад, погруженный в ласковую темноту весеннего вечера: щемящая душу смесь шорохов, теней и ароматов.

- Вообще-то, хижину, которую я соорудила для Нуфлина, почти невозможно обнаружить, - гордо сказала леди Сотофа Джуффину. - Даже я сама могу сделать хороший крюк по окрестным кустам, прежде чем наткнусь на входную дверь. Не только сейчас, в темноте, но и при свете дня.

- Смотри-ка, не один Маба способен на такие чудеса! - обрадовался мой шеф. - Я думал, только он у нас горазд на такие фокусы, ан нет! Знай наших!

- Ха! Ты так радуешься, словно это твое чудо, - насмешливо заметила леди Сотофа.

- В каком-то смысле немножко мое, - улыбнулся Джуффин. - Я ведь тоже из Кеттари - И он два раза легонько стукнул по кончику собственного роскошного носа указательным пальцем правой руки. Ну как же, как же, их знаменитый кеттарийский жест: "два хороших человека всегда могут договориться" - куда уж там масонам!

- Ой, да ты не дурак примазаться к чужой славе! - звонко расхохоталась Сотофа, и ее беззаботный девчоночий смех рождественским колокольчиком зазвенел над унылой оградой Иафаха. Жалкие остатки наголову разгромленной армии моих мрачных предчувствий трусливо ретировались в ближайшие кусты. Там, где присутствует эта могущественная ведьма с внешностью заботливой бабушки и легкомысленными манерами кокетливой, но задиристой гимназистки, мрачным предчувствиям делать совершенно нечего!

Домик, в котором скрывался от смерти Великий Магистр Ордена Семилистника Нуфлин Мони Мах, мы все-таки нашли, хотя поплутать по саду пришлось основательно. "Вот наворожила, вот расстаралась, а теперь сама мучаюсь!" - ворчала про себя леди Сотофа. Но наша экспедиция завершилась неожиданно скорым успехом: сэр Джуффин нашарил в темноте ручку входной двери. Ничего удивительного, шеф частенько гостит в заколдованном доме Мабы Калоха, так что у него имеется совершенно уникальный опыт в делах такого рода.

Заждавшийся нас старик отнюдь не был похож на умирающего. Сидел в уютном кресле у дальней стены единственной комнаты - укрывший его домик действительно оказался крошечным, не зря леди Сотофа неуважительно окрестила это строеньице "хижиной". Сегодня я впервые как следует разглядел лицо Великого Магистра Нуфлина Мони Маха. До сих пор оно всегда скрывалось в полумраке под просторным капюшоном и, даже попадая на свет, казалось скорее смутной игрой теней, вопиющим торжеством неопределенности, словно было создано не реалистской природой, а учеником импрессионистов, старательным, не слишком умелым, но чертовски последовательным подражателем своих великих учителей. Лик Магистра Нуфлина оказался довольно заурядным стариковским лицом, морщинистым, пучеглазым, горбоносым и суровым, как у пожилого конквистадора, а его выражение я бы назвал скорее сердитым, чем страдальческим. Создавалось впечатление, что дядя всерьез вознамерился отчитать, а то и поставить в угол хамку смерть, которая позволила себе роскошь приблизиться к нему на непочтительное расстояние. Поскольку это его желание вряд ли являлось осуществимым, Нуфлин решил отыграться на нас.

- Вы не слишком-то торопились, как я погляжу, - сварливо сказал он. - В кои-то веки могли бы и подсуетиться. В конце концов, это происходит в первый и в последний раз: у меня нет скверной стариковской манеры умирать каждые полгода! Я, конечно, понимаю: вам таки поднадоело со мной считаться. Ну так могли бы еще немного потерпеть, не так уж долго осталось...

Джуффин едва заметно поморщился, я растерянно заморгал: вот уж чего не ожидал, так это банальной скучной ссоры напоследок! И только леди Сотофа, кажется, искренне наслаждалась происходящим.

- Нуфлин, не стоит тратить драгоценное время на спор с Джуффином. Если пожелаете, можете написать ему гору ругательных писем из Харумбы, - наконец сказала она. - Пересылайте их мне, и я даю вам слово, что заставлю его прочитать все, до последней строчки!

