Чтение 2–й страницы книги ~Долина Теней~

Молчание. Когда же Эо наконец ответил, Хельм молча опустил голову. То, что он услышал, не было неожиданностью для бога Стражей.

1 - ПРОБУЖДЕНИЕ

Необычайно сильный дождь заливал улицы Зентильской Твердыни, вода неслась по мостовым, но Траннус Кельтон крепко спал. Ничто не могло нарушить его сон. От шума разбушевавшейся стихии колебались занавески маленькой комнаты, которую Траннус снимал, чтобы проводить ночи с прекрасной, но такой одинокой Анжеликой Кантаран, женой самого богатого в городе поставщика специй. Легкий прохладный ветерок ворвался в комнатку и, обретя форму полупризрачной струйки, понесся к Кельтону, чтобы незаметно нырнуть в чуть приоткрытые губы спящего.

Грохотал гром, а Траннусу снился мрачный зал и возвышавшийся в центре его трон из украшенных драгоценными камнями черепов. Только мучения и вопли жертв могли согреть туманную фигуру бога, восседавшего на троне. Пустые глазницы черепов светились красным огнем, а их челюсти были широко раскрыты словно в предсмертном крике даже сейчас, спустя много лет после агонии.

Фигура на троне, хотя и походила на человеческую, была во много раз крупнее. Ее окутывали черные одежды с единственным ярким пятном – полосой красного цвета. По украшенной драгоценными камнями перчатке на правой руке бога текла нескончаемая струйка крови.

Трон окутывала голубоватая дымка, и, хотя казалось, что в зале отсутствовали стены, потолок и пол, ощущение невыносимого давления душило тех несчастных, которых доставляли в это адское помещение в последние минуты жизни. И они успевали увидеть истинное лицо отвратительного существа, восседающего на троне.

Но сейчас внушающее ужас существо одиноко сидело на троне, удовлетворенно всматриваясь в золотую чашу, полную слез своих жертв. И затем грозный бог Бэйн – а это был он – вдруг взглянул на спящего Кельтона и поднял кубок, словно приветствуя гостя…

Траннус сразу же проснулся, жадно глотая воздух. Казалось, что, потрясенный сновидением, он на мгновение разучился дышать. «Сумасшествие», – подумал он. Руки и ноги его затекли, и ему пришлось выбраться из постели, чтобы немножко размяться. Что-то толкало его скорей одеться и уйти, но вдруг он ощутил чье-то мягкое прикосновение. Анжелика шевельнулась и с улыбкой протянула к нему руку.

– Траннус? – сказала она удивленно, недовольная тем, что на шелковых простынях рядом с ней осталось лишь тепло мужского тела. Она подняла руку и потрепала его по волосам. – Ты уже одет? – спросила она, как будто желая убедиться в этом и в то же время узнать причину.

– Мне нужно идти, – ответил он.

Траннус и сам не знал, куда его так влечет. Ему лишь хотелось вырваться из комнаты.

– Возвращайся поскорее, – сказала Анжелика, поудобнее устраиваясь на мягкой перине.

Даже сквозь сон ее лицо отражало уверенность в том, что Кельтон обязательно вернется. Траннус молча посмотрел на нее – и почему-то понял, что они никогда уже не увидятся. Закрыв за собой дверь, он ушел.

Промокший до костей, Траннус Кельтон шагал по улицам, освещаемым вспышками молний. Ему казалось, что вокруг никого нет, но он всегда верил только в то, что точно знал, а не в то, что ему мерещилось. Улицы Зентильской Твердыни никогда не пустовали; это была всего лишь видимость, удобная для убийц и воров. В городе жили и дышали даже тени, а в темных, потаенных уголках тонкими и высокими голосами переговаривались всевозможные чудовища. Удивительно то, что Кельтон отправился в путь один, нырнув в опасный лабиринт так, будто путь ему расчищал невидимый проводник, которому никто не посмел бы противостоять.

Траннус шел словно во сне. Он представил себе, что улицы стали скользкими от крови его врагов, и проливной дождь вдруг стал приятен ему, словно вдовьи слезы. Неподалеку от него молния ударила в стену, и на землю посыпались обломки камней. Но жрец бога Бэйна Траннус Кельтон шел вперед, отрешившись от всего, кроме настойчивого зова, который придавал силу его уставшим ногам, окрылял целью отупевший ум и вкладывал страстное желание в омертвевшее сердце. И Траннус никак не мог понять, зачем ему, смиренному жрецу, рабу Бэйна, ниспослано это видение, почему он не может остановиться.

Впереди возникли очертания огромного здания. На мгновение Траннус остановился, зачарованный открывшимся ему зрелищем. В ночном небе вырисовывался силуэт Черного Храма Бэйна, внушительные башни которого взметнулись ввысь, подобно черным зазубренным лезвиям, готовым пронзить врага. Даже когда вспыхивала молния, и мир озарялся светом, храм оставался черным – ни единого светлого блика не появлялось на его стенах. Ходили слухи, что храм был построен в Ахероне, на Уровне, где жил Бэйн, а затем перенесен сюда, в Зентильскую Твердыню.

Траннус сильно удивился, когда обнаружил, что храм не охраняется. Услышав пьяный смех стражников, жрец исполнился гневом, которому вторила бушующая стихия.

Он взглянул наверх и сквозь дождь разглядел тяжелые облака, мечущиеся по небу в разные стороны. Внезапно небесная твердь взорвалась, и полоса черной молнии разодрала облака. Все озарилось пламенем, звезды исчезли, в небе появились светящиеся шары. Один из них, увеличиваясь в размерах, со страшной скоростью несся вниз. Траннус вдруг осознал, что шар этот нацелен прямо в храм.

Времени предупредить стражников не оставалось – шар ударил в Черный Храм. Траннус застыл на месте, наблюдая, как гранитные шпили разгорелись красновато-желтым цветом, обращаясь в раскаленную лаву. Во все стороны полетели осколки, но Траннус остался невредим. Стены на глазах у жреца рухнули, и Черный Храм стал красным – кровь и страдания многочисленных жертв, казалось, приобрели форму и цвет. Камень, металл и стекло в считанные секунды превратились в пылающий пепел и шлак.

Наконец на том месте, где стоял храм, не осталось ничего, кроме пламенеющих руин. Траннус приблизился к развалинам, желая узнать, не сон ли все это. Расплавленный шлак, по которому он ступал, не обжигал его, а разъяренный огонь, мирно потрескивая, затухал перед ним, открывая путь в глубь пожарища и снова смыкаясь за спиной жреца.

По остаткам стен Траннус определил, что подходит к тронному залу своего господина, и остановился, завидев перед собой то, что искал. Черный трон остался нетронутым. Легкая белая дымка окружила Траннуса, и призрачный образ, нежно взяв жреца за запястье, повлек его в центр зала. Только великан мог с удобством расположиться на огромном троне, но рядом стоял еще один, поменьше, предназначенный для человека.

На меньшем троне лежала перчатка, та самая, из сна Траннуса, украшенная драгоценными камнями.

Траннус улыбнулся. Впервые сердце его познало радость, душа воспрянула. Это судьба. Он будет править империей тьмы. Его мечты о власти наконец сбылись.

Покорно подняв перчатку, Кельтон почувствовал дрожь, когда в его жилы хлынула живительная энергия. Сияющий на перчатке драгоценный камень внезапно превратился в глаз, открылся, вспыхнув алым огнем, и уставился на жреца, но тот, упоенный происходящим, ничего не заметил.

Ручейки из золота и серебра потекли из перчатки, когда Траннус осторожно натянул ее. Колючая боль пронзила его руку, по венам распространился сильный жар. Бешено бьющееся сердце жреца окутала тьма, кровь, превращаясь в лед, поступила в мозг, смывая все следы человеческого сознания. Слова «мой господин» сорвались с губ Траннуса, и дуновение белого ветерка исторгло душу из груди.

Теперь глазами человека на мир глядел Черный Властелин. Почувствовав внезапную слабость, Бэйн схватился за трон, чтобы не упасть. Его мысли, ограниченные человеческими понятиями, спутались в попытке осознать перемены, происшедшие при превращении в аватару. Он больше не мог заглянуть за черный занавес, предречь или повлиять на время и характер смерти своих последователей. Он разучился различать ложь и предвидеть несчастье, не мог проникать в глубины человеческой души, чтобы узнать правду, скрытую глубоко внутри. Не мог он теперь и участвовать в бесконечном числе событий одновременно, воздействовать на них, думая совсем о другом.

