Чтение 2–й страницы книги ~Дочь ледяного гиганта~

- Братья мои! - воскликнула девушка, пробегая между ними. - Смотрите
- я привела к вам человека! Вырвите его сердце покуда оно бьется, и мы
возложим его на жертвенник нашего отца!

Гиганты зарычали - словно айсберги столкнулись в океане. Они
взметнули сверкающие топоры, когда киммериец бросился на них. Заиндевевшее
лезвие блеснуло перед ним, на миг ослепив, но он ответил выпадом и клинок
пробил ногу противника повыше колена. С криком упал он на снег, но удар
другого великана поверг Конана. Воина спасла броня, хотя плечо и онемело.
И увидел Конан, как над возвысилась на фоне холодного неба огромная,
словно бы высеченная изо льда фигура. Топор ударил - и вонзился в снег,
потому что варвар откатился в сторону и вскочил на ноги. Великан зарычал и
вновь поднял топор, но клинок Конана уже засвистел в воздухе. Колени
великана подогнулись и он медленно опустился в снег, обагренный кровью из
рассеченной шеи.

Конан огляделся и увидел девушку, смотревшую на происходящее
расширенными от ужаса глазами.

Капли крови стекали с его плеча, и грозно вскричал Конан:

- Зови остальных своих братьев! Их сердца я брошу на поживу полярным
волкам! Тебе не уйти!

В страхе она бросилась вперед - без смеха, без оглядки, без памяти.
Варвар мчался изо всех сил, но расстояние между ними все увеличивалось.

Конан стиснул зубы так, что кровь пошла из десен, и ускорил бег. И
вот между ними осталось не более ста шагов.

Бежать ей было все трудней, и он уже слышал ее тяжелое дыхание.
Чудовищная выносливость варвара победила.

Адский огонь, который она разожгла в дикой душе Конана, разгорелся в
полную силу. С нелюдским ревом он настиг ее и она, защищаясь вытянула руки
вперед. Он отшвырнул меч и сжал девушку в объятиях. Тело ее дугой
изогнулось в его железных руках. Золотистые волосы ослепляли Конана, а
плоть ее, гладкая и холодная, казалась выточенной из обжигающего льда.

- Да ты ледышка! - бормотал он. - Я согрею тебя огнем моей крови!

В отчаянном усилии она освободилась и отскочила назад, оставив в его
кулаке обрывок вуали. Золотистые волосы ее растрепались, грудь тяжело
вздымалась, и Конана еще раз поразила ее нечеловеческая красота.

Она воздела руки к звездам на небосклоне, и голос ее навсегда
запечатлелся в памяти Конана:

- Имир, отец мой, спаси!

Воин протянул руки, чтобы схватить ее, и тут словно бы раскололась
ледяная гора. Небо заполыхало холодным огнем, и был он так ослепителен,
что киммериец зажмурился. Огонь этот охватил тело девушки. И она исчезла.

Высоко над его головой колдовские светила кружились в дьявольском
танце. За дальними горами прокатился гром, словно проехала гигантская
боевая колесница и огромные кони высекли своими подковами искры из ледяной
дороги.

А потом зарево, белые вершины и сияющее небо закачались перед глазами
Конана. Тысячи огненных шаров рассыпались каскадами брызг, а небосвод
закружился, как гигантское колесо, сыплющее звездным дождем.

Волной поднялась земля из-под его ног, и киммериец рухнул в снег,
ничего уже не видя и не слыша.

...Он почувствовал присутствие жизни в этой темной и холодной
вселенной, где солнце давным-давно погасло. Кто-то безжалостно тряс его
тело и сдирал кожу со ступней и ладоней. Конан зарычал от боли и попытался
нашарить меч.

- Он приходит в себя, Хорса, - раздался голос. - Давай-ка поживей
растирай ему руки и ноги - может, он еще сгодится в бою!

- Никак не разжать левую руку, - сказал другой. - Что-то он в ней
держит.

Конан открыл глаза и увидел бородачей, склонившихся над ним. Его
окружали высокие золотоволосые воины в латах и мехах.

- Конан! - воскликнул один из них. - Никак ты живой!

- Клянусь Кромом, Ньорд, - простонал Конан. - Или я живой, или вы все
уже в Валгалле.

- Мы-то живые, - ответил ас, продолжая растирать ступни Конана. - Не
смогли соединиться с вами потому, что пришлось прорубаться через засаду.
Тела еще не успели остыть, когда мы пришли на поле. Тебя не было среди
павших, и мы пошли по следу. Клянусь Имиром, Конан, почему тебя понесло в
полярную пустыню? Долго шли мы за тобой, и, клянусь Имиром, найти не
надеялись - поземка уже заметала следы...

- Не поминай Имира слишком часто, - сказал один из бойцов. - Это ведь
его владения. Старики говорят, вон между теми вершинами.

- Я видел деву, - прошептал Конан. - Мы встретились с людьми Браги на
равнине. Сколько времени дрались - не знаю. В живых остался только я. Я
ослабел и замерз, и весь мир вокруг переменился - теперь-то я вижу, что
все по-прежнему. Потом появилась дева и стала увлекать меня за собой. Она
была прекрасна, словно холодные огни ада. Тут напало на меня какое-то
безумие и забыл я все на свете, помчался за ней... Вы видели ее следы?
Видели великанов в ледяной броне, сраженных мной?

Ньорд покачал головой.

- Только твои следы были на снегу, Конан.

- Значит, я рехнулся, - сказал киммериец. - Но я видел девушку,
плясавшую нагишом на снегу так же ясно, как вижу вас. Она была уже в моих
руках, но сгинула в ледяном пламени...

- Он бредит, - прошептал Ньорд.

- О нет! - воскликнул старик с горящими глазами. - То была Атали -
дочь Имира Ледяного Гиганта. Она приходит к тем, кто умирает на поле
битвы. Когда я был юным, то видел ее, валяясь полумертвым на кровавом поле
Вольфравен. Она кружилась среди трупов, тело ее было подобно слоновой
кости, а волосы сияли золотом в лунном свете. Я лежал и выл, как
подыхающий пес, потому что у меня не было сил поползти за ней. Она
заманивает бойцов с поля сражения в ледяную пустыню, чтобы ее братья могли
принести их неостывшие сердца в жертву Имиру. Точно говорю вам, Конан
видел Атали, дочь Ледяного Гиганта!

- Ха! - воскликнул Хорса. - Старина Горм в молодые годы повредился
умом, когда ему проломили башку в сражении. Конан просто бредил после
жестокой сечи. Гляньте-ка, во что превратился его шлем! Любого из этих
ударов хватит, чтобы выбить из головы всякий ум. Он бежал по снегу за
призраком. Ты ведь южанин, откуда тебе знать об Атали?

- Может, ты и прав, - сказал Конан. - Но струхнул я изрядно.

Он умолк и уставился на свою левую ладонь. Он поднял ее вверх, и в
наступившей тишине воины увидели обрывок материи, сотканной из таких
тонких нитей, каких не прядут на земных веретенах.