- Сотофа, ты такая мудрая, - проворчал Нуфлин. - Слишком мудрая для такой молодой девочки!

Я не сдержал улыбку. Конечно, теоретически я понимал, что Магистр Нуфлин старше леди Сотофы примерно на тысячу лет, если не больше, но слышать, как совершенно седую старушку снисходительно называют "молоденькой девочкой", в высшей степени забавно.

- А ты, как всегда, ухмыляешься, мальчик, - от зорких глаз Нуфлина ничего не ускользало, и теперь он, очевидно, решил приняться за меня. - Ну, расскажи мне, что ты здесь увидел смешного, может быть, я тоже немного похохочу, в последний раз... Посмотреть на тебя, так кажется, что нет в Ехо более счастливого юного оболтуса, чем сэр Макс из Тайного Сыска! Джуффин, за что ты ему деньги платишь? За "хи-хи"?

- Ну, если я буду бродить вокруг вас с постной рожей, пока мы не доберемся до Уандука, вам же самому тошно станет, - храбро заявил я и тут же смущенно залился краской. Все-таки я как был стеснительным нахалом, так им и остался - иногда мне кажется, что человека совершенно невозможно изменить, сколь бы усердно ни колотила по его башке маньячка судьба, вооруженная охапкой клюшек для гольфа...

- Ну, положим, я еще сам не решил, что меня больше раздражает: постные рожи или глупые ухмылки, - все так же ворчливо заявил старик. - Пожалуй, и то и другое, так что будь любезен, отыщи золотую середину и постарайся изобразить ее на своем непростительно юном лице...

- Получил? - Джуффин дружески толкнул меня локтем в бок. Голос его звучал не то сочувственно, не то злорадно. - Зато теперь мы с тобой в одной лодке, - оптимистически добавил он.

- Господа, меня безмерно раздражает ваша жизнерадостность, - буркнул Магистр Нуфлин. - Вы сами могли бы сообразить: ни одному умирающему не понравится то и дело получать наглядные доказательства и без того весьма очевидного факта, что его кончина не слишком огорчает окружающих.

- Ваша правда, - виновато сказал я. - Извините нас, сэр. Просто сейчас я чувствую себя скорее солдатом накануне сражения, чем гостем на похоронах. Сэр Джуффин здорово запугал меня рассказами о ваших могущественных врагах, которые будут подстерегать нас по дороге... В общем, я немного на взводе, а когда я на взводе, то начинаю глупо хихикать по любому поводу и без оного...

- Ну и зачем ты так напугал мальчика, Джуффин? - укоризненно спросил старик. - В воспитательных целях?

- Нет, - буркнул мой шеф, - просто я стараюсь быть откровенным со своими сотрудниками, когда это возможно... Человек имеет полное право знать, что ему грозит опасность - хотя бы для того, чтобы не расслабляться и быть настороже...

- Пустяки, - отмахнулся Магистр Нуфлин. - Ничего с ним не случится. Будем надеяться, что со мной тоже... Полагаю, дальнейшая дискуссия бессмысленна: нам следует отправиться в путь как можно скорее. Не знаю, как вам, а мне время дорого.

- Безусловно, - кивнул Джуффин. - Пузырь Буурахри ждет вас в саду. Сэр Макс потрудился захватить с собой дорожную сумку. Насколько я успел вас изучить, прощальных сцен не намечается, верно?

- В таком случае, помогите мне встать, - вздохнул Нуфлин.

Его худое тело показалось мне почти невесомым - я не ахти какой силач, но Магистра Нуфлина вполне мог бы пронести на руках через весь город! - а сухая рука, вцепившаяся в мое плечо, была такой холодной, что я ощущал ее ледяное прикосновение сквозь плотную ткань своей Мантии Смерти. Мне пришло в голову, что никогда прежде высокопарное название моей одежды не было настолько уместным, как сейчас, когда мне пришлось стать кем-то вроде Харона, на утлом челне которого отправляются в свой последний круиз мертвецы... Магистр Нуфлин покосился на меня с некоторым любопытством. Я понял, что он по-прежнему способен прочитать сумбурное содержимое моей напичканной всякими романтическими глупостями башки, как утреннюю газету, и с удовольствием это проделывает. "Еще один ясновидящий, - удрученно подумал я. - Кажется, обитателей этого Мира, которые не способны видеть меня насквозь, можно пересчитать по пальцам..."

