Чтение 2–й страницы книги ~Повесть былинных лет~

Дарья мило смутилась, залившись румянцем, что ей, к слову сказать, шло.

- Ну ты и скажешь, разбойник, - кокетливо махнула она концом длинной косы. - Соблазнил меня аки змий-искуситель. Ах, что я делаю?!

- Не притворяйся, - усмехнулся юноша, и они с молодицей прошли в уютную теплую горницу.

С Дарьей Лука познакомился совершенно случайно, по своему обыкновению заночевав в попавшемся на пути сарае, благо дворовых псов воевода у себя не держал, ибо сам был пострашнее любого Полкана. Лишь законченный безумец мог попытаться влезть к нему в дом. Но Лука как раз и был тем самым ненормальным, коему все на этом свете, кроме стихов да женщин, было по барабану. В общем, стихами своими он молоденькую женушку медведковского воеводы и пленил.

- Кто у тебя до меня был? - полюбопытствовал Лука, прихлебывая горячий чай с баранками, которые и впрямь оказались свежими. - Местный конюх?

- А откуда ты узнал? - изумилась молодка.

- Да так, ентуиция, - хмыкнул юноша, дуя на дымящееся блюдце.

Засиделся он что-то в этом Медведкове. Шутка сказать, целую неделю уже в избе у лопуха-воеводы живет, как сыр в масле катается. Тепло, уютно, утром любовь, вечером любовь. Муженек-то все время у заставы сидит, женился балда на свою голову. Вот так с дурнями в жизни и бывает.

"Пора делать отсюда ноги! - подумал Лука, хрустя бараночкой. - Удача - штука изменчивая".

Дарья, сидя напротив, продолжала застенчиво теребить косу. Огонь девка! С виду вроде как скромница да прилежница, но это лишь с виду.

- Прочти стишок, Лука, ну что тебе стоит, - принялась канючить молодка. - Ну еще один для твоей лапушки.

Юноша тяжело вздохнул.

Ничего не поделаешь, коль просит... и он зычно, с чувством прочел...

Сегодня снова Купидон

Пытался подстрелить меня,

Но то ли промахнулся он,

То ль в сердце выросла броня...1

1 Здесь и далее все стихи Луки Пырьева принадлежат перу Сергея Карташова. - Примеч. автора.

- Ох, - томно вздохнула Дарья, - хватит чаевничать, лучше иди ко мне...

Лука с тоскою поглядел за окно. Внутренний сторож уже битые полчаса настырно твердил: "Беги, беги, беги..."

Дарья задула лучину и, расстелив на печи одеяло, изяшным пальчиком поманила парня.

Пиит снова прислушался к себе. Что-то было не так, и потому вместо того чтобы прыгнуть на печь к бесстыжей молодке, он ловко юркнул за стоявший у двери избы огромный кованый сундук.

В ту же секунду крыльцо на улице грозно заскрипело, дверь приоткрылась и в щель просунулся тяжелый булатный меч.

Дарья вскрикнула и метнулась к окну.

- Еханый бабай!!! - взревело под дверью, и, звеня доспехами, в дом с оглушительным грохотом вломился раскрасневшийся воевода.

"Я так и знал, - с тоскою подумал Лука, - знал ведь, не мог не знать".

- Где?!! - страшно взревел обманутый муж и с мечом наперевес погнался за визжащей благоверной.

Изба была просторная, и супруги потешно забегали вокруг крепкого дубового стола, за которым давеча пил чай с баранками Лука.

- Где-э-э-э он?!!

- О чем ты, родимый?

- Я все знаю, признавайся, выдра!..

- А... на помощь!!!

- Рога мне наставила?!!

- Нет...

- С кем, С КЕМ? Я все равно его найду и... зарублю!!!

- А... нет-нет...

Лука задумчиво наблюдал за семейной сценой из своего укрытия. Сколько раз он уже видел подобные представления. Все повторялось даже в мельчайших деталях, вот только он следил за драмами, как правило, из разных мест. Из-за печи, с чердака, из чулана, а вот теперь... за сундуком схоронился.

- Ты думала, я ничего не знаю, охо-хо... А я все знал с самого начала, когда нашел несколько дней назад под подушкой чужой лапоть!

- Нет, только не за косу-у-у-у...

"Какой еще лапоть? - недовольно подумал Лука. - Сроду я никаких лаптей здесь не терял. Да и не ношу я их, в сапогах вот удобных путешествую".

Стало быть, конюха лапоть. Ай да Дарья, ай да коза бесстыжая!

