Чтение 2–й страницы книги ~На полпути к себе~

- Почему? Он уже не ребёнок, и должен знать!

- Он узнает. Скоро. Слишком скоро... - мне показалось, или ей, и в самом деле, больно?

- Слишком?! - взвился брат. - Прошло уже...

- Он младше тебя. Помнишь, насколько?

Майрон осёкся и помрачнел.

- Я не собираюсь быть снисходительным только потому, что...

- Тебя никто об этом не просит, - спокойно, но твёрдо заметила сестра.

Он не ответил, лишь презрительно скривился. Я сделал вид, что увлечённо изучаю поверхность стола.

- Я жду, драгоценная, - брат развернулся на каблуках и оставил нас вдвоём.

- Одну минуту! - крикнула Магрит ему вслед, потом подошла ко мне. - Можешь считать, что сегодня я довольна.

- А на самом деле? - съязвил я.

- Что - на самом деле?

- Вы сказали: "можешь считать". Но это не означает, что Вы довольны, не так ли? - грустно заключил я.

Магрит рассмеялась.

- Ты взрослеешь!

- Это Вас радует?

- Не огорчает, - уклончиво ответила сестра.

- Ну что ж, хоть чем-то могу доставить Вам удовольствие... - с каждой фразой моё настроение стремительно ухудшалось.

Магрит укоризненно покачала головой и направилась к дверям.

- Вы идёте на праздник? - не удержался я от вопроса.

- Да, - коротко и ясно. Что, доволен?

- Там будет... весело?

- Кому как.

- А Вам?

- Вполне, - ей не составило труда догадаться, по какому руслу потекла река моих мыслей. - Тебе нечего там делать.

- Как всегда.

- Дома так плохо?

- Нет.

- Так что тебя не устраивает?

Что... Ей не понять. Единственный праздник в году, которого я удостаивался, приходился на день моего рождения. Собственно, ничего радостного в этом событии не было и быть не могло, поскольку одновременно весь Дом скорбел о смерти моей матери. Впрочем, скорбел отдельно. От меня. А я, в полном одиночестве, гонял по тарелке тот или иной деликатес, вкуса которого всё равно не чувствовал. Ежегодный траур затягивался дня на три, в течение которых мне настоятельно не рекомендовалось покидать комнату. Во избежание неприятных встреч. Разумеется, подарков мне никто не дарил - об этой милой традиции я узнал совершенно случайно и вовсе не от родственников... Фрэлл, а ведь скоро день рождения! Сколько же мне исполнится? Двадцать один. Совершеннолетие, вроде бы...

- Меня всё устраивает, - а что ещё можно ответить?

- Ты снова солгал, но эта ложь намного опаснее для тебя, чем для всех остальных, - нравоучительно заметила Магрит.

- Как всегда, - согласился я.

- Когда-нибудь ты поймёшь: для того, чтобы быть по-настоящему счастливым, нужно очень и очень немногое, - печально улыбнулась сестра. - Не скучай!

Угу. Постараюсь. В конце концов, скука - моя давняя и хорошая знакомая, и мы с ней найдём, чем заняться...

***

- Ты что делаешь, негодник?! - завопил у меня над ухом Гизариус.

Я вздрогнул и судорожно вцепился в исчирканные листки.

- Р-работаю...

- Я вижу, КАК ты работаешь! Извёл всю бумагу! Лучшую!... Что всё это значит?!

Он выхватил у меня один клочок.

- "Д", "Г", "Р", "Р-неР"... Это не похоже на названия растений! Да ты знаешь, сколько мне стоили эти листки?!

Доктор опасно приближался к истерике, и я поспешил успокоить:

- Да ладно, стоила... Не самое высокое качество, кстати. И если уж Вас так печалит, что я истратил несколько...

- Несколько?!

- Я могу написать пару слов своему знакомому, и он с радостью пришлёт столько бумаги, сколько захотите.

- Какому ещё знакомому? - Энергия доктора плавно перекочевала из гнева в любопытство.

- Есть один... Кстати, бумагу может достать самую лучшую, из того тростника, что растёт в верховьях Сина.

Глаза Гизариуса хитро сощурились.

- Ну-ка, рассказывай: откуда у тебя такие знакомые?

- Откуда... Я же не всю жизнь нахожусь у Вас в услужении, - буркнул я, порядком устав от повышенных тонов беседы.

- Хорошо... Пиши!

- Что?

- Ты же сказал: пару слов знакомому...

- Ах, это... Даже писать не надо: найдёте в столице лавку купцов иль-Руади и скажете хозяину, что Джерон просил оказать любезность... Вроде того.

- Вот сам и скажешь! - довольно заявил доктор.

- Почему это сам? - неприятно удивился я. Не то чтобы вашему покорному слуге не хотелось встречаться с Заффани и его отцом, но перспектива немедленно последующего за оной встречей отбора невест меня не особенно радовала.

- А мы будем в Виллериме в середине зимы! - победно провозгласил Гизариус.

- Зачем?

- По делам!

Хороший ответ. Вот только, по чьим делам? По его или по моим? Сдаётся мне, что наши дела существенно рознятся...

- Ну и скажу! - надулся я. - Думаете, испугаюсь?

- Временами я сомневаюсь, что ты вообще чего-то боишься, - заметил доктор.

Фыркаю:

- Неправильный вывод! Я - отъявленный трус. И всего боюсь.

- Один мудрый человек сказал: "Бояться - не значит трусить. Бояться - значит быть осторожным", - усмехнулся Гизариус.

