Чтение 2–й страницы книги ~Рождение гигантов~

- Там еще много кого было, - высказался и Ростик. Он и корил себя за внешнюю холодность, и в то же время знал - того, как он смотрит на Кима, достаточно, чтобы друг не заподозрил его в черствости.

- Я про тебя много наслышан в последнее время, - оповестил Ким. - Такое впечатление, что только о тебе и говорят.

- Может, ты только о нем и слушаешь басни всякие? - спросила Лада подозрительно.

- Ничего себе - басни! Да у нас половина народу мечтает к тебе устроиться как-нибудь. Я по десятку рапортов в неделю получаю с просьбой перевестись в твою команду.

- Врешь, - уронила Лада. И тут же вгляделась в Ростика, не переборщила ли она.

- Тем не менее факт в том, что все полагают: только у тебя настоящие дела и творятся. - Ким махнул рукой, словно отрицал весь мир, который лежал под ними и был неплохо виден в этот ранний весенний денек с высоты Олимпа. - А остальное... Рутина, брат.

- На этот раз ничего рутинного я тебе предложить не могу, - смеясь глазами, оповестил Ростик. - Даже наоборот, будем, если все удастся, первой командой, которая заберется на верхушку Олимпа. Покорим его, так сказать.

- Неплохо, - кивнул Пестель.

- Ребята, - Ростик попытался стать серьезным, хотя рядом с Кимом в таком вот настроении это было непросто. - Давайте поймем главное - задача не из легких, как бы к этому ни относилась... молва, или начальство, или мы сами тут, внизу. - Он собрался, ребята немного притихли. Даже Микрал, который стоял рядом с загребным летающей лодки, на которой Ким с Пестелем приволокли, наконец, акваланги, здоровенный п'ток по имени Черак, поднял свои уши, чтобы не пропустить ни одного начальственного слова.

- Нам нужно обшарить практически весь этот склон Олимпа, причем, возможно, искать придется тщательно, не исключено, что не столько летать, сколько ползать над самой поверхностью.

- Что ищем? - спросил Ким.

- Не знаю. Что-то, что сразу должно броситься в глаза.

Ростик посмотрел на склоны Олимпа, покатыми волнами уходящие вверх, в серое Полдневное небо. Но уже через несколько десятков метров недоступные, потому что в Полдневье слой воздуха, которым можно было дышать, составлял над разными участками от четырехсот до пятисот метров. А они сейчас находились на высоте прилично за триста метров, может быть, даже приближались к четыремстам. Дышать тут уже было нелегко.

За те два дня, которые Ростик, Лада и Микрал провели у подножия Олимпа, изучая его склоны в бинокль, они немного привыкли к этой разреженности, уже меньше кружилась голова, меньше шумело в ушах, но все равно ощущение удушья не проходило, особенно во время сна. Лучше всех недостаток воздуха переносила Лада, привыкла, наверное, летая в поднебесье. Хуже всего приходилось Микралу, ему, вероятно, требовалось много кислорода для его большого и мускулистого тела.

- Вы сколько аппаратов привезли?

- Три, зато баллонов - четыре. И еще, конечно, как и обещано было, сумели выпросить у Поликарпа компрессор, чтобы набивать баллоны воздухом

- Тогда так. Летать будем со сменными пилотами, на это отряжаю Кима и Ладу. Я буду ходить вторым номером, все-таки когда-то я умел искать то, чего никто прежде не видел. И даже находил кое-что. - Ким снова улыбнулся, отчего его корейские глаза стали уже, чем обычно. - Загребному придется давать два баллона, у него будет самая трудная работенка. Если они не сумеют тут справиться, придется их тоже сменять... - Рост задумался. - А впрочем, как я слышал, строение челюстей у бакумуров другое, чем у нас, для них наши загубники не подходят.

- Ничего страшного, - высказался Пестель. - Будет слегка подтравливать, но два баллона справятся.

- Все равно, объясните своим ребятам, чтобы они, если им станет нехорошо, стучали чем-нибудь в котел, мы услышим и поможем. Да и проверять давление в их аппаратах придется каждые минут десять, не реже.

- Чего ты так? - спросила Лада.

- Если мы грохнемся там, на Олимпе, вытаскивать нас будет некому. Дыхалок для второй, спасательной экспедиции у нас не имеется.

- С десяток минут можно работать на разреженном воздухе, - высказался Ким.

- А ты найдешь нас за десять минут, если мы серьезно разобьемся? - спросил в упор Пестель.

- Нужно маршруты полетов оговаривать, - предложила Лада.

- В том-то и дело, что оговаривать их не удастся. Заранее можно будет только начало обследований определить, - объяснил Ростик, - а потом... Как поведет чутье.

- Понятно. Только тогда, Рост, ты уж сам моему Чераку все это объясни, а то я по-ихнему не очень, хуже, чем он по-русски. - Ким озорно блеснул зубами. - Могу, конечно, по-корейски, но что-то мне подсказывает, это не поможет.

Загребного, который прилетел с Кимом и Пестелем, Ростик неожиданно вспомнил, он был с ними в походе, и его, кажется, очень рекомендовал Манауш, когда пилотов и загребных стало недоставать. Вернее, конечно, не хватало людей, они выматывались раньше, чем было нужно. Вот и привлекли к полетам пурпурных с малознакомыми волосатиками, к счастью, каких-либо эксцессов это не повлекло.

- Ким, а как этот Черак к тебе попал?

- Стали тренировать экипажи для крейсеров, чтобы воевать с пауками на южном берегу, и он мне так понравился, что... использовал, так сказать, служебные полномочия и ответственное положение командира летного отряда, - он снова улыбнулся. - Толковый парень, только русский учить не хочет, больше по-пурпурному балаболит.

- Как так? - не понял Ростик.

- Ну, за последние пару недель, что ты оставил корабль на юге, в Город много народу перетащили. Даже Василису твою, чтобы она пурпурным и волосатым переводила, что нужно.

- Она теперь на аэродроме? - спросил Ростик. Лада вытянула шею, чтобы получше слышать.

А Ростик тут же подумал, только не о Василисе и не о реакции Лады, а о том, что это объясняет, как в Боловск вернулась Баяпошка.

- У нас, - ничего не приметил Ким. - Девушка - загляденье. Говорит, что с тобой работала... Не понимаю, как ты такую красавицу упустил?

- Он не упустил, - буркнула Лада.

Ким вперился в нее, потом широко ухмыльнулся.

- Понятно... Я не знал, виноват. - Помедлил, снова оглянулся на Ладу. - Она, кстати сказать, больше всех рапортов подает, чтобы снова к тебе перевестись. Но без нее нам будет почти невозможно как-то объясняться, вот я и не разрешил.

- Правильно, - отрезала Лада. - И больше ничего не желаю слышать об аэродроме и летном отряде Боловска.

А ведь она, наверное, знала это, решил про себя Ростик, когда машину приводила в порядок, не могла не узнать... Но ведь ни словом не обмолвилась, когда вечерами приходила усталая на Октябрьскую.

А в походе бывало, купались с Василисой в одной ванной, вспомнил Ростик. Теперь же... Что-то девицы не слишком долго дружат, если у них не складывается на личном фронте. Или наоборот, дружат, если только оказываются в одинаковом положении.

- Сколько можно продержаться на баллонах? - спросил Рост.

- До часу. Но при желании можно их немного экономить, и тогда получится час с небольшим.

- Вот это "небольшое" придется тратить на возвращение, - пояснил Ким, тем самым поддержав мнение Пестеля. - Или даже спускаться оттуда, - он впервые за весь разговор посмотрел на Олимп, оценивая его, даже глаза сузил, чтобы снег на его вершине не слепил, - чуть раньше, чтобы до лагеря добираться без помех.

Примерно так Ростик и рассчитывал, когда обдумывал эту операцию.

- А сколько времени потребуется, чтобы накачать четыре баллона?

- Думаю, часа три-четыре, - снова высказался Пестель, видимо, он лучше знал эти аппараты. - Компрессор ручной, не очень производительный.