Что касается летающего пузыря Буурахри - тут меня ждал очередной сюрприз.

Я-то все недоумевал: каким образом умудрился его не углядеть, пока мы плутали по саду? Но когда Джуффин остановился на краю поляны, засаженной мелкими белыми цветами, немного похожими на маргаритки, и торжественно заявил: "Ну вот", - я почувствовал себя полным идиотом. Он сразу понял мое недоумение и укоризненно покачал головой.

- Чему ты удивляешься, Макс? Разумеется, я позаботился о том, чтобы сделать этот пузырь невидимым, вернее, совершенно незаметным. Помнишь укумбийский плащ нашего Кофы? Ну так вот, я довольно долго изучал его на досуге, и мне удалось сотворить подобное чудо с нашим летательным аппаратом. Не так уж это было сложно, между прочим...

- Ну я-то, положим, его вижу, - лукаво заметила леди Сотофа. - И вы видите, правда, Нуфлин?

- Можно сказать, что вижу, - неохотно буркнул он. - Но мне он кажется призрачным: контуры все время дрожат и расплываются, и сквозь днище корзины просвечивает трава... Наверное, дело в том, что я очень ослаб. Но если его видит Сотофа... Джуффин, ты уверен, что хорошо заколдовал это летательное средство?

- Не знаю, хорошо ли, но, скажем так, - неплохо. Могу вас заверить, что наши горожане не увидят ничего, как и сэр Макс. - Джуффин отвесил мне комический поклон. - А это главное. В таком деле, чем меньше определенности, тем лучше!

- Интересно, как я буду забираться в корзину пузыря, если я его не вижу? - спросил я, почему-то чувствуя себя обиженным: дескать, они-то все видят, гады, а я - так нет!

- Не печалься, горе мое, - усмехнулся шеф. - Как только ты к нему прикоснешься... - Он взял меня за руку и опустил ее на шершавую поверхность корзины.

Разумеется, я тут же увидел пузырь Буурахри. Он не возник из небытия внезапно, как в кадре из мультфильма, его очертания открылись моему взору постепенно - нечто похожее происходит, когда глаза привыкают к темноте, и ты с удивлением понимаешь, что мутная мгла, окружавшая тебя минуту назад, представляет собой вполне упорядоченное пространство, расчерченное четкими контурами узнаваемых предметов.

Сначала мы со всеми возможными предосторожностями усадили в корзине Нуфлина. Хвала Магистрам, у него ничего не болело, единственным симптомом надвигающейся смерти была сокрушительная слабость, которая лишила его не только магической силы, но и способности ловко управляться со своим худощавым телом.

Потом туда забрался я и машинально удивился, не обнаружив ничего, напоминающего удобное ложе для умирающего старика. Зато в корзине было установлено довольно громоздкое, но, судя по всему, весьма удобное кресло. Магистр Нуфлин устроился там, как император на троне: прямая спина, руки аккуратно сложены на укрытых пледом коленях, даже взор его показался мне вполне пламенным - откуда только силы взялись?!

- Вам будет удобно? - растерянно спросил я.

- Не слишком, мой мальчик, - он пожал плечами. - Особенно когда мы поднимемся в воздух и начнется качка. Но если я улягусь, меня тут же начнет клонить в сон, а смерти куда сподручнее подобраться к спящему. Умереть лежа под одеялом, не входит в мои планы. Кроме всего, это попросту недостойно!

