Олимпийский чемпион в спринте позеленел бы от зависти, увидев этот бег -
Давид привык дышать разреженным воздухом Марса, и богатая кислородом
атмосфера Земли, словно живительный эликсир, вливала огонь в его жилы.
огромном городе. Один и свободен. Он медленно шел по улице, впитывая виды,
и запахи, и звуки. Каждую секунду он ждал, что сейчас его остановят,
схватят за руку, но этого не происходило. И в этом крылось еще одно чудо.
словно бомба... Нет, не как пейзаж за окном, и не как изображение на
экране, а как яростная реальность, врывающаяся в его душу и открывающая
одиночество более холодное, нежели все пропасти между зимними звездами.
бесчисленных толп нью-йоркцев, безмерно от них далекий. Он больше не
ощущал хода времени. Он шел, как вечный пилигрим к неведомой святыне.
шел... Газетные заголовки и телекомментаторы на все голоса кричали о
пропавшем марсианине, нью-йоркцы пили, и пели, и смеялись, ибо умирал еще
один год. А он все шел.
начался. Буквально за несколько минут небо из мутно-серой пелены
превратилось в черный хрустальный свод, на котором холодным огнем горели
созвездия.
растаяли, будто дым. Теперь он шел по стране снов, населенной
удивительными деревьями и кустами, тяжелыми и неподвижными под белыми
соцветиями зимы. Он не знал, что нью-йоркцы назвали бы эту удивительную
страну просто - Центральный Парк.
почти нетронутым. Лишь прямо перед ним, в глубину парка со странной
целеустремленностью убегала цепочка следов - маленьких и четких.
- думал он, - что в этом бурлящем городе есть еще кто-то, кто должен идти
один".
на что-то невидимое обычному взору.
черных волосах блестели редкие снежинки. Но Давид ничего этого не замечал.
Он видел только ее глаза.
- Я не знаю почему... наверно, мне просто этого очень хотелось... Но если
ты хочешь остаться одна, я...
это самые первые настоящие слова, произнесенные им на Земле.
нет... Ты меня понимаешь? Нет, конечно, нет! Все по-настоящему важное
всегда непонятно.
от чего-то убегаю. А на самом деле я просто... просто искал.
было назвать особенно красивой. Она была бледной, хрупкой... но она была
более важной причиной для полета сквозь пятьдесят миллионов миль пустоты,
чем мечты любого политического деятеля о единстве солнечной системы.
вовремя. Это плохая примета - быть одной.
когда их руки соприкоснулись, потоки огня заплясали в их руках,
дотягиваясь до их сердец, превращая пульс в удары грома.
его вслух, - и потом добавил. - Меня зовут Давид.
Линетта, что мы хотим увидеть?
создавать только женщины и понимать только мужчины.
года. Мы хотим встретить начало чего-то большего... Я чувствую, это может
случиться сегодня ночью. Это уже происходит.
конца правдивое. Что-то, чему он и сам еще не очень-то верил. Но потом он
понял, что в словах не было никакой необходимости.
все колокола Земли. Казалось, сама планета взметнулась в радостном
неистовстве.
поцеловать!
короткой, и ее результат предопределен всеми призраками сотен поколений
молодых.
ей, что он - первый марсианин, что он больше не одинок, так как здесь, на
Земле, он заново открыл, что такое дом. Потом он вернется в большой, как
город, отель, к графику визита, рукопожатиям, речам и пустым, улыбающимся
лицам...
континенте Земля, и на еще большем континенте с названием Жизнь.
г========================================================================¬
¦ Этот текст сделан Harry Fantasyst SF&F OCR Laboratory ¦
¦ в рамках некоммерческого проекта "Сам-себе Гутенберг-2" ¦
¦------------------------------------------------------------------------¦
¦ Если вы обнаружите ошибку в тексте, пришлите его фрагмент ¦
¦ (указав номер строки) netmail'ом: Fido 2:463/2.5 Igor Zagumennov ¦
L========================================================================-