- Что же получается, - Ким рассудительно наклонил голову набок, рассчитывая, - всего три ходки в день будем успевать? Маловато, эдак мы тут на неделю застрянем... Если Рост, конечно, все сразу не определит.

- Все-таки что мы ищем? - спросила Лада. - Рост, у тебя хоть гипотезы какие-нибудь есть, что к нам прибилось?

- Скорее всего, - Ростик постарался выбирать слова, - это зерно, которое мне дал в свое время Нуакола. Может быть, даже не само, но нечто, что с ним связано, что могло из него вырасти. Я в этом почти уверен... Потому что больше тут нечему быть.

- Стоп, ты приволок эту штуку лет пять назад и писал в своей книжке, что она - железная.

- Металлическая, - поправил Пестеля Ким.

- К тому же, я думаю, что всякие исчезновения металла в Боловске совсем не обязательно увязаны с зерном, которое тебе подарили в металлолабиринте, - высказалась и Лада. - Вот скажи, почему ты решил, что искать нужно тут?

- Не знаю, - не объяснять же им, подумал Ростик, как на меня с Олимпа кто-то смотрит. Пожалуй, в психушку определят, если у нас имеется что-то подходящее.

- Если это то самое зерно, как ты написал, тогда все просто, - Ким слегка просиял, - ты определишь место, где его выложил тогда, мы туда отправимся...

- Я не могу отыскать это место через пять лет, - терпеливо пояснил Ростик. - К тому же, если зерно дотянулось до Боловска, и как сказывают некоторые, даже до Одессы, которая более чем в полутысячи километров отсюда, тогда... Бесполезно искать именно то место, где я его... выложил, как ты выражаешься. Оно уже оттуда переехало куда-нибудь еще.

- Как это - "переехало"?

- Откуда же я знаю? Оно способно высасывать металл из бетонных разваленных коробок, оно ворует его с площадок складирования на Вагоноремонтном, оно растворило динамомашины на Алюминиевом, каким-то образом пожирает корабли у Одесского берега... Это самое зернышко, если это оно, что еще не доказано, не привязано к одному месту. - Рост, как и Ким перед этим, посмотрел на Олимп, хотя все глаза уже проглядел, изучая его покатости. - И обладает самыми невообразимыми свойствами.

- Ты вот что скажи, - Ким, кажется, впервые после встречи посерьезнел, - оно - враг?

- Вот этого я бы не сказал, - решительно отозвался Ростик. - Оно... Как бы это выразить?.. Оно - скорее союзник, но такой, у которого есть своя воля, свои задачи и своя манера поведения. То есть метод решения этих самых собственных задач. - Он хлопнул в ладоши, словно ставил точку после всех разговоров. - Хватит, давайте приниматься за дело.

- А мы готовы, - улыбнулся Ким. - Баллоны заполнены, машина на ходу. Кто первым полетит?

Вылетели втроем - Ким, Рост и Черак. Поднимались медленно, Черак крутил котел довольно скверно, часто пропускал лунки, куда полагалось бы вкладывать топливные таблетки, это Ким сообщил Ростику, на миг оторвав загубник от своей пасти. Как он это чувствовал, оставалось для Ростика загадкой, он бы не то что пропущенные лунки на экваторе котла, он бы даже неработающий блин антиграва не почувствовал - не та у него была техника полетов.

Но с Чераком скоро наладилось, видимо, он отрегулировал поступление воздуха в свои легкие, в общем, как-то приноровился, и тогда тяга сразу возросла. Рост снова, как обычно тут на высоте, в разреженном воздухе, почувствовал покалывание в висках и ушах, сморгнул, возвращая требуемую зоркость глазам, и...

И тогда понял, что нужно не смотреть по сторонам, а сосредоточиться. И как это было на Вагосе, найти наиболее горячий, или светящийся перед внутренним взором, кусок территории, которая расстилалась под ними. Он так и сделал. Ким что-то прорычал при этом, но звучало это не страшно, разреженность была такой, что его голос показался слабым.