Я понимающе кивнул и обернулся туда, где стояли Джуффин и леди Сотофа. Они оба молча смотрели - не на меня, на Нуфлина. Их глаза слегка фосфоресцировали в темноте, они показались мне огромными и ужасающе пустыми. Ничего похожего на печаль я там не обнаружил, и вообще никакого намека на чувство, для которого можно отыскать определение в одном из человеческих языков. И в то же время это нельзя было назвать равнодушием. Я каким-то образом знал, что на дне их неподвижных глаз скрывается невообразимая боль - слабую тень этой боли можно нашарить в темной глубине слова "навсегда", произнесенного шепотом и без малейшего намека на пафос. Они прощались. Не с другом, конечно, Магистр Нуфлин никогда не был другом - ни им, ни вообще кому-либо под этим небом - скорее уж со своим прошлым, неотъемлемой частью которого был умирающий старик, неподвижно застывший в кресле за моей спиной. Я почти услышал нежный звон рвущейся серебристой паутины и понял: все, пора улетать. Прощание закончилось, теперь этих троих ничто не связывало, даже их воспоминания друг о друге были надежно спрятаны в потаенную шкатулку, на крышке которой старательно выцарапана надпись: "больше не имеет значения". У меня хватило ума не нарушать магию их расставания своими шумными воплями: "До свидания, Джуффин, я непременно пошлю вам зов, надеюсь заглянуть к вам на кружечку камры, леди Сотофа, как только приеду!" Единственное, что я мог сделать, это стать... или хотя бы попытаться стать тенью, безмолвной и безучастной настолько, что ее присутствие ничего не меняет.

Пузырь Буурахри взмыл над землей, повинуясь моему приказу. Я сидел на дне корзины и молча смотрел в небо, затянутое тучами. Удивительное дело: на сей раз я даже не вспомнил о том, что боюсь высоты. Я вообще старался не забивать свою голову всякими ненужными мыслями, а просто смотрел на холодное зеленоватое свечение, очерчивающее контуры одного из облаков, а когда в неаккуратном лохматом разрыве показалась совершенно круглая луна, медленно улыбнулся, сочтя ее появление добрым знаком.

- Пузырь действительно летит очень быстро, - шелестящий голос Магистра Нуфлина нарушил тишину. - И это лишний раз доказывает, что я сделал правильный выбор, когда настоял на твоей кандидатуре.

Мне показалось, что старик говорит довольно приветливо. Отсутствие Джуффина, очевидно, оказывало на него весьма благотворное воздействие, по крайней мере, сварливые интонации исчезли напрочь.

- Вы все-таки немного погорячились, - смущенно сказал я. - Я неплохо управляюсь с транспортными средствами, у меня они начинают бегать с такой скоростью, что ваши знаменитые гонщики от зависти млеют, это правда... Но охранник из меня тот еще. Вы ведь сами знаете, я не очень опытный колдун.

- Ты совершенно неопытный, до безобразия молодой, к тому же еще не слишком-то освоился в нашем Мире, - равнодушно согласился Нуфлин. - Зато ты очень удачлив и, что особенно важно, ужасно хочешь, чтобы наше путешествие завершилось благополучно. А твои глупенькие желания имеют куда большую власть над реальностью, чем иные заклинания. Полагаю, это мой единственный шанс добраться до Харумбы. Если бы я считал, что мне требуется профессиональный охранник, я бы, пожалуй, взял в спутники Сотофу: она очень умелая девочка. Или твоего начальника - из бывших убийц получаются самые умелые защитники...

- Сэр Джуффин сказал, что вы ему совсем не доверяете, - заметил я, чувствуя, что отчаянно краснею. - Ни ему, ни сэру Шурфу, вообще никому...

Только мне. Потому, дескать, что у нас с вами нет - и, разумеется, быть не может! - никаких счетов. Мне это кажется немного странным: вы же видите людей насквозь. И наверняка отлично понимаете, что Джуффин не стал бы делать вам гадостей напоследок, правда?

- Знаешь, мальчик, я действительно долгое время полагал, что вижу людей насквозь, - задумчиво ответил Магистр Нуфлин. - Мне очень нравилось думать, что так оно и есть... Старость отвратительная штука, но одно-единственное преимущество у нее все-таки имеется. Она избавляет от иллюзий. От любых иллюзий, в том числе и касательно собственной исключительности. Не такой уж я мудрец, как принято полагать. Я действительно всегда был довольно прозорлив и весьма хитер, но это не значит, что я способен видеть людей насквозь. На это никто не способен. Можно прочитать чужие мысли - невелика наука! Можно с уверенностью предсказать действия любого живого человека: порой мне кажется, что нет ничего проще... Но узнать, кто на самом деле стоит перед тобой, - невозможно! Ты понимаешь, о чем я?

- Не знаю, - честно сказал я. - Скорее все-таки нет...