Намотав на левую руку длинную косу жены, воевода, судя по намерениям, собрался отсечь благоверной голову.

- Пора! - хрипло прошептал Лука и незаметно, словно хищный зверь, прошмыгнул на двор.

- А... - донеслось из избы, - не надо-о-о-о... - После чего раздались громкие шмякающие звуки.

- Порет! - сразу определил юноша, прислушиваясь к диким визгам неверной. - Что ж, любишь кататься, люби и саночки возить...

И, произнеся вслух сию известную расейскую мудрость, Лука ловко, точно ярмарочный акробат, перемахнул через высокий дощатый забор.

Выйдя из разгромленной корчмы, Колупаев направился к своей скромной повозке, на которой и путешествовал по землям русским бескрайним уже изрядное количество лет.

Запряженная в повозку лошадка по имени Буцефал встретила хозяина довольным всхрапыванием. Присмотревшись, Степан заметил, что лошадь взирает на него с укоризной. Видно, не одобрял Буцефал учиненной кузнецом драки.

Ну да ладно, где еще русскому человеку пар спустить, как не в благородном честном поединке, особенно когда силы противника превосходят твои собственные в десять раз.

Прикрыв старой медвежьей шкурой рабочий инструмент, лежащий на дне повозки, Колупаев залез на козлы и громко скомандовал:

- Поше-о-о-ол...

Сегодняшнее происшествие в корчме стало последней каплей в той бочке дегтя, которую уже столько лет носил под сердцем Степан. Тяжело жить на земле русской обманутым героям. Да разве можно было помыслить такое в прежние-то времена?

Кто бы тогда посмел приписывать подвиги какого-нибудь богатыря совершенно чужому человеку?

А какие встарь были силачи, горы сворачивали: Микула Селянинович, Никита Кожемяка, Добрыня Никитич, Гол Воянский, Иван-богатырь крестьянский сын, Алеша Попович... Да целого дня и ночи не хватит, чтобы все их подвиги пересказать.

Непонятно было, чем Степан заслужил такую горькую участь. Сколько подвигов совершил, животом рисковал, а слава вся какому-то ироду поганому Илье Муромцу, что б его, досталась. За что про что? На каких, в конце концов, основаниях?

А все этот летописец, как же его... даже имени не вспомнить. Вот кабы встретился он кузнецу... Ох и навалял бы ему Степан, ох и навалял бы!

- Гей, иди быстрей, Буцефалушка, смеркается уже...

Буцефал недовольно застриг ушами, но скорости все-таки прибавил.

Колупаев горько усмехнулся и принялся от тоски рассуждать вслух, обращаясь к собственной лошади:

- А что как мне, Буцефалушка, этого мерзавца сыскать? Ну, летописца ентова, по непонятному почину меня славой народной обделившего. Найти и заставить все заново переписать по правде, по совести. Мол, вот он настоящий богатырь расейский, Степан свет Колупаев, погубивший Змея Горыныча и Кощея Бессмертного в бегство трусливое обративший...

И кузнец серьезно задумался. Чудно было, отчего ему раньше в голову сия простая мысль не забредала. Взять и все исправить.

- Хороша мысль, добрый молодец! - внезапно раздалось прямо за спиной Колупаева. - Но не все так просто, как тебе кажется...

Степан аж подпрыгнул на козлах повозки, будто ужаленный. Буцефал дернулся и, резко остановившись посреди дороги, испуганно скосил выпуклый глаз на телегу.

Колупаев обернулся.

Из-под медвежьей шкуры торчала всклокоченная голова незнакомого белокурого юноши. Юноша был розовощекий и на удивление наглый.

Кузнец снял с пояса хлыст:

- А ну отвечай, кто таков и почто ко мне в телегу забрался, а то...

Незнакомец сладко потянулся и нехотя выбрался из-под шкуры. Угроза Степана никакого впечатления на него не произвела.

- Да спрятался я в твоей телеге. Совершенно случайно спрятался, да и прикорнул малость. Прости, брат русич, виноват.

- Кто таков? - по-прежнему не шибко дружелюбно переспросил Колупаев.

- Вольный художник я, - ответил юноша и, достав из кармана красное яблоко, с удовольствием впился в него зубами. - Лукой Пырьевым зовут.

Кузнец с неудовольствием узнал в яблоке часть своего полдника из седельной сумки.

Однако нагл был этот безобразник до неприличия.

- Художник по какой части?

- По женской, - довольно ответил Лука. Степан прищурился, оценивающим взглядом обозревая юношу. В меру смазлив, опрятен, в общем недурен. Все портила лишь высокомерная усмешка, не сходившая с его губ.