Сознание Ростика поплыло, отвлекаясь от этого мира, смещаясь в то состояние, когда он лучше представлял себе мир мысленно, чем видел его, со всеми этими камнями под лодкой, складками Олимпа, заглаженными снегом, хотя и снега тут было уже немного, вернее, он лежал слишком тонким слоем, напоминая скорее ледовую чешую, чем полновесный ледник... Впрочем, лед все равно здорово прятал под собой то, что Ростик пытался найти.

Он уже давно заметил, что вода, пусть и замороженная, очень серьезная преграда для его ментального зрения, она обладала слишком большой емкостью, как электрический конденсатор, поглощала практически любое внимание, как бы его ни удавалось собрать в пук. И требовалось приложить массу усилий, чтобы пробить ее... Вернее, лед в данном случае.

То место, где Ростик приблизительно сбросил зерно Нуаколы, он, кажется, определил. Располагалось оно от их нынешней стоянки чуть не в пятидесяти километрах восточнее, до него лететь было бы лучше, обходя склоны ниже, так, чтобы не использовать акваланги прежде времени, поэтому исследовать эту точку Рост решил позже. Теперь же дышать из баллонов они начали сразу. Как бы там ни было, а следовало испробовать эту технологию, определить ее пригодность, выявить ее необходимость и, разумеется, найти слабые стороны. То, что эта технология могла оказаться ненадежной, не давало Росту покоя.

Ким оторвал от лица загубник.

- Ты же почти не смотришь вниз.

- Знаю, - Рост даже не открыл глаза.

- Тогда чего мы высматриваем?

- Чуть правее, то есть западнее и, если можно, повыше, - попросил Ростик.

Ким больше ничего говорить не стал, кажется, сделал так, как его просили.

Наверное, мы поднялись уже метров на семьсот, решил Ростик. И снова попробовал просканировать как можно более широкий участок под ними и немного впереди, потому что до настоящих возвышенностей Олимпа было еще неблизко.

А ведь мы за один час, если будем ходить с такой скоростью, до верхушки не доберемся, подумал он. Или доберемся? Если попросить поднажать... Нет, тогда я не смогу правильно оценивать местность.

Да, лед мешал гораздо больше, чем хотелось бы. Но все-таки, решил Ростик, на этих склонах ничего не выросло. Нет тут никаких новообразований. В принципе, можно возвращаться.

- Ким, идем назад, но попытайся спускаться другим маршрутом, чтобы я...

- Мог бы этого не говорить, командир ты... лапотный.

- А вот этого мог бы не добавлять ты, - хмыкнул Ростик. - Сам знаю.

Антиграв плавно развернулся, земля поплыла немного вниз и вбок. И без того эти склоны, висящие перед ними, как стены, сбивали ориентировку по горизонту, а еще Ким, оказывается, научился летать с виражами, почти как самолет, когда одно крыло выше другого. Прежде он летал, словно воду в блюдце возил.

- Ты чего так?

- Я думал, тебе понравится. - Через пару глотков воздуха из мундштука: - Это новая техника, ее нам пурпурные недавно показали.

Ростик сходил назад, к Чераку, тот чувствовал себя неплохо. Утомления видно не было, он даже показал большой палец, как делали люди, когда объясняли, что все в порядке. Рост проверил давление в его баллонах. Воздуха волосатик расходовал куда больше, чем люди, но для полета назад его должно было хватить. Рост вернулся в кресло второго пилота.

- Черак, кажется, кайфует, сделал подачу воздуха больше, чем следовало бы.

- Ему нужно, - отозвался Ким.

Все равно, подумал Ростик, стоит выяснить у Пестеля, биолога нашего, гипервентиляция - это позволительно или все-таки нет?

Когда добрались до временного лагеря под Олимпом, который они организовывали с Ладой, она тут же приставила Микрала крутить ручку компрессора, а сама стала выяснять с Кимом подробности полетной техники над Олимпом. Тот пустился объяснять что-то специфическое, подбрасывая веточки в костер. Но Ростик его не слушал, у него по-прежнему кружилась голова, и он знал, что если быстро не найдет то, что они тут искали, будет худо. Потому что долго он не продержится. Это место выматывало его куда быстрее и основательнее, чем это происходило на равнинах Вагоса, чем над лесами дваров, быстрее даже, чем в междулесье.