– Что ты сделал со мной, Эо? – прокричал Бэйн, и мягкий камень трона захрустел в его сильных пальцах.

Он попытался овладеть собой. Он должен подготовиться к приходу сотен других служителей, которым он тоже явился во сне.

Бог Раздора сидел на меньшем троне, стараясь не замечать соседний престол, некогда принадлежавший ему. «Мои последователи, – думал он, – увидят во мне лишь человека. Сочтут, что один из них помешался, заявляя, будто бы им завладел бог. И после того как это тело закончат пытать, добиваясь правды о том, кто в действительности уничтожил храм, мнимого бога предадут ужасной смерти».

Черный Властелин знал, что должен предстать перед своими жрецами в облике более значительном, чем человеческий, чтобы сразу же поразить и покорить их. Вызвав в памяти образ, который он использовал, чтобы явиться своим последователям, Бэйн принялся воплощать его наяву. Черному Властелину было известно о сокровищнице, расположенной где-то под храмом. Он мысленно представил себе волшебный нефритовый браслет и произнес заклинание переноса. Мгновение спустя браслет был у него в руках, и Бэйн стал изменять свою внешность, произнося заклинание и точно выполняя необходимые пассы.

Сначала глаза – в них зажглось пламя, как бы пылавшее внутри человеческого черепа. Бледную плоть аватары Бэйн изменял до тех пор, пока она не почернела и не обуглилась.

Затем из черного тела сами собой выросли острые шипы, и оно приняло звериные очертания, сохранив отчасти человеческий облик.

На пальцах выросли острые когти, способные рвать плоть и сталь. Перчатка причиняла боль, но Бэйн понимал, что у него нет выбора: он должен произвести требуемое впечатление на служителей. Уже послышались торопливые шаги жрецов, солдат и магов, пробиравшихся сквозь руины в направлении разрушенного тронного зала.

Бэйн видел, что заклинание действует как-то не так, хотя был уверен, что выполнил все правильно. Сила, бушевавшая в нем, уже осуществила все его желания, но продолжала действовать вопреки мысленным приказам остановиться. Воздух вокруг затвердел, словно пытаясь выдавить жизнь из тела. Охваченный паникой, Бэйн попытался прекратить действие заклинания. Но вместо этого его тело приобрело новую форму – кожа полностью почернела, и на ней проступили пятна мерзкой крови.

Все еще надеясь остановить колдовство, Черный Властелин разбил браслет, но человеческое обличье не вернулось к нему.

Раздумывать о случившемся было некогда. Появился первый служитель, вооруженный, готовый предать страшной смерти осквернителя Черного Храма. Однако, прежде чем жрец успел что-то предпринять, Бэйн встал с трона и заговорил.

– Пади на колени перед своим богом! – повелел он, подняв священную перчатку над головой своего нового тела.

Служитель сразу узнал символ власти и с выражением глубочайшего потрясения на лице исполнил то, что ему велели. Все прочие священнослужители, явившиеся в разрушенный храм, также пали ниц.

Бэйн смотрел на испуганные лица своих последователей, едва сдерживая бушующий внутри смех.

* * *

Миднайт открыла глаза и почувствовала прикосновение нежных и теплых лучей, которыми утреннее солнце ласкало ее лицо. В эти мгновения чародейку обычно охватывали воспоминания о светлой поре жизни, и она могла насладиться благостным забвением, могла выкинуть из головы переживания, с которыми ей пришлось столкнуться совсем недавно. За двадцать пять лет Миднайт исходила Королевства вдоль и поперек и думала, что теперь мало что могло удивить ее. Ей просто следовало извлечь уроки из последних, по меньшей мере необычных, событий.

Она проснулась в незнакомой кровати. И она не помнила, как попала сюда. За окном виднелась небольшая поляна, а за ней – густой лес. Было совершенно очевидно, что это не то место, в которое направлялась Миднайт. Она ехала в окруженный стенами город Арабель, расположенный в северном Кормире.