- Больше мне в той деревне делать нечего, - решительно сообщил Лука; - Жену местного воеводы я соблазнил - это раз, девок деревенского старосты попортил - это два, ну и кое-чего еще там было... это три...

- Экий ты орясина! - возмутился Колупаев. - А ну пшел с телеги, я тебя возить тут не нанимался.

- Спокойно, кузнец, не кипятись, - примирительно сказал Пырьев. - Я, если ты не знаешь, сын самого князя Сиверского Буй-тура Всеволода от половецкой княжны Гюльчитай свет Кончаковны.

- Да ну?!!

- Вот тебе и "да ну". - Скорчив гримасу, Лука отбросил в сторону маленький огрызок. - Сбежал я от папочки. Хотел он меня своим преемником сделать, князем значит, скукотища-а-а-а.

- Ну а ты чего же?

- Чего-чего. Не этого мне в жизни всегда хотелось. Так уж вышло, что слаб я оказался с младых ногтей до женского пола.

- Ну на это мы все, мужики, горазды! - усмехнулся Степан, поглаживая окладистую бороду.

- Все да не все, - огрызнулся Пырьев. - Вот я, например, и дня прожить не могу, чтобы какую-нибудь молодку не соблазнить.

- Околдовал тебя, может, кто? - предположил Колупаев.

- Может, и околдовал, - согласился с ним Лука. - Что теперь уж говорить.

И немного подумав, нараспев прочитал:

Крылатый мальчик пару раз

Пальнул по мне из лука,

Но получил синяк под глаз,

То пацану - наука!

- А ты, однако, ко всему еще и пиит! - искренне восхитился кузнец.

- Есть немного, - согласился Лука. - Ладно, спасибо, что укрыл в своей телеге, а то... порешил бы меня воевода. Я едва ноги унес...

И с этими словами юноша ловко спрыгнул с повозки.

- Дам-ка я тебе напоследок совет... - Степан удивленно взметнул густые брови:

- Совет мне?

- Эге ж, конечно, тебе, не коню же твоему перепуганному. Я тут давеча, когда проснулся, услышал, о чем ты вслух толковал... Учти, не один ты кривой зуб на этого летописца имеешь. Много он неправды о земле русской пописал. Так что ты не думай, многие им недовольны. Непросто найти его, но уж если искать...

Лука хитро сощурился:

- Я на твоем месте потолковал бы для начала с самим Ильей, вдруг он ведает, где этого летописца найти можно. Наверняка ведь знает, сучий сын. Кумекаешь, кузнец?

- Кумекаю, - серьезно кивнул Колупаев. - Только где мне этого Илью сыскать?

- Ясное дело, в селе Карачарове у славного града Мурома. Он живет в избе отца своего Ивана Тимофеевича, великого оружейного мастера, небось слыхал о таком?

- Понятное дело, слыхал.

- Ну так туда и поезжай.

- Легко сказать поезжай, - возмутился Степан. - С какой физией я к этому Муромцу явлюсь. Да он даже говорить со мною не станет.

- Ой-ей-ей, - противно захихикал Лука. - Как же, не станет он с тобой говорить. Вмажешь ему разок, сразу шелковым станет. Это ты ведь богатырь, а не он!

- Вмазать самому Илье Муромцу?!!

- Эх-хех-хех, - сокрушенно покачал головой Пырьев. - Вот что значат у нас на Руси народные поверья. Даже ты за эти годы свыкся с мыслью, что есть такой великий русский богатырь. Теперь ты видишь, кузнец, как далеко зашла вся эта ложь?..

И, заявив это, пиит поспешно растворился в опускающихся на дорогу вечерних сумерках, оставив Колупаева наедине с мрачными думами.

Что ж это выходило-то?

Значит, и он, Степан, уже верил, что не совершал всех тех подвигов, которые были приписаны потом Илье Муромцу? Все и впрямь зашло слишком далеко.

- Довольно! - решительно произнес Степан. - Теперь я положу этому конец!

Буцефал посмотрел на хозяина с одобрением. Умная конячка.

- Ну, пошел...

Заскрипев, повозка сдвинулась с места.

По самым общим прикидкам, до славного града Мурома сутки неспешного пути. Тем более что места вокруг спокойные, неопасные: ни тебе разбойников, ни нечисти разгулявшейся. И в самом деле, скучна стала жизнь на Руси. Раньше хоть с половцами воевали. А нынче что?