- Что ж, если говоришь, что нет, значит, у тебя есть шанс понять, - оптимистически заявил Нуфлин. - Видишь ли, мальчик, каждый из нас живет в окружении загадочных существ - других людей. Но когда ты пытливо вглядываешься в лицо очередного незнакомца, пытаясь понять, что за человек стоит перед тобой, ты видишь не его, а всего лишь свое собственное отражение, часто искаженное до неузнаваемости, но все же... Положим, ты способен прочитать его мысли - и что с того? "Я ненавижу тебя!" - думает незнакомец, и ты решаешь, будто он действительно враг, поскольку ты сам употребил бы такие слова только размышляя о враге. А на самом деле никакой он не враг, ему решительно наплевать на тебя, просто у него, предположим, болит голова, и в такие минуты он с ненавистью думает о любом, кого встречает на своем пути... Теперь понимаешь?

- Вы хотите сказать, что мы примеряем на себя слова, мысли и поступки других людей, чтобы составить хоть какое-то представление о них? И оно всегда оказывается ошибочным, поскольку мы знаем, что говорит или делает другой человек, но не знаем почему? - нерешительно откликнулся я.

- Ловишь на лету, - одобрительно отозвался старик. - Так что когда Джуффин говорит тебе, будто я ему не доверяю, он невольно заблуждается. Он делает этот вывод, располагая весьма полным набором моих слов, решений и поступков, даже воспоминаниями об интонации и выражении лица - и примеряет их на себя. Но для того чтобы понять, почему я отказался от его помощи, ему потребовалось бы надолго залезть в мою шкуру - что вполне возможно, когда такой умелый колдун, как сэр Халли, имеет дело с другими людьми. Но я-то под свою шкуру никого не пускаю, уж на это моего могущества хватит до самого конца! То же самое происходит, когда я пытаюсь разобраться, что за тип этот кеттариец, наемный убийца, которому я - чего скрывать! - обязан относительно легкой победой в войне за Кодекс; один из немногих знатоков почти недоступного мне искусства, каковое патетически именуется Истинной магией; умелый начальник Тайного Сыска - можно подумать, что он родился специально для этой должности! - трогательно опекающий своих подчиненных... Я знаю о твоем опекуне очень много, наверняка куда больше, чем он предполагает. Но я по-прежнему не знаю: кто он? И уже вряд ли когда-нибудь узнаю... А что касается моего отказа от его услуг - разумеется, я не настолько глуп, чтобы предположить, будто Джуффин перережет мне глотку, как только летающий пузырь удалится от столицы. Просто меня посетило некое предчувствие, и теперь я знаю, что ты - единственный спутник, который мне требуется на этой самой последней дороге... Что там внизу, кстати?

- Темнота, - лаконично ответил я.

- И никаких огней, да? Что ж, значит, Ехо уже далеко позади, - печально вздохнул Нуфлин. - За нашей болтовней я так и не успел попрощаться с этим городом.

- Уехать - это и есть попрощаться, - тихо возразил я. - Зачем еще какие-то дополнительные церемонии? Я раньше все время старался почувствовать что-то особенное, покидая то или иное место. Когда был совсем молодой и глупый, даже стихи всякий раз писал по такому поводу... А потом вдруг понял, что любой отъезд - поступок вполне самодостаточный.

Признаться, я несколько обалдел от собственной наглости. Если бы вчера кто-нибудь сказал мне, что я начну спорить с Великим Магистром Нуфлином Мони Махом, чуть ли не учить его жизни, я бы немедленно отвез этого пророка к ближайшему знахарю, от греха подальше. Но старик совсем не рассердился. Он посмотрел на меня со снисходительной улыбкой и, как мне показалось, с некоторым любопытством.

- А ты что, был поэтом, мальчик? - недоверчиво спросил он. - Вот уж никогда бы не подумал. Ты не похож на поэта. Слишком практичный.

- Вы же сами сказали, что невозможно разобраться, что представляет из себя другой человек, - робко улыбнулся я. - Меня, кстати, многие считают практичным, не только вы... и только я знаю, какой романтический идиот прячется в этом незамысловатом свертке. - Я выразительно похлопал себя по животу, давая понять, что обозвал "незамысловатым свертком" свое собственное тело.