Чтение 2–й страницы книги ~Подарки Семилиранды~

- Нет дождя - и не надо.

Сегодня Брек не переставал удивляться. Трактирщик привел его в свое
заведение и действительно накормил. К тому времени, когда Брек
заканчивал вишневый пирог с красным вином, за ним внимательно наблюдали
человек тридцать, будто Брек - президент или дрессировщик тарантулов.

Брек не возражал, не возмущался, справедливо рассудив, что такая плата
за улыбку судьбы вполне приемлема. Пускай их смотрят, от него не убудет.

После обеда трактирщик проводил его в лучшую комнату. Там был удобный
стол (Брек поставил на него свой будильник) и мягкая кровать, на
которую он повалился, не снимая грязной куртки, - не из свинства, а
чтоб показать, что ему, Бреку, на все чихать. Но самое главное, Брека
ждали башмаки. Не совсем новые, но добротно сшитые, крепкие - как раз
по ноге. Брек так обрадовался, что расхотел спать. Надел ботинки и
пошел на улицу. За ним тут же повалили ожидавшие его зеваки. Брек решил
не обращать на них внимания. Он испытывал давно забытое ощущение
сытости и спокойствия. В боку покалывало, но не сильно.

Возле трактира стоял горожанин, пытавшийся разминуться с фонарным
столбом. Столб упрямо не уступал дороги, и горожанин храбро вступил с
ним в поединок, намереваясь спихнуть с пути. Брек минут пять любовался
единоборством, даже поближе подошел. Увидев его, пьяница оттолкнул
столб подальше и протянул к Бреку руки, облекая в скудные звуки крик
наболевшей души.

- Нал-л-лей стакашку, - сказал он.

- Пей на здоровье, - поддержал игру благодушно настроенный Брек.

Пьяница долго пытался поймать что-то в свою пустую ладонь, согнутую
клешней, потом сплюнул, выругался и побрел своей дорогой.

- Даже этого не может... - зашелестели голоса за спиной Брека. Брек
резко обернулся и крикнул в раздражении:

- Свихнулись! Что я, колдун какой?

Из-за угла выкатил автомобиль - один из пяти, имевшихся в городе. Сынок
трактирщика сидел на водительском месте, вцепившись в баранку, чтоб не
вывалиться на ухабе. Брек отскочил в сторону, брызнули с дороги зеваки,
взвыла замешкавшаяся собачонка - и драндулет исчез в клубах пыли.

С жалобным воем собачонка скакала на трех лапах, поджимая четвертую к
брюху.

- Ах ты, бедняга, - пожалел Брек, - лапу тебе отдавили. Собачонка
словно поняла, что ей сочувствуют, подбежала, прижалась к ногам. Брек
наклонился и погладил пыльную свалявшуюся шерсть.

- Ничего, заживет твоя лапа.

На короткий миг невесомым стало тело. Мир крутанулся вокруг оси по
имени Брек Линар. От неожиданности Брек охнул, покачнулся, а собачонка
помчалась как ни в чем не бывало, размахивая кренделем хвоста. На всех
четырех.

- Исцелил... - прошелестело вокруг, и зеваки разбежались.

А Брек Линар двинул в трактир, чтобы осмыслить как следует
происходящее, разобраться в странностях этого дня да посмотреть заодно,
нельзя ли чего еще перехватить у доброго хозяина. Брек был совершенно
уверен, что его накормят. Отчего - сам не знал, однако не сомневался,
удивляясь в то же время собственному нахальству.

Чудеса продолжались. Трактирщик - тот самый, что утром прогонял Брека
взашей, - сейчас ждал его у входа, суетился, беспокоился. И не один - с
супругой, с любимыми чадами и родственниками. Были тут и другие
благородные люди - аптекарь, полицмейстер, еще кое-кто. Все с семьями.

Трактирщик попытался что-то сказать, но полицмейстер не дал. Оттеснил
всех и сам шагнул к Бреку.

- Почтенный, - плачущим голосом произнес он, - подагра замучила. Вы не
поверите, какие мучения я испытываю последние семь лет.

- Я понимаю, - покивал на всякий случай ничего не соображающий Брек.

- Сделайте милость, - умолял полицмейстер.

- Да-к что ж я могу? - ошарашенно спросил Брек.

- Исцели!

- Ей-богу, я не умею.

- Умеешь, умеешь, - закричали все вокруг, - мы знаем! Ты только захоти!

- Мне не жалко, - согласился вконец растерявшийся Брек. - Подагра - это
где?

- Вот, здесь и здесь. - Полицмейстер попытался протянуть к нему руки и
ноги одновременно и едва не свалился в пыль.

- Ладно, пускай больше не болит, - неуверенно проговорил Брек. - А
поесть у вас чего найдется?

И вновь он испытал головокружение и удивительную легкость членов. А
полицмейстер с радостным стоном разглядывал свои пальцы, сгибал их,
разгибал, крутил по-всякому.

Тут все как с цепи сорвались. Брек испугался, подумал: задавят. Они
кричали в один голос про мигрени, язвы, ревматизм и гастриты,
произносили другие удивительные слова, никогда не слыханные Бреком.