Ее одежда, оружие и книги были аккуратно сложены на красивом столике у дальней стены хорошо обставленной комнаты, как будто кто-то хотел, чтобы, проснувшись, она сразу увидела свое имущество. Даже кинжалы лежали рядом.

Миднайт удивилась еще сильнее, обнаружив на себе прекрасную сорочку из дорогого шелка цвета первого инея – белую с бледно-голубыми разводами.

Девушка немедленно проверила свои книги, обнаружила, что они не тронуты, подошла к окну и распахнула створки, впустив свежий воздух. Ей потребовалось приложить некоторые усилия, словно окно было запечатано и никто не прикасался к нему уже много лет, хотя в комнате вроде бы прибирали совсем недавно.

Отвернувшись от окна, Миднайт увидела зеркало в золотой раме и слегка напугалась при виде своего отражения.

Длинные волосы были чисто вымыты и тщательно расчесаны. Щеки горели почти ненатуральным румянцем юности. Губы налились необыкновенно красным цветом. Даже ее тело, о котором она всегда заботилась, стало изящнее.

Вместо грязной, растрепанной искательницы приключений, застигнутой прошлой ночью страшной бурей по пути в Арабель, в зеркале отражалась почти богиня, способная привлечь внимание множества поклонников.

Миднайт дотронулась до груди и почувствовала холодную сталь медальона под сорочкой.

Сняв сорочку, она снова подошла к зеркалу, чтобы получше рассмотреть медальон. Он представлял собой бело-голубую звездочку с искорками энергии, сверкавшими подобно крошечным молниям на его поверхности. Когда же девушка перевернула медальон, чтобы исследовать обратную сторону, то почувствовала, что кожа на ее шее слегка натянулась.

Цепочка медальона срослась с плотью!

Произнесение простого заклинания для проверки волшебных свойств звездочки потребовало полной сосредоточенности, и результаты чар оказались поразительными. Мощный поток света вырвался из медальона, осветив всю комнату. Простая безделушка обладала такой гигантской силой, что Миднайт упала на колени. Угасающим взглядом обведя комнату, чародейка увидела, что все вокруг медленно кружится.

Девушка ощупью добралась до постели и бессильно рухнула на мягкую перину. Вцепившись в одеяло, она не открывала глаз, пока головокружение не прошло, после чего перевернулась на спину и еще раз осмотрела комнату. Ее мысли обратились к событиям последнего месяца.

Менее трех недель тому назад, в Приморье, Миднайт вступила в Отряд Рыси под началом Норрела Тальбота. Тальбот узнал о смерти огромного дракона на берегах Драконоводья. Это чудовище, появившееся неизвестно откуда, напало на дипломатическую миссию в пустыне Анаврок, но вскоре было убито отважными героями, которые даже не подозревали о случившемся.

Со слов единственного спасшегося участника миссии выходило, что дракон проглотил всех дипломатов вместе с щедрыми, богатыми дарами, предназначенными правителям Кормира. Тальбот решил найти останки дракона и достать запечатанные при помощи магии мешки, которые проглотило чудовище, – работенка, конечно, грязная, но очень прибыльная.

Поход оказался успешным, а распечатать мешки поручили Миднайт. Чтобы снять многослойные печати, наложенные волшебниками, пришлось провозиться добрую половину дня. Когда наконец удалось справиться со всеми магическими ловушками, оказалось, что в мешках содержатся лишь межгосударственные и торговые договоры. Воины были очень разочарованы.

Поскольку Тальбот продолжал платить ей жалованье – у него еще было золото, добытое в предыдущем походе, – Миднайт осталась в отряде. Она путешествовала вместе с искателями приключений до того самого вечера, пока не проникла в истинные замыслы Норрела Тальбота.

В тот вечер Гуларт, дородный неразговорчивый мужчина, сменил Миднайт с дежурства, и она начала было засыпать, как вдруг ее насторожил внезапный звук голосов. Миднайт притворилась, что спит, приготовившись к обороне. Когда спустя некоторое время голос раздался вновь, она узнала басок, принадлежащий Тальботу. Миднайт произнесла заклинание, обостряющее слух, и выяснила, что на самом деле их экспедиция увенчалась неожиданным успехом.

