похолодела. Ее все-таки купили. За огромную, уму непостижимую сумму. Все
пропало. Купили воины-чужеземцы, для развлечения, как диковинку. Она не
осознавала, как продавец отомкнул браслет на лодыжке, как новый хозяин
за руку свел ее с помоста. Она все оглядывалась на Телима. Что впереди?
Несколько дней у новых хозяев, пока не надоест, потом опять рынок. И бараки.
От судьбы не уйдешь.
Телиму. - Я разучился делать деньги. Ты продал свою сушеную воблу за
двадцать пять золотых, когда ей круглая цена - два! Как это стало возможным?
Чем ты их околдовал?
золотых, - отозвался Телим, глядя вслед уходящим.
За двенадцать лет она уже пятый раз меняла хозяев, но раньше хоть оставалась
надежда. Сначала она была молода и красива, потом ее покупали для определенной
работы. Сейчас же ее купили прельстившись высокой ценой. Спотыкаясь, она
брела за новыми хозяевами, пока не ушибла ногу о камень. Зашипев от боли,
девушка вышла из транса и запрыгала на одной ноге. Мужчины оглянулись на нее
и остановились. Тот, который держал за руку, отпустил ее и задумчиво потер
подбородок.
Мокасины - хорошая обувь, но Дора не обольщалась на этот счет. Кэптэны
караванов всегда заботятся о людях и лошаках, чтоб в пути не было задержки,
а эти двое были богаты. Дора встряхнула головой и мысленно обругала себя.
Сейчас решалась ее судьба. Как поставишь себя с самого начала, так и будет.
Не вышло с Телимом, плевать. Это уже в прошлом. Надо начинать все сначала.
Решив так, Дора попыталась улыбнуться и, прихрамывая, бодро зашагала за
новым хозяином. Хозяином она решила считать того, которого звали Крис, и
который вначале вел ее за руку. Теперь он отпустил ее, но Дора знала, что
это испытание. Про себя она ухмыльнулась. Эти двое не знали, что рабыни
каравана имели намного больше свободы, чем прочие. Никто не останавливал
рабыню, если она вечером выходила из лагеря. У нее своя работа, и работа
эта должна быть сделана. Если нет - попроси помощи. Главное - не задерживай
караван. Если рабыня исчезала, кэптэн мог задержать караван хоть на
десять дней, разыскивая пропавшую. Дальше все зависело от вины. Наказание
за побег было очень жестоким. Если же все получилось неумышленно, рабыню
могли вообще не наказать. Дора задержала караван дважды. Первый раз она
сбежала когда караван проходил невдалеке от ее родного форта. Дора все
хорошо обдумала и спланировала. Пошла якобы за ягодами, оступилась на
скользких камнях, переходя быструю речку, дала унести себя потоку. Выбралась
из воды километра на два ниже по течению, там, где на гальке следы не
видны. Бестолково плутала по лесу всю ночь, путая след. На следующий день
зигзагами направилась к родному форту. Проведя ночь на дереве, поняла, что
возвращаться туда незачем. Кому она там нужна? На ошейник рассчитывать
нечего. Ее сверстники наверняка имеют жен, а молодые найдут себе девок по
возрасту. Конечно, брат из дома не выгонит. Но работать заставит с утра до
ночи. Двор да поле, поле да двор. Земля да навоз. Свободная, но хуже, чем
рабыня. В караване - рабыня, но сколько видела! Степь и сельву, моря и
пустыни. Горы с белоснежными вершинами, угрюмые лабиринты черных скал,
болота, перейти которые можно только зимой, зыбучие пески, огромные поля
красных маков на горных склонах. Умывалась холодной, хpустальной водой
гоpных pодников, и теплой, мутноватой pечной, и соленой моpской, и даже
песком пустынь, как умеют только стаpые каpаванщики.
искать караванную тропу. По дороге ломала ветви кустов, отмечая свой путь.
Найдя тропу, нарисовала на утоптанной земле стрелку, прижала локти к бокам
и побежала размеренным бегом. Через час перешла на шаг. Потом снова на
бег. И так, чередуя бег с быстрым шагом, двигалась до обеда. Дорога пошла
по холмам. Забравшись на очередной, легла в тени под деревом, погрузившись
почти полностью в прохладный мох. Задремала. Проснулась, когда тень
сдвинулась, и жаркие лучи солнца коснулись кожи. Села, потянулась и
замерла. На вершине соседнего холма отчетливо вырисовывались силуэты
всадников. Дора узнала их. Следопыты каравана. Все ее петли и трюки не
задержали их. Схватив камень, Дора нацарапала на земле еще одну стрелку
в сторону каравана и припустила во весь дух. До лагеря оставалось километров
пятнадцать. Дора не давала себе пощады. Трудно человеку соревноваться с
лошаком, идущим легкой рысью, но от скорости теперь зависела жизнь. С
криком: "Чужаки!" она ворвалась в лагерь. Караван мгновенно ожил. Дора
упала на землю и корчилась, ловя ртом воздух. Минута, и лагерь опустел.
