восприятие на корабль, пока ощущение падения не прошло полностью. Очень
скоро он отправится к Ганимеду.
скользящего подошвами скафандра по металлу кабины. В мешковатом безликом
скафандре именно он казался сейчас нечеловеком.
положенных местах крепления своей упряжи. Он чувствовал прикосновение
перчаток Майклджона к спине - закреплялась ранцевая реактивная установка.
Но он ничего не видел, кроме деревянных салазок, которые будут
предохранять тело от огня выхлопа.
лопатками. Мгновенное ускорение надавило на ремни парашютной упряжи,
салазки помчались вдоль направляющей балки.
вниз, быстро исчезнув среди звезд. Отделился и сам ранец, помчавшись вниз
и вперед, сверкая огнем из сопла. Мгновенно рассеявшаяся волна жара от
двигателя на миг вызвала у Свени головокружение. Потом ранец исчез.
Ударившись о Ганимед, он разовьет такую скорость, что от него останется
лишь небольшая воронка.
Ганимеда.
годах, подернутых дымкой детских воспоминаний, когда он понял, что
подземный купол на Луне был его персональной Вселенной. Желание было
смутным, каким-то обезличенным, но сильным, и со временем перешло в
ледяную горькую тоску по несбыточному, дававшую о себе знать в манере
держаться, и во внешнем виде, и во взгляде на мир, на свою уникальную
повседневную жизнь, и во снах, которые по мере взросления Свени
становились все более редкими, но и более сильными. Доходило до того, что
подобный кошмар на несколько дней оставлял его полуоглушенным, словно
после катастрофы, в которой он чудом уцелел.
мог. Но они мало что могли. История болезни Свени содержала мало общего с
тем, к чему была привычна любая система психиатрии, создаваемая людьми и
для людей. Не могли члены научной команды согласовать между собой и то,
что же считать основной целью такой терапии. Помочь ли Свени сжиться с
факторами своей нечеловечности, или вместо этого, наоборот, раздувать
искорку надежды, которую остальные немедицинские работники преподносили
Свени, как единственную цель его существования.
адаптированным к свирепому морозу, слабой гравитации и жиденькой атмосфере
Ганимеда. Кровь в его сосудах, клетки его тканей - все это на девять
десятых состояло из жидкого аммиака. Кости его - лед, дыхание - сложная
водородно-метановая цепочка реакций, основанная не на железосодержащем
катализирующем пигменте, а на разрыве и восстановлении мостика сульфидной
связи. И если бы возникла такая необходимость, он смог бы продержаться
долгие недели на диете лишь из одной каменной пыли.
буквальном смысле еще до его зачатия. Клетка, которая была оплодотворена и
потом развилась в зародыш Свени, была подвергнута целому комплексу
воздействий - селективной обработке избирательными ядами, точечной
рентгенотерапии, специальному метаболическому активированию плюс еще около
пятидесяти других операций с совершенно непроизносимыми названиями. Вкупе
все это окрестили "пантропологией". В вольном переводе это означало
"трансформация всего" - и было действительно тем, чем называлось.
жизнедеятельности Свени, изменяли и его духовный мир, обучение и даже его
предков. Доктор Алфкон как-то гордо объяснил Свени через интерком, что по
мановению руки адаптированные люди не возникают. Даже клетка-зародыш имела
позади себя сотню поколений клеток, ступенчато изменявшихся из поколения в
поколение, пока не возникла зигота, достаточно далеко ушедшая от теплой
белковой жизни ко льду, цианидам и всему прочему, из чего сделаны такие
мальчики, как Свени. Доктор Алфкон был снят со своей должности, когда в
конце недели команда психологов прослушала записи всех разговоров Свени:
кто и что говорил ему, и как он на это отвечал. Но Свени никогда не слышал
известного детского стишка "из чего сделаны мальчики", и поэтому не
испытал травмы по причине эдипова комплекса.
когда подошла на то пора, но в этом не было ничего особенного. Ученые
приходили и уходили, перемещаясь внутри большой, тщательно охраняемой
пещеры только в сопровождении вежливых, одетых в тщательно выглаженную
красивую форму полицейских Порта. Ученых редко хватало надолго, пока в
псих-команде чувствовалось постоянное странное напряжение, иногда
разряжавшееся в яростные словесные баталии, в которых спорящие сильно
напрягали голосовые связки. Что ж, Свени так и не выяснил, в чем тут дело
- связь со внешним миром ему обрывали сразу, как только поднимался крик.
Но он заметил, что некоторые из голосов уже больше никогда не принимали
участие в спорах.
вернется навестить меня?
уволен. Не волнуйся за него, у него все хорошо. Книгу я тебе принесу.
поверхность Луны - правда, с охраной из пяти человек в скафандрах. Но
Свени было все равно. Новая свобода показалась ему огромной, а его
собственный защитный костюм - ерундой по сравнению с неуклюжими вакуумными
скафандрами полицейских.
свободы, которую ему предстояло получить - если верить многочисленным
намекам - после того, как он выполнит свое главное задание. Он даже сможет
увидеть Землю, где живут люди.
его второй натурой. Со дней одинокого холодного детства в него вдалбливали
эти знания, и всякий раз в конце следовала не терпящая возражений
фраза-приказ:
Свени. В них же его единственная надежда. Адаптанты должны быть пойманы и
возвращены на Луну, точнее - под купол Порта - единственное место кроме
Ганимеда, где они могли существовать. И если пленить их всех не удастся,
он должен рассматривать все это как возможность вернуться хотя бы с
доктором Якобом Рулманом. Только он знал главный секрет - как превратить
адаптанта в нормального человека.
насколько тяжело их преступление, он никогда не задумывался и никогда не
пытался ответить сам на этот вопрос. Слишком неполными и схематичными были
те стандарты, по которым он мог судить. Но с самого начала было ясно, что
колония на Ганимеде возникла без разрешения Земли. Колонисты
воспользовались методами, которые не одобрялись Землей (не считая особых
случаев вроде Свени), и Земля хотела со всем этим покончить. Не силой,
потому что они вначале хотели узнать то, что знал Рулман, а с помощью
такого тонкого произведения науки, каковым являлся Свени.
возможно, трансформируют в человека и он получит свободу побольше той, что
ощущал, прогуливаясь по лунной поверхности в сопровождении пяти
охранников.
команды. Любой нормальный человек быстро заподозрил бы, что эти намеки
имеют под собой более чем зыбкую почву, а Свени, благодаря системе
обучения, очень рано стал недоверчивым и подозрительным. Но итог его мало
интересовал. Это была его единственная надежда, и он принимал ее без
колебаний. Выбирать не приходилось. Но начало одного разговора заставило
Свени заподозрить, что дело тут не в сомнениях о возможности обратной
трансформации адаптантов. Например, Эмори однажды взорвался:
Свени этого не знал и не мог знать. Потом был один техник, который сказал:
"Стоимость - вот в чем беда терраформирования". Что он имел в виду? Всего
через минуту его поспешили выслать из камеры с каким-то неожиданным
поручением. Таких случаев было много, но всякий раз Свени как-то не
удавалось сложить эту мозаику в целостную картину. Он решил, что прямого
отношения к его шансам стать нормальным человеком они не имеют, и поспешил
забросить их в обширную пустыню неведения.
"Мы должны получить их обратно!" Эти слова и были той первопричиной, из-за
которой Свени, словно в кошмаре, от которого не избавиться, падал вниз
головой к поверхности Ганимеда.
Акунин Борис
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Журавлев Владимир