Сайтиин, такие, как создание в смертоносном ландшафте участков атмосферы,
годной для дыхания - все эти усилия потому, что Сайтиин представляла
наилучшее место для существования человека как биологического вида. На ней
не было собственной разумной жизни, а имелась многообразная и совершенно
чуждая человеку экосистема - фактически две экосистемы, из-за
исключительной изолированности тамошних двух континентов, значительно
отличавшихся друг от друга и совершенно несхожих с Землей или Пеллой.
отсутствия разумной жизни, первую новую колыбель земной человеческой
цивилизации, кроме самой Земли.
и внезапное стремление управляемых земных учреждений следовать устаревшему
курсу, а также интересы горстки приспособившихся капитанов торговых
кораблей Земли, пытавшихся поддерживать загнивающую торговую империю,
которая оказалась на обочине человеческого космоса.
запредельности, но сама являющаяся метрополией станций Эсперанс, Пан-Париж
и Фаргон, заявила о своей независимости от Компании Земли в 2300 году.
Такое действие, переданное теперь со скоростью сверхсветового корабля,
подвигло Землю построить и запустить вооруженные ССК, чтобы вразумить
мятежные станции.
поставки, тогда как сама Земля даже с помощью технологии ССК была не
способна на таких расстояниях обеспечивать разнообразные потребности
своего флота. Через несколько лет деятельность флота Компании Земли
выродилась в отдельные акты пиратства и насилия, что послужило причиной
полного отчуждения торговцев - традиционной ошибке Компании Земли.
коммерческая сила в Запредельности и прекратились попытки Земли навязывать
свою волю многочисленным колониям.
войны, Пелльский Договор и соответствующие экономические связи трех
человеческих обществ, живущих в трех совершенно различных экосистемах,
теперь является основным стержнем новой экономической структуры, стоящей
над любой политикой.
они сильнее всех военных кораблей.
обширные пространства, которых еще не коснулась рука человека, ничейные
пустыни, безжизненные призрачные заросли мехового дерева, исследованные
разве что радаром со спутника. Ариана Эмори смотрела на все это сверху, из
окна. Она теперь не покидала пассажирский салон. Ей давно пришлось
признать, что ее зрение ослабло, и стало не хватать реакции для управления
самолетом. Она могла бы пройти вперед, выставить пилота из его кресла и
управлять сама: это был ее самолет, ее пилот, и беспредельное небо.
Бывало, что она так и поступала. Но теперь дела обстояли не так, как
прежде.
показалось, что все это она уже видела сто лет назад. Тогда еще и века не
прошло с тех пор, как люди утвердились на Сайтиин, когда о Союзе еще и не
думали, а война представлялась чем-то полуреальным. Тогда планета везде
выглядела в точности, как здесь.
планете, основали Станцию и спустились на планету.
попытки преобразовать устройство и двигатели субсветовых кораблей так,
чтобы достичь сверхсветовых скоростей; время ускорялось, время неслось на
засветовых скоростях, изменения происходили так быстро, что экипажи
субсветовых кораблей, встречая другие транспорты, считали, что на них
летят инопланетяне, не похожие на людей. Увы, они заблуждались. И это
оказывалось еще худшей новостью. И правила игры совершенно переменились.
лаборатории, создававшиеся в Резьюн, разводили людей в таком темпе, что
только успевай извлекать из инкубаторов, и каждое поколение взращивало
следующих и работало в лабораториях, порождая все больше и больше до тех
пор, пока (как говаривал ее дядя) не будет людей достаточно, чтобы
заполнить пустые места, колонизировать мир, настроить еще звездных
станций: Эсперанс, Фаргон. И везде свои лаборатории с собственными
возможностями выведения и выращивания.
Земля пыталась обложить налогами и жесткой рукой управлять своими
колониями. Это было не просто поздно, а слишком поздно.
независимость и независимость своих собственных колоний; день, когда
возник Союз, и все они внезапно восстали против отдаленной метрополии...
Ей было семнадцать, когда со Станции прозвучало: Война.