Лишь она, несколько лошаков, да сложенный кучами груз. Но из-за каждого
дерева, из-за каждого куста на тропу был нацелен тугой лук. Не прошло и
десяти минут, как послышался топот, из-за поворота тропы показались следопыты,
и люди с шутками и веселой руганью вернулись в лагерь. Дора осмотрела
лошаков, за которых отвечала. Животные выглядели отдохнувшими, были сыты,
напоены, но не чищены. Дора огляделась. На нее, как будто, не обращали
внимания. Следопыты расседлали лошаков и скрылись в шатре кэптэна. Дора
схватила щетку, начала чистить лошаков, кусая губы и поминутно оглядываясь
на шатер, не вытерпела, заметалась, и со щеткой в руке побежала к шатру.
На ее несчастье вход оказался распахнут, ее сразу заметили. Подслушать не
удалось. В шатре были все старшие караванщики.
на колени, прижимая к груди колючую щетку.
скажете?
Чем ближе к лагерю, тем быстрей бежала. Утром шагом шла, потом то шагом,
то бегом, под конец так неслась, будто за ней стая шакалов гонится. Знаки
оставляла.
То вправо, то влево. Час туда, два сюда.
продать в бараки, а из бараков девку в караван взять.
И нечищенные лошаки и про родной форт и знакомые места и мольба убить, но
не продавать из каравана, и отрывки заготовленного рассказа про то, как
она заблудилась, и про то, как боялась, что караван уйдет без нее, и про
поля красных маков, и про пыль дальних дорог.
наказание. Я бы простил, но кроме тебя в караване есть другие пташки. Они
должны запомнить урок.
деревьев и прошлись по спине бичом. Потом караван стоял еще двое суток. Две
рабыни выхаживали Дору, смазывали спину страшно дорогим целебным бальзамом.
Кэптэн не хотел ее терять. Шрамы на спине образовали геометрический узор
из ромбов. Караванщики любили и ценили красоту во всем.
поднялся. Кэптэн явно ей симпатизировал и даже разрешил слушать, о чем
говорят на совете караванщиков. В ее подчинении были уже четыре женщины,
и вскоре она стала бы маткой каравана. А после того, как спасла караван,
всерьез рассчитывала на ошейник. Но кэптэн умер. Караван распался на три.
По жребию Дора досталась Телиму. Хуже нельзя было придумать. Рабыни были
для него говорящей разновидностью лошаков. Караван Телима - самый маленький
из трех. Планов он ни с кем не обсуждал. Жить в его караване было сытно,
спокойно и скучно. Дора погрузилась в рутину. Начала забывать о честолюбивых
мечтах.
Дора застонала и затравленно огляделась. Убежать? Куда здесь убежишь?
Город. В городе без денег... Может, пощадят? За нее ведь двадцать пять
золотых заплатили. Точно! Испугать хотят. Чтоб место знала.
Пять изможденных женщин, скованных за ноги единой цепью, стояли за помостом,
шестая, молодая но некрасивая, лежала на спине в центре. Шея, руки и ноги
были зажаты колодками. Кузнец оттянул рукой ее тощую грудь и пронзил острым,
раскаленным докрасна стержнем. Девушка опять закричала и забилась. Одна из
ожидавших своей очереди упала в обморок. Никто не обратил на нее внимания.
Кузнец положил стержень на жаровню, вытащил щипцами из чана с кипящей водой
незамкнутое еще стальное кольцо. Окунул в другой чан, наполненный целебным
бальзамом, подержал, чтоб кольцо остыло, вытащил, подождал, пока стекут
золотистые капли. И продел сквозь проколотую грудь. Девушка визжала и
извивалась. Дора представила, как бальзам жжет искалеченную грудь и закусила
до крови губу. Кузнец тем временем уже продевал кольцо сквозь вторую грудь.
Работал размеренно и равнодушно. Сбросил колодки, ткнул ногой в ребра.
Вы, давайте сюда полудохлую.
и ноги. Женщина очнулась, забилась и закричала. Кузнец успокоил ее оплеухой.
Русанов Владислав
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Мурич Виктор
Скальци Джон
Орлов Алекс