Поднимаю руки:

- Сдаюсь!

- Покажи горло, - велел доктор.

Я послушно открыл рот и вытерпел прикосновения ложки к языку.

- Вполне здоров, - удовлетворённо кивнул дядя Гиззи.

Мой печальный вздох по этому поводу не остался незамеченным:

- Нравится болеть?

- Не-а.

- Тогда что?

- Не нравится работать.

Он хмыкнул:

- А не скучно без работы-то?

- Мне никогда не бывает скучно.

- Даже одному?

- А кто Вам сказал, что я - один?

Глаза Гизариуса округлились:

- Но...

- Я всегда с самим собой!

Доктор ошарашено выдохнул и качнул головой:

- Всё, зарекаюсь с тобой спорить!

- Почему? - искренне удивился я.

- Потому что спор постоянно выходит из-под контроля!

Довольно ухмыляюсь, сгребая свои заметки в кучу.

- Ты составил опись?

- Почти.

- Почти?

- Осталось совсем немного, - изображаю на лице невинную уверенность.

- Учти, пора заканчивать! Нам нужно готовиться к отъезду...

- Нам?

- А ты предпочтёшь остаться здесь? - подколол меня доктор.

- Нет, конечно. Но я думал, что мой хозяин...

- У него много забот и без тебя, - сообщил Гизариус.

- Значит, я - забота? - наигранно обижаюсь.

- В некотором роде... - он увильнул от прямого ответа.

- Ну, если так... - я сузил глаза, подбирая слова подходящей к случаю обвинительной речи, но мои планы были грубо нарушены.

В дверном проёме возникла раскрасневшаяся от долгого бега мальчишеская физиономия. Кажется, я знаю этого пацана - один из тех, кто потащил гнома на рыбалку... Светлые ресницы хлопнули несколько раз друг о друга, и мальчишка срывающимся голосом возвестил:

- Вас ведунья зовёт!

Мы с доктором переглянулись, потом хором спросили:

- Кого?

- Вас!

- Кого из нас? - уточнил Гизариус, сообразив, что иным способом внятного ответа не добиться.

- Мастера!

Ситуация прояснилась. Чуть-чуть.

- Зачем?

- Она не сказала... - растерялся мальчик. - Но просила поторопиться!

Я вздохнул. Вылезать на холод не хотелось. Совсем. Только-только избавился от простуды, и снова появился шанс улечься в постель.

- Знаешь, я, конечно, уважаю желание сей достойной женщины...

Доктор нахмурился:

- Не пойдёшь?

- Н-у-у-у... - энтузиазма в моём голосе не наблюдалось.

- Собирайся и отваливай! - непреклонно велел Гизариус.

- Но...

- Кому говорят?!

- Я ещё не совсем...

- Обленился? Хочется верить... Поторопись!

- Ну куда она убежит? - простонал я, и Гизариус возвёл очи к потолку:

- Будь любезен, уважь просьбу старой женщины!

- Кто бы меня уважил... - проворчал ваш покорный слуга и поплёлся за верхней одеждой.

Мне не понадобилось много времени, чтобы подготовиться к прогулке на свежем воздухе, и за это я был несказанно благодарен дочке деревенского старосты. Рина, ещё летом снявшая мерки, взялась за дело серьёзно и ответственно, обеспечив меня комплектом одежды если и не особенно элегантной, то добротной и тёплой. Так что я был экипирован с ног до головы: под доггетами - толстые вязаные носки, выше - штаны из шерстяного полотна, рубашка с короткими рукавами, вязаная же фуфайка, варежки, колючий, но невозможно жаркий шарф и куртка из плотного сукна, подбитая мехом и имеющая очень важный элемент - капюшон. Посмотрев на меня, доктор усомнился, что я смогу передвигаться "в таких доспехах", на что в ответ получил высунутый язык и гордое:

- Зато не замерзну!

Гизариус махнул рукой, признав бесполезность споров касательно одежды, а я направил свои стопы к домику ведуньи...

Заворачивать в деревню показалось лишней тратой времени, и я двинулся по тропинке вдоль опушки леса, увязая в кашице снега и не успевшей застыть ледяной коркой земли.

Трава пожухла после первого же утреннего мороза, превратившись в бурую склизкую массу. Листья торопились облететь и добавить гнилостных миазмов к уже имеющимся ароматам вялой предзимней природы. Яркими пятнами оставались только золотые улыбки кустов огнянки, да брызги алеющих гроздей рябины. Скоро снег накроет всё своим белым плащом, и сверкающий волшебной чистотой сон продлится до самой весны...

Мокрый клочок замёрзшей воды плюхнулся мне на нос, заставив недовольно сморщиться. Нет, зима - не моё время года. Слишком холодно. Слишком грустно. Слишком...

О, почти пришёл. И даже помощь Мантии не понадобилась, чтобы почувствовать знакомый, чуть угрожающий ореол Силы, окутывающий дом ведуньи. Вуаль привычно скользнула по моему телу, но в этот раз что-то было не так.

Опасность?

"Не больше, чем прежде..." - неуверенно ответила моя подружка.

Сомневаешься?

"Немного..."

Но Вуаль нужна?

"Я бы сказала - необходима..."

Что-то ещё?

"Будь осторожен..."

Насколько?

"Как обычно..."

Хм. Как обычно... Обычно я попадаю в такие... Ладно, постараюсь.

Я постучал в дверь. Шагов не услышал, но откуда-то из глубины дома донеслось: