Чтение 2–й страницы книги ~Ночная ваза с цветочным бордюром~

Странно. Могу поклясться, что я не тушила свет.

Энн потянулась к выключателю.

- Стоп, - резко произнес профессор Муни. - Здесь что-то неладно, мисс
Сотерн.

- Вы думаете, что...

- На кого, по-вашему, можно наткнуться, когда входишь ненароком в
темную комнату?

- С-с-скверные Парни?

- Именно они.

Гнусавый голос произнес:

- Вы совершенно правы, дорогой профессор, но, уверяю вас, наш
разговор будет сугубо деловым.

- Доктор Муни! - охнула мисс Сотерн. - В вашем кабинете кто-то есть.

- Входите же, профессор, - продолжал Гнусавый. - Разумеется, если мне
позволено приглашать вас в ваш собственный кабинет. Не пытайтесь найти
выключатель, мисс Сотерн. Мы уже... гм... позаботились об освещении.

- Что означает это вторжение? - грозно спросил профессор.

- Спокойно, спокойно... Борис, подведите профессора к креслу. Этот
долдон, что взял вас за руку, профессор, мой не ведающий жалости
телохранитель, Борис Карлов [актер американского кино, снискавший
известность в 30-е годы участием в фильмах ужасов]. А я - Питер Лорре.

- Я требую объяснений! - крикнул Муни. - Почему вы вторглись в мой
кабинет? Почему отключен свет? Какое право вы имеете...

- Свет выключен потому, что вам лучше не видеть Бориса. Человек он
весьма полезный, но внешность его, должен вам сказать, не доставляет
эстетического наслаждения. Ну а для чего я вторгся в ваше обиталище, вы
узнаете сразу же, как только ответите мне на один или два пустяковых
вопроса.

- И не подумаю отвечать. Мисс Сотерн, вызовите декана.

- Мисс Сотерн, ни с места!

- Делайте что вам говорят, мисс Сотерн. Я не позволю...

- Борис, подпалите-ка что-нибудь.

Борис что-то поджег. Мисс Сотерн взвизгнула. Профессор Муни лишился
дара речи и остолбенел.

- Ладно, можете гасить, Борис. Ну а теперь, мой дорогой профессор, к
делу. Прежде всего рекомендую отвечать на все мои вопросы честно, без
утайки. Протяните, пожалуйста, руку. - Профессор Муни вытянул руку и
ощутил в ней пачку кредитных билетов. - Это ваш гонорар за консультацию.
Тысяча долларов. Не угодно ли пересчитать? Поскольку здесь темно, Борис
может что-нибудь поджечь.

- Я верю вам, - пробормотал профессор Муни.

- Отлично. А теперь, профессор, скажите мне, где и как долго изучали
вы историю Америки?

- Странный вопрос, мистер Лорре.

- Вам уплачено, профессор Муни?

- Совершенно верно. Так-с... Я обучался в высшем Голливудском, в
высшем Гарвардском, высшем Йельском и в Тихоокеанском колледжах.

- Что такое "колледж"?

- В старину так называли высшее. Они ведь там, на побережье, свято
чтят традиции... Удручающе реакционны.

- Как долго вы изучали эту науку?

- Примерно двадцать лет.

- А сколько лет вы после этого преподавали здесь, в высшем
Колумбийском?

- Пятнадцать.

- То есть на круг выходит тридцать пять лет научного опыта. Полагаю,
что вы легко можете судить о достоинствах и квалификации различных ныне
живущих историков?

- Разумеется.

- Тогда кто, по вашему мнению, является крупнейшим знатоком Американы
двадцатого века?

- Ах вот что! Та-а-к. Чрезвычайно интересно. По рекламным проспектам,
газетным заголовкам и фото, несомненно, Гаррисон. По домоводству - Тейлор,
то есть доктор Элизабет Тейлор. Гейбл, наверно, держит первенство по
транспорту. Кларк перешел сейчас в высшее Кембриджское, но...

- Прошу прощения, профессор Муни. Я неверно сформулировал вопрос. Мне
следовало вас спросить: кто является крупнейшим знатоком по антиквариату
двадцатого века? Я имею в виду предметы роскоши, картины, мебель,
старинные вещи, произведения искусства и так далее.

- О! Ну тут я вам могу ответить без малейших колебаний, мистер Лорре.
Я.

- Прекрасно. Очень хорошо. А теперь послушайте меня внимательно,
профессор Муни. Могущественная группа дельцов от искусства поручила мне
вступить с вами в контакт и начать переговоры. За консультацию вам будет
выдано авансом десять тысяч долларов. Со своей стороны вы обещаете держать
наш договор в тайне. И усвойте сразу же, что если вы не оправдаете нашего
доверия, тогда пеняйте на себя.