В короткий срок Брек Линар излечил аптекаря от мигрени, а его жену от
хронического запора. Трактирщик пожаловался на воду в коленке, жена
трактирщика - на то, что волосы выпадают, и всех их Брек излечил тем же
дурацким способом, испытывая каждый раз головокружение.

А когда излечил всех, ему подали ужин, какого Брек давно не видел даже
во сне. Но есть уже не хотелось. Его лихорадило, и он ушел.

Он втащился в свою комнату и прилег на кровать. Громко тикал на столе
дареный будильник. Тик-так, тик-так - невидимые молоточки колотили,
казалось, по самому черепу. Брек Линар протянул руку, чтобы упрятать
часы под подушку, да так и замер. Тогда, у Семилиранды, стрелка
показывала без четверти, а теперь - без десяти двенадцать.

- Идут, значит, - пробормотал озадаченно Брек и стал следить за
стрелкой. Полчаса не спускал глаз, но она больше не шевельнулась.

Он еще раз припомнил события дня и вдруг испытал смутное подозрение.
"Быть того не может!" - поразился Брек, но подозрение росло, крепло,
превращалось в тоскливую уверенность. Обещанный секрет внезапно
раскрылся перед ним с оглушающей безысходностью.

- Колдун чертов, - тоненько сказал Брек. - Что же ты натворил? Это его,
Брека, время шло к исходу, пока он пользовал подагриков. Его, Брека,
личное время, которого и так оставалось всего-ничего, считанные деньки.
Взгляд Брека посуровел, он напыжился и властно произнес:

- Желаю, чтоб грудь не болела! И ничего не произошло.

- У меня чтоб не болела грудь! - уточнил Брек. И опять ничего не
случилось. Тогда Брек загрустил.

В дверь осторожно постучали.

- Дома нет! - крикнул Брек, потом слез с кровати и отворил дверь
женщине, одних примерно с ним лет. Кожа на ее лице была грубой, словно
обугленной солнцем, да и сама женщина гляделась высохшей от зноя, ветра
и хлопот.

- Что? - с ходу спросил Брек.- Исцелиться хочешь?

- Я бы хотела, - ответила женщина, не замечая враждебности его тона, -
только мне это уже ни к чему. Я насчет дочки.

- Насчет дочки, - хмыкнул Брек, - а мне плевать. Я тоже жить хочу. На
солнышко смотреть.

Женщина вздохнула и ничего не ответила.

- Нашли остолопа, - продолжал Брек. - И ведь молчали все. А этот,
Семилиранда. Благодетель! Да кто он такой?

- Он каждый год тут проходит, - сказала женщина. - Уже много лет, не
упомню сколько. Откуда, куда - никто не знает. А подарок его можешь
выбросить. Того, что ушло, не вернешь, а дальше, если хочешь, можешь от
подарка избавиться. Все так делают, когда догадываются.

- И я так сделаю, не сомневайся. А кто это все?

- Прохожие, - объяснила женщина. - В городе-то все знают, что за
подарки у Семилиранды. Не каждому они по силам. Только если прохожий
возьмет.

- Дурак какой, - сказал Брек. - Вроде меня.

- Ты на всех плохо не думай, - сказала женщина. - Слабы люди, от бед
своих слабы. Многим помощь нужна, вот и молчат, не рассказывают, какие
они, подарки. От слабости молчат, не от подлости.

- Трактирщик с полицмейстером тоже от слабости? - спросил Брек.

- Не знаю, - ответила женщина, - нет, наверное. Я-то всегда
предупреждаю. И остальные... Только нам уже ничего не достается.

- Какие такие остальные?

- А вон, на улице ждут...

Брек подошел к окну, откинул занавеску. На улице стояли люди, молча
смотрели на Брека через оконное стекло.

- Вон, гляди, Фатия, - негромко говорила женщина из-за его плеча. - Год
назад у нее мужа задавило на руднике, а дочке восемь лет, только она не
ходит, ног не чувствует. А вон Мерана, у нее рука сохнет. Посмотри, это
Антор, сапожник. У него грудь слабая...

- У Семилиранды и попросите, чтобы помог, - отрезал Брек.

- Он помогает, как умеет, - спокойно сказала женщина. - Он по-другому
не может. Так не бывает, чтобы всем сразу хорошо стало. Добро просто
так не дается. Кого Семилиранда одарит, тот чужую беду на себя
принимает. А сам он как ребенок малый, что от его подарков будет, того
он знать не хочет. Оттого добро его не часто до нас доходит. И никому
не известно, какой он подарок в следующий раз принесет.

- Мне чужие беды без надобности, - сказал Брек. - Своих хватает.

- Я понимаю, - согласилась женщина. - Кому охота чужое на себя
взваливать, да еще задаром.

- Своих бед хватает, - повторил Брек. - Мне самому этой жизни осталась
одна ложка.

- Конечно, милый, - ласково сказала женщина. - Какой тебе от нас прок?
Разве кусок хлеба пополам разделим.

- Чахотка у меня, - рявкнул Брек. - Думал до следующей осени дотянуть,