Еще бы: Выпестованных, и усовершенствованных, и отточенных, знающих на
рефлекторном уровне то, что никогда в жизни не видели, знающих обо всем,
что касалось их предназначения. Живые орудия, мыслящие в одном направлении
и все оценивающие с единственной точки зрения. Она помогала разрабатывать
те матрицы.
временами - тайно, временами - так далеко в космосе, что казалась уже
частью Истории - но только не для Резьюн. Разные лаборатории могли
выращивать солдат и рабочих, если Резьюн давала им матрицы, но только
Резьюн мела исследовательские отделы и под руководством Арианы Эмори вела
войну своими собственными изощренными способами.
свидетельницей Войн Компании, видела, как разделялось человечество, как
устанавливались границы. Флот Компании Земли захватил Пеллу, но торговцы
из свежеиспеченного сообщества отбили Пеллу и объявили ее своей базой. Сол
пыталась проигнорировать свое унизительное поражение и двинуться в другом
направлении; остатки старого Флота Компании занялись пиратством и
продолжали нападать на торговцев так же, как и прежде, а Сообщество и Союз
в свою очередь по привычке охотились за ними.
за столами конференций, где договаривающиеся стороны пытались найти
биологические различия, которых не существовало, и провести границы в
безграничном трехмерном пространстве - дабы охранить мир, которого, на
памяти Арианы Эмори, никогда не было.
могла лететь и сто лет назад, за исключением того, что самолет был
ухоженный и красивый, совсем непохожий на ту колымагу, которая перевозила
грузы между Новгородом и Резьюн: в те дни все сидели на мешках и ящиках с
семенами или еще на каких-то вещах из багажа.
Помнится, мать велела ей опустить солнцезащитный экран.
напитки, на борту самолета - тепло и уютно. Несколько помощников обсуждают
дела и просматривают свои записи; их разговоры чуть-чуть слышнее, чем
рокот двигателей.
телохранителей. Кэтлин и Флориан сидели там, сзади, с натренированным
спокойствием глядели ей в спину, даже здесь, на высоте 10.000 метров и
среди сотрудников Резьюн, чьи дипломаты набиты секретными документами.
Карната. Они основали лаборатории в Резьюн и начали тот самый процесс, в
результате которого сформировался Союз. Они поставляли колонистов, солдат.
Их собственные гены присутствовали в сотнях этих людей. Ее
квазиродственники были рассеяны на многие световые годы. Но в те времена
это никого не удивляло. Изменилось основное человеческое восприятие:
биологическое родство стало значить очень мало. Семья еще имела значение -
чем она больше, чем разветвленнее, тем безопаснее и состоятельнее.
грузовой лайнер. А также не наемный самолет и не военный. Женщина ее
положения могла бы воспользоваться чем угодно из перечисленного, однако
она по-прежнему предпочитала механиков, являющихся частью Семьи, пилота, в
чьей психомодели она была уверена, телохранителей, которые были лучшими
результатами разработок Резьюн.
поваров и рабочих, толкающих друг друга и спешащих выполнить свои
обязанности, чтобы заслужить доверие, пугала ее так же, как безвоздушное
пространство. Она сама направляла движение миров и колоний. Мысль о том,
чтобы поесть в ресторане, о толпах, воюющих за место в вагоне подземки, о
простом появлении на улице верхнего уровня, где ревет транспорт и мечутся
прохожие, наполняла ее безотчетной паникой.
как разобраться в расписаниях полетов, как позаботиться о багаже, о
помощниках, о безопасности, - каждую мельчайшую деталь, - и считала
появление в общественном аэропорту тяжелым испытанием. Конечно, серьезный
недостаток. Но каждый опасается чего-то одного, а эти полеты находились
отнюдь не в центре ее внимания. Представлялось невероятным, чтобы Ариана
Эмори когда-нибудь появилась в новгородской подземке или на открытой
платформе станции.
Жюль Верн
Володихин Дмитрий
Фазиль Искандер
Круз Андрей
Самойлова Елена
Флинт Эрик