Разленились русичи, забыли уже, наверное, когда в последний раз меч или копье булатное в руках держали. Не любил воевать. князь Всеволод Ясно Солнышко, да и другие князья удельные тоже. Не любили... и правильно делали. Иными заботами полна земля русская, а половцы могут и подождать чуток. Что им, кочевникам, много ли им надо? Степь, кумыс да вольный ветер...

Так вот и решил Степан Колупаев в град Муром ехать, вернее, в село Карачарово, славное тем, что жил там и, как видно, не тужил великий русский богатырь. Ну что ж, похоже, не тужить ему недолго осталось...

Вот только что ему скажет-то Степан, когда до села доберется?

"Здравствуй, богатырь самозваный! Пришло время отдавать старый должок!"

Нет.

Не так.

Или лучше...

Кузнец сокрушенно махнул рукой. Да ничего он ему не скажет, а для начала хрястнет по лбу как следует, чтобы знал, как славу чужую присваивать.

- Вот с этого беседу и начнем, - довольно произнес Степан. - Эй, Буцефал, ты как считаешь?

Буцефал, в принципе, не возражал.

ГЛАВА 2

Полна кретинами земля русская

Утро в княжьем тереме выдалось беспокойное.

Весь день, как говорится, теперь насмарку. Оттого Буй-тур Всеволод Ясно Солнышко, и был хмур, аки татарин, которого ратники поймали. за воровство на ярмарке. Недоволен был князь, страшно недоволен. Вроде и не понять, отчего. Но ведь так запросто и не спросишь. Норов у Всеволода крутой, хорошо еще если только палицей дубовой по спине перетянет, а то может еще и на границу послать для переговоров с половцами. А половцы народ дикий, у них всегда один ответ на любые разговоры: "секир башка!" и точка. Как ни юли, как ни уговаривай, "секир башка!" отвечают и, что самое обидное, тут же переходят от слов к делу.

- Эх, Николашка, Николашка, - тяжело вздохнул князюшка и нехорошо посмотрел на своего личного секретаря Николая Острогова по кличке Пострел.

Николашка зябко поежился, будто и вправду в княжьих палатах температура упала. Явно замышлял супротив своего секретаря Буй-тур Всеволод что-то плохое.

Уж не придушить ли Николашку вознамерился?

Особенно раздражал князюшку берестяной короб со свернутыми в трубочку листами свежей бересты - государственные дела на сегодняшний день. Короб прямо по швам лопался от обилия требующих немедленного решения проблем.

Руки у Николашки задрожали, так ненароком и бумаги важные рассыпать можно.

- Что-то многовато на сегодня, - недовольно проворчал Всеволод, раздумывая, как бы это позаковыристей перетянуть палкой настырного помощничка. Да так, чтобы и по темечку, и по спине пришлось. Вот потеха-то будет.

- Ну так на Руси много чего деется, - виновато шмыгнул носом секретарь. - Дела разные неотложные, как же без этого?

- Эк ты завернул, на Руси, - продолжал ворчать князь. - Мой удел маленький. Мне всю Русь не удержать. Да тут одних ратников несколько тысяч надобно, дабы границы такой громадины оберегать. А где их взять, ратников этих? Может, подскажешь, Николашка, ты ведь у нас головастый?

Что и говорить, голова у Николая действительно была довольно нестандартной формы. Непропорционально большая и круглая, как пушечное ядро. Князь, в общем-то, и взял парня себе в секретари, чтобы тот его своим видом нелепым смешил. Но получилось все не совсем так, как было задумано. Николашка Всеволода не смешил, а доставал. Причем доставал со страшной силой. Слишком серьезно к своей должности, шельмец, относился. В том-то вся и беда.

Секретарь виновато таращился на князя, и Всеволод не выдержал.

- Ладно, давай, что там у тебя? - в сердцах крикнул Ясно Солнышко, насупив черные брови. Понятно теперь, чего от него старший сын Лука сбежал. Посмотрел на будни отца родного и тут же наутек пустился.

Всеволоду и самому иногда хотелось дернуть куда-нибудь подальше от своего удела. Но куда тут убежишь? На севере Чертовы Кулички - гиблые глухие места. На востоке половцы сиднем сидят, кумыс теплый лопают. На севере Тьмутаракань - паршивые люди. Ну а на запад податься, к грекам... Нет уж. Народ, который разбавляет водой вино, изначально не может быть хорошим. В общем, отъявленные мерзавцы греки эти. Философы, кифареды, короче, сплошные бездельники... Русскому человеку в Греции делать нечего, лучше уж к половцам с их "секир башкой".

"А что? - оживился князь. - Чем не вариант?! Все-таки я им как бы родственник".