- Сумма порядочная, - с расстановкой произнес профессор Муни. - Но
где гарантия, что предложение исходит от Славных Ребят?

- Заверяю вас, мы действуем во имя свободы, справедливости простых
людей и лос-анджелесского образа жизни. Вы, разумеется, можете отказаться
от такого опасного поручения, и вас никто не упрекнет, однако не
забывайте, что во всем Лос-Анджелесе Великом лишь вы один способны
выполнить это поручение.

- Ну что ж, - сказал профессор Муни. - Коль скоро, отказавшись, я
смогу заниматься только одним: ошибочно подвергать осмеянию современные
методы излечения рака, - я, пожалуй, соглашусь.

- Я знал, что на вас можно положиться. Вы типичный представитель
маленьких людей, сделавших Лос-Анджелес великим. Борис, исполните
национальный гимн.

- Благодарю вас, это лишнее. Слишком много чести. Я просто делаю то,
что сделал бы любой лояльный, стопроцентный лос-анджелесец.

- Очень хорошо. Я заеду за вами в полночь. На вас должен быть грубый
твидовый костюм, надвинутая на глаза фетровая шляпа и грубые ботинки.
Захватите с собой сто футов альпинистской веревки, призматический бинокль
и тупоносый пистолет. Побезобразнее. Ваш кодовый номер 3-69.

- Это 3-69, - сказал Питер Лорре. - 3-69, позвольте мне представить
вас господам Икс, Игрек и Зет.

- Добрый вечер, профессор Муни, - сказал похожий на итальянца
джентльмен. - Я Витторио де Сика. Это - мисс Гарбо. А это - Эдвард Эверетт
Хортон. Благодарю вас, Питер. Можете идти.

Мистер Лорре удалился. Профессор Муни внимательно поглядел вокруг
себя. Он находился в роскошных апартаментах, построенных на крыше
небоскреба. Все здесь было строго выдержано в белых тонах. Даже огонь в
камине, благодаря чудесам химии, пылал молочно-белым пламенем. Мистер
Хортон нервно расхаживал перед камином. Мисс Гарбо, томно раскинувшись на
шкуре белого медведя, вяло держала пальчиками выточенный из слоновой кости
мундштучок.

- Позвольте мне освободить вас от этой веревки, профессор, - сказал
де Сика. - Думаю, что и традиционные бинокль и пистолет вам ни к чему.
Дайте мне и их. Располагайтесь поудобнее. Прошу простить наш безупречный
вечерний наряд. Дело в том, что мы изображаем владельцев находящегося в
нижнем этаже игорного притона. В действительности же мы...

- Ни в коем случае!.. - встревоженно воскликнул мистер Хортон.

- Если мы не окажем профессору Муни полного доверия, милый мой
Хортон, и не будем совершенно откровенны с ним, у нас ничего не получится.
Вы со мной согласны, Грета?

Мисс Гарбо кивнула.

- В действительности, - продолжал де Сика, - мы - могущественное трио
дельцов от искусства.

- Та, та... так, значит, - взволнованно пролепетал профессор Муни, -
вы и есть те самые де Сика, Гарбо и Хортон?

- Именно так.

- Да, но как же... Ведь все говорят, что вы не существуете. Все
считают, что организация, известная как "могущественное трио дельцов от
искусства" в действительности принадлежит фирме "Тридцать девять ступенек"
[название детективного романа Джона Бьюкенена], предоставившей свой
контрольный пакет акций организации "Cosa Vostra" ["Ваше дело" (итал.);
сравните с названием американской мафии "Cosa noctra" ("Наше дело")].
Утверждают, будто...

- Да, да, да, - перебил де Сика. - Нам угодно, чтобы все так считали.
Именно потому мы и предстали перед вами в виде зловещего трио владельцев
игорного притона. Но не кто иной, как мы, мы втроем, держим в своих руках
всю торговлю предметами искусства и весь антикварный бизнес в мире, и
именно поэтому вы сейчас и находитесь здесь.

- Я вас не понял.

- Покажите ему список, - проворковала мисс Гарбо.

Де Сика извлек лист бумаги и вручил его профессору Муни.

- Будьте добры изучить этот список, профессор. Ознакомьтесь с ним
очень внимательно. От выводов, к которым вы придете, зависит очень многое.

Автоматическая вафельница.

Утюг с паровым увлажнителем.

Электрический миксер (двенадцатискоростной).

Автоматическая кофеварка (шесть чашек).

Сковородка алюминиевая электрическая.

Газовая плита (четырехконфорочная).

Холодильник емкостью 11 кубических футов плюс морозилка на 170