А подменять-то, подумалось ему, придется не пилотов и загребных, а меня... И с этой идеей, так и не успев ее оценить, он неожиданно уснул. Хотя ему казалось, что он слышит все, что Ким рекомендовал Ладе.

ГЛАВА 3

Как Ростик ни старался, а три вылета в день оказались для него чрезмерной нагрузкой. Он даже ругать себя пытался, но не помогло. Два раза - один до обеда и еще разок - после, и на этом все. Пространство перед ним казалось даже не враждебным, а каким-то непробиваемым, вот он, пытаясь преодолеть эту преграду, и истощался.

На четвертый день, вернувшись с Ладой из полета, он выслушал нелестный комментарий Пестеля, который тоже попытался его пришпорить. Но тут уж за него заступилась Лада. А потом, когда обсуждение несколько стихло, неожиданно включился Ким. И он-то высказал совершенно парадоксальную идею:

- Вы не понимаете, ребята. Он не просто так... телепатит. Он что-то изучает, что, кажется, оказалось ему... В общем, никто, даже аймихо, этого с ходу не поймут.

- Их тоже следует подключить, - буркнул Пестель. - Тогда быстрее получится.

- Они все как один отказались, - напомнил Ким.

- Вообще-то, их можно было бы и подстегнуть, - высказалась Лада. Она всегда не очень хорошо реагировала в тех случаях, когда Рост приходил в состояние, близкое к полному безволию, когда впадал в черную меланхолию, или депрессию, как называла это мама.

- Но ведь невозможно допустить, чтобы ценное исследование зависело от... настроений одного человека.

- Не от настроений, как ты изволил выразиться, - Ким сделался велеречивым, - а от его возможностей. Ты что же, в самом деле считаешь, что он - волынит?

- Я просто не знаю, как это квалифицировать, - признался, наконец, Пестель.

- Хватит, - приказал Ростик, - взялись помогать, значит, помогайте, а не деритесь. Не то, к чертовой матери, всех отошлю в город... И выступайте перед начальством, как хотите. Сам разберусь, с Ладой.

- Вот это да, - восхитился Ким, хотел что-то добавить, но смолчал.

На следующий день, чуть притихших и немного более исполнительных загребных Рост заставил передохнуть. Не потому, что хотел сам восстановиться, и не для того, чтобы подчеркнуть собственное исключительно командное положение, просто вдруг понял - он что-то знает. И пришла пора, когда следовало предоставить возможность этому выдвинуться в участок мозга, где его можно было рассмотреть подробно. Он просто давал всплыть этим мыслям и знаниям в контролируемую, внятную часть сознания.

Трюк оказался удачным. День отдыха, хотя никто, кроме Ростика, в нем и не нуждался, прошел достаточно спокойно. Даже обычные споры велись умиротворенно, никто не хотел обострять отношений. А через ночь Ростик...

- Значит, так, полетим все вместе, снимаемся, по сути, с этого лагеря, и переходим в новый, из которого будет ближе...

- К чему? - поинтересовался Пестель.

- Думаю, еще до вечера сам увидишь.

Почему Ростик вдруг сделался таким уверенным, он и сам не знал, но такое с ним уже бывало, и он привык этому чувству доверять, может быть, потому что оно редко подводило.

К тому же он, кажется, понял, какую совершал ошибку. Он смотрел... не так, как полагалось. Он попытался объяснить это Ладе, когда они вылетели в первый, дообеденный полет.

- Понимаешь, я разглядывал что-то, что скрыто, кажется, всей тушей Олимпа. Слишком глубоко, слишком обще... И надрывался, определяя детали. Так нельзя, нужно найти главное... Опять не то, нужно отыскать внешние проявления того, что мы способны определить.

- Не понимаю, - мотнула головой Лада. Дальнейшие разговоры стали затруднительными из-за дыхательных трубок. Ростик на этот раз довольно уверенно показал направление, и оно выходило сложным. Их путь наверх проходил, казалось, как обычная наземная дорога, по расселинам, через невысокие, но острые ребра, которые образовались с восточной стороны горы, примерно из того каньона, который переходил в Перевальский проход через Олимпийский хребет.

- Выше? - спросила Лада, когда они забрались уже, кажется, метров на восемьсот или даже больше.

Рост кивнул. Он не хотел тратить дыхание и свою сосредоточенность на слова. Он ждал, что вот-вот... И наконец это открылось.

Это была довольно большая, в несколько километров, горная терраса, почти ровная, обращенная к солнцу чуть не всей своей плоскостью. И даже Лада сразу заметила, что под внешне невыразительным, как и все с этой стороны горы, ровным участком находится нечто неожиданное. Она пригляделась, потом повернула голову к Росту.

- Почему-то плато чернеется.

Рост снова кивнул и рукой показал, чтобы она снижалась. Но Лада и сама шла очень низко, от непонимания она скроила странную физиономию. Ростик вынужден был вытащить загубник.

- Садись, но будь готова удирать.

Лада послушно задвигала педалями, уменьшая тягу на антигравитационных блинах, потом дернула рычагами, и они, спустившись совсем низко, повисев на одном месте, нежно, - как обычно Лада не садилась никогда, - приземлились. Рост быстро, потому что времени было мало, вскочил, пробежался до люка, выполз из машины, когда волны антигравитации еще обжигали ноги даже через плотную ткань и кирзовые сапоги с тонкой байковой подкладкой для тепла.

Он отошел от машины шагов на сорок, остановился, подышал, чтобы вернуть себе утраченную от ходьбы сосредоточенность, и, когда понял, что сумеет разобраться, опустил голую руку на камни у ног... Но это были не камни. Это было что-то, что могло быть запекшимся от жара природным стеклом, почти гладким, если бы не общие неровности почвы. А нормальные камни, которым не повезло тут находиться, вплавились в эту поверхность, утонули, как в жидкости. И эта темная масса в разводах, даже припорошенная снежной крупой... Да, она была теплой.

Рост хотел было ощупать ее внимательнее, но Лада, вредная девчонка, дернула его за полу бушлата.

- Так-то ты выполняешь приказ приготовиться драпать? - спросил он ее, даже за эту короткую фразу три или четыре раза переводя дыхание. Но в целом он уже приноровился говорить, едва отодвинув мундштук от губ, перехватывая достаточно воздуха, чтобы легкие работали почти нормально.

- Ты стоишь тут уже четверть часа, - пояснила она. - Пора спускаться, не то воздуха не хватит.

Рост обалдело посмотрел на нее, потом вынужден был подчиниться. То, что он провел на этой темно-серой поверхности столько драгоценного времени, не укладывалось у него в сознании.

Но переспрашивать, мол, уверена ли Лада, что они тут подзадержались, было откровенной глупостью. Раз она это высказала, значит, так и есть. Виной всему было странное состояние Роста, которое не оставляло его на этих склонах.

Они спускались довольно резво, Лада развила предельную скорость, кажется, используя даже не столько отбрасываемые назад волны гравитации, сколько пробуя падать с этой высоты под воздействием естественного притяжения лежащей внизу поверхности, лишь уворачиваясь от слишком опасных камней. Дышать нормально все равно удалось лишь после того, как воздух в Ростиковом баллоне стал ощутимо заканчиваться. Он слегка осовел от этого.

К его удивлению, Лада, даже занятая выше крыши своим скоростным спуском, поняла, что с ним происходит, и наставительно на полминуты всунула ему в пасть собственный мундштук, обслюнявленный до невозможности и горячий от ее дыхания. Под водой этот трюк, подумал Ростик, выглядит более гигиенично.

