Чтение 2–й страницы книги ~Музыкальная машина~

Доктор Лабиринт шел впереди, раздвигая ветки, заслонявшие тропинку,
наклоняясь и пробираясь вперед.

- Ну и местечко, - заметил я.

Мы шли уже довольно долго. Лесная чаща была темной и сырой, солнце
еще не село полностью и легкая мгла, создаваемая листвой, окутывала нас.

- Сюда никто не приходит.

Док неожиданно остановился и осмотрелся.

- Может быть лучше, нам вернуться и захватить мое ружье. Я не хотел
бы, чтобы случилось что-нибудь нехорошее.

- Вы уверены, что дела обстоят так плохо? - я подошел к нему и
остановился.

- Может быть, не все так плохо, как может казаться.

Лабиринт осмотрелся. Ногой ткнул в сушняк.

- Они вокруг нас, повсюду и наблюдают за нами. Вы чувствуете это?

Я рассеянно кивнул.

- Что это?

Я поднял тяжелую, трухлявую ветку с остатками опавшего грибка и
отбросил от дороги. Невдалеке возвышалась бесформенная и бесцветная кучка
листвы, наполовину засыпанная землей.

- Что это? - повторил я.

Лабиринт напряженно и опасливо посмотрел под ноги. Он бесцельно начал
пинать листву. Я почувствовал себя неуютно.

- Да это зачем, черт возьми! - воскликнул я. - Для чего это?

Лабиринт медленно поднял взгляд на меня:

- Это зверек шуберт, - прошептал он. - Или точнее тот, кто раньше был
им. Их осталось, однако, не так много.

Зверек шуберт - так звали того зверька, который прыгал и блеял, как
глупый и игривый ягненок. Я наклонился и посмотрел на холмик, стряхнув
несколько листьев и сучков с него. Да, он был мертв. Его пасть раскрыта, а
тело распорото поперек. Муравьи и микробы усердно работали над ним. Он уже
начал разлагаться.

- Но что же случилось? - спросил Лабиринт. - Кто же мог сделать это?

Раздался шум. Мы быстро повернулись.

Вначале мы ничего не увидели. Затем кусты зашевелились, но мы так и
не смогли определить, что за существо появилось перед нами. Оно было
худым, длинным и огромным, со светящимися глазами. Мне показалось, что оно
чем-то похоже на койота, разве что крупнее. Его шерсть была спутанной и
короткой, его пасть слегка приоткрылась, когда оно молчаливо и изучающе
рассматривало нас, как бы удивляясь диковинