отдает жизнь без боя.
змееподобная галера. Сорок пар весел придавали ей большую скорость. У ее
низких бортов основались неисчислимые голые тела чернокожих, которые дико
выли и колотили копьями об овальные щиты. На мачте галеры развевался
длинный пурпурный флаг.
реки! Если успеем добраться до берега, то, возможно, спасем свои жизни.
между лавками, проклятиями и угрозами подгоняя гребцов.
достойным настоящих мужчин, но в Гиркании научился неплохо владеть им, и
пусть позор падет на мою голову, если я не поражу двух-трех пиратов.
галера. Было ясно - от погони "Аргусу" не уйти. Пиратские стрелы падали в
море в двадцати шагах от купеческого корабля.
пота. Корпус маленькой галеры скрипел и трещал. Ветер стих, парус повис.
Преследователи приближались.
кормчий полетел за борт с торчащей из шеи стрелой. Его место занял Тито.
Упершись в палубу широко расставленными ногами, Конан поднял лук. Гребцы
пиратского корабля были защищены плетеными щитами, но танцевавших на узкой
палубе воинов Конан видел как на ладони. На невысоком мостике стояла
стройная женщина, светлая кожа которой резко выделялась на фоне эбеновых
тел воинов. Конан натянул тетиву, но не в его правилах было убивать
женщин, и стрела пронзила грудь стоявшего рядом с ней рослого пирата в
плюмаже из перьев. Дождь стрел посыпался на палубу "Аргуса", все чаще
раздавались стоны. Все рулевые погибли. Тито в одиночку правил огромным
веслом, но вскоре и он закашлялся и упал на палубу с пронзенной грудью.
Перепуганные матросы закричали, но Конан уже принял командование на себя.
оружие и задайте перцу этим псам, прежде чем они перережут нам глотки! Да
бросьте вы весла, все равно они сейчас нас догонят!
успели они выстрелить из луков, прежде чем на них налетел пиратский
корабль. Битва была кровавой, но короткой. Все матросы были убиты. Лишь в
одном месте схватка затянулась. Там, где сражался Конан. Когда окованный
железом нос пиратской галеры пропорол борт "Аргуса", киммериец отбросил
лук и выхватил свой верный меч. Первый же пират был аккуратно разрублен
пополам. В пылу схватки Конан перескочил через борт и очутился на палубе
"Тигрицы". На него обрушился ураган копий и дубин. Но копья ломались о его
панцирь, дубины обрушивались в пустоту, а огромный меч киммерийца
неустанно пел песню смерти. Конана охватило боевое безумие. Гора трупов
выросла у его ног, прежде чем пираты отступили, пораженные страхом. Они
подняли копья, что бы метнуть их в Конана, но пронзительный крик заставил
застыть руки пиратов.
Ее сверкающие глаза уставились на Конана. Восхищение стальными пальцами
сжало его сердце. Белит была стройна и великолепно сложена - сильная и
одновременно очень женственная. Одежду ее составляла только набедренная
повязка. Алебастровое тело женщины и пышные полушария ее грудей возбудили
у киммерийца страсть более сильную, чем боевое безумие. Черные, как
стигийская ночь, волосы ниспадали волнами на округлые плечи Белит.
так близко, что клинок коснулся ее упругого бедра.
от Зингары до самого крайнего юга, но нигде не встречала таких, как ты.
Откуда ты, воин?
торчавшего за набедренной повязкой. Делал он, впрочем, это инстинктивно.
Слишком многих женщин держал он в руках, чтобы не распознать огня,
пылавшего в глазах пиратки.
грозен, как волк. Глаз твоих не затмили огни городов, а мышцы не
размягчила жизнь среди мраморных стен!
чутье подсказало ей, что она нашла возлюбленного, равного которому у нее
до сих пор не было.
королева". - Взгляни на меня, Конан. Разве я не прекрасна?! О, тигр
Севера, Возьми меня, и пусть раздавят мое тело твои железные объятия!
Пойдем вместе на край земли и морей. Битвы, сталь и огонь сделали меня
королевой Черного Побережья - так стань же моим королем!
или ревности, но напрасно. Он понял, что Белит была для них чем-то вроде
богини, желания которой - закон.
раны своего господина. Всем остальным перетащить добычу на палубу, да
поживее! Пора плыть дальше.
его руках и ногах. Груз с "Аргуса" пираты погрузили в трюм. Трупы погибших
бросили за борт на радость акулам. Убрали абордажные крючья, и "Аргус"
бесшумно погрузился в красные от крови воды. А "Тигрица", подгоняемая
ритмичными ударами весел, направилась на юг.
оставшись совершенно обнаженной, и крикнула своей дикой орде:
предки которой были королями Асгалуна!
ноги едва касались окровавленной палубы, а умирающие пираты, глядя на нее,
забывали о смерти. И когда на небе появились первые звезды, со страстным
криком она бросилась к ногам Конана, который горя от неутолимого желания
прижал обнаженное тело Белит к своей груди...
деревни. Гремели по ночам тамтамы, передавая весть о том, что морская
дьяволица нашла себе возлюбленного, который в гневе страшнее раненого
льва. А уцелевшие в битвах мореходы страшными словами проклинали Белит и
белого воина с жестокими голубыми глазами. И вот однажды "Тигрица" бросила
якорь у устья широкой реки, окруженной мрачными таинственными джунглями.
воды ядовиты. Смотри, как темны волны. Однажды галера, которую мы
преследовали, спасаясь от погони, поднялась вверх по реке. Я приказала
бросить якорь. Через много дней течение вынесло корабль, весь покрытый
засохшей кровью. На нем был лишь один живой человек, да и тот вскоре умер.
Мы ничего не могли добиться от него, кроме безумного бормотания. Груз
никто не трогал, но экипаж бесследно исчез. Любимый, я слыхала, что в
верховьях реки стоит город. В нас с тобой нет страха, мы должны найти и
ограбить его.
мозгом, он - мышцами. Куда плыть, с кем сражаться - это его не
интересовало. Главное - драться.
восьмидесяти копьеносцев, но Белит не хотела терять время для набора
новых. Ее звало новое приключение. "Тигрица" вошла в устье реки,
преодолевая сильное течение. Сколько они не плыли, им ни разу не пришлось
увидеть животное или птицу, которые пожелали бы напиться из реки Смерти.
Из джунглей порой доносились ужасные нечеловеческие вопли. Белит сказала,
что это кричат обезьяны, в которых переселились души закоренелых
грешников, но Конан ей не поверил. В Гиркании он видел этих животных с
грустными глазами, едва ли они были способны издавать вопли, исполненные
такой неистовой злобы.
светом весла, плюмажи воинов, бриллианты в черных локонах Белит, лежащей
на шкуре леопарда. Опершись на локоть, она любовалась Конаном. Глаза ее
пылали.
боишься, Конан?
смотреть мне в пасть Смерти. А богов ты не боишься, Конан?
Митра гиборейцев, похоже, могущественный бог, раз этот народ понастроил
своих городов по всему свету. Но даже гиборейцы трепещут перед Сетом. Мне
по душе Бел, покровитель воров. Он здорово мне помогал, когда я был вором
в Заморе.