Потом он решил, что сумел прийти в себя, и отправился посмотреть, каково приходится Микралу. Но его тревога оказалась напрасной, бакумур работал как проклятый на своем котле, крутил экватор так, что только руки мелькали, и не думал ни о какой недостаче воздуха. Убедившись, что давление в его аппарате еще вполне приемлемое, и догадавшись, что Микрал, пока Рост работал на серой площадке во всю прыть, отдыхал и экономил воздух, он вернулся в свое кресло, жестом показав Ладе, что все нормально.

Они вышли даже немного ниже Перевала, Лада попросту перемахнула необходимую высоту, чересчур озаботившись состоянием Ростика. Он ей, впрочем, ничего не сказал об этом, лишь попытался помочь, когда они снова стали подниматься с равнины в свой новый лагерь.

Пока Микрал, полный сил и вполне трудоспособный, набивал баллоны новой порцией воздуха, Рост попробовал пояснить ребятам то, что он открыл:

- Это какой-то аналог фотоэлементной ткани, которую пурпурные растягивают над своими кораблями, понимаете? - А вот дальше он задумался. - Она, безусловно, дает энергию, она даже способна вырабатывать массу энергии, но... Это какое-то сырье, что-то, что может поддержать зерно только вначале.

- А потом? Когда ему потребуется больше энергии? - спросил Ким. И чтобы быть понятным, добавил: - Ведь ты к этому ведешь?

- К этому, - согласился Ростик. - Откуда оно будет брать энергию впоследствии - не знаю. Даже гадать не хочу.

- Ну да, придет время - узнаем, - решил снасмешничать Пестель. - Обычная твоя присказка.

- Как же иначе? - искренне удивилась Лада. - Тут же столько всего непонятного, что только держись.

- И еще вот что, - продолжил Рост. - На имеющихся баллонах мы до верха Олимпа не доберемся. Не хватит нам этих вот самых - по баллону на нос пилота, и две штуки загребному.

- В Боловске больше баллонов нет, - мерно оповестил Пестель. - Придется, кажется, в Одессу слетать, но это - время. Может быть, неделя на это уйдет.

Рост посмотрел на гору, возвышающуюся над ними, пожевал губами, словно хотел что-то высказать, но замялся. Такая вот стеснительность на него неожиданно напала.

- А тебе обязательно туда подняться? - спросил Ким. - Это для дела?.. Не из спортивного азарта?

Рост только посмотрел на него, и тогда вдруг Пестель, старый дружище, почесал затылок, словно дед на завалинке, который в силу опыта знает что-то такое, чего никто другой не знает. Все с интересом посмотрели на него.

- Тогда так, - он снова почесался, растягивая момент. Было очевидно, что он извелся, без дела просиживая тут, под горой, все те дни, пока остальные работали. - На всякий случай я прихватил побольше шлангов, их-то у нас в городе полно осталось, еще с Земли. И проволоки...

- Да не тяни, - потребовал Ким.

- И даже один переходничок прихватил, чтобы лишний раз в Боловск не мотаться, если что-то не выйдет... Поэтому я предлагаю.

Конструкция, которую Пестель, в силу не шибко развитой технической грамотности, конечно, не сам придумал, а просто запомнил по его многолетним плаваньям с аквалангом в Одессе, когда он изучал донную живность, была довольно простой. В какой-то момент он стал чертить на песке и пояснять:

- Вот тут мы ставим тройник, и пилот с Ростом дышат из общих баллонов. Это дает нам почти полтора часа лету, если осторожно и бережливо относиться к воздуху.

- Все равно накачать баллоны следует с избытком, мембраны дыхалок тут выдерживают, - вставил Ким не вовремя. Он, кажется, уже все понял, но Ростик все равно слушал внимательно.

- Загребным лучше взять Черака, он посмышленей, не напутает, будет дышать из одного баллона процентов шестьдесят воздуха, я позже рассчитаю давление, которое для этого потребуется, а потом переключится на новый баллон. И его ему, кажется, должно хватить до конца, когда вы сумеете спуститься и отдышаться уже тут, внизу.

- Понятно, - кивнула и Лада. Но Рост по-прежнему не очень-то понимал.