Среди договоров обнаружились пергаменты с настоящими именами многих Рыжих Колдунов Тэя. Сведения, содержащиеся в свитках, были собраны шпионами короля Азуна в целях защиты от нарастающей угрозы со стороны восточной империи. Пользуясь информацией, записанной в пергаментах, можно было сокрушить Рыжих Колдунов раз и навсегда.

Миднайт стала последним новобранцем, который пополнил ряды отряда. И выбрали ее неспроста. Тарис и Бартоломью Гуины, братья-близнецы, отказались вскрывать мешки, испугавшись верховного мага далекой империи, который их опечатал. Братья заставили Тальбота нанять для этой цели другого чародея, намереваясь после убить новичка.

Пока разыскивали покупателя, который мог дать наибольшую цену за свитки, Тальбот неоднократно хотел открыть Миднайт правду и предоставить ей шанс проявить себя, чтобы затем взять чародейку в долю. Когда же остальные члены отряда воспротивились этому, Миднайт, применив свои магические таланты, украла драгоценные свитки и сбежала.

Она скакала на север по Калантарскому тракту, когда ее конь вдруг повел себя крайне странно. Никогда раньше ночные прогулки не беспокоили животное; рыжая грива скакуна бесстрашно развевалась по ветру даже в самые темные предрассветные часы. Но той ночью конь отказался ускорить медленный, размеренный шаг, хотя до окруженного стенами города Арабеля и святилища оставалось совсем немного. Дорога впереди казалась абсолютно пустынной.

– Мы должны засветло добраться до города, – нежно прошептала Миднайт в ухо коню.

Чародейка испытала все возможные способы подстегнуть скакуна: она просила, умоляла, понукала и бранила его, но без всякой пользы. Хотя вокруг никого не было видно – вблизи дороги отсутствовали даже деревья, за которыми можно было бы устроить засаду, – Миднайт все же опасалась, что бывшие соратники настигнут ее.

Украденные свитки лежали в плаще Миднайт. Тальбот с отрядом непременно пустится в погоню за ними. Миднайт не стала терять время, чтобы ознакомиться с содержимым пергаментов, – она и так ощущала исходящую от них силу, силу, способную сокрушить далекие империи.

Вдруг конь поднялся на дыбы, но Миднайт не ощутила ничего, что могло бы встревожить животное. Затем, взглянув на звезды, она увидела, что многие из небесных огоньков померкли. Миднайт не успела даже вскинуть руку, чтобы защититься, как вдруг, словно из ниоткуда вынырнули братья Туины, и набросились на нее спереди и сзади. Из темноты, сбоку от девушки, появились Тальбот и остальные члены отряда.

Миднайт храбро сражалась, но, к сожалению, она была одна, а противников – много. Ее не убили сразу только потому, что у нее под плащом были спрятаны драгоценные свитки. Когда же им удалось выбить девушку из седла, Миднайт обратилась к богине Мистре с просьбой о помощи.

«Я спасу тебя, дочь моя, – ответил голос, который слышала одна лишь Миднайт. – Но взамен обещай хранить мой священный амулет».

– Да, Мистра! – воскликнула девушка. – Все, что прикажешь!

Внезапно огромный огненный шар синего света возник посреди дороги, накрыв Миднайт и ее врагов, увлекая всех в мрачную преисподнюю. Девушка ощутила, как душа ее разрывается на части; она ни капли не сомневалась в том, что умирает. А потом наступила ночь.

Когда Миднайт очнулась, то обнаружила, что дорога впереди обуглилась, а все воины из Отряда Рыси валяются неподалеку бездыханными. Свитки были уничтожены. Конь куда-то пропал. А на загорелой шее чародейки появился странный, удивительной красоты амулет.

Медальон Мистры.

Ошеломленная происшедшим, Миднайт продолжила путь пешком. Она едва замечала разыгравшуюся вокруг бурю. Хотя стояла глубокая ночь, дорогу впереди ярко освещали молнии, и девушка шла в Арабель, пока совсем не выбилась из сил.

С тех пор, как, обессилев, она упала на дорогу, и до того момента, как проснулась здесь, в этой незнакомой комнате, Миднайт ничего не помнила. Бессмысленно покрутив в пальцах медальон, она начала одеваться. Очевидно, звездочка – это напоминание о милости Мистры, решила Миднайт. Но почему медальон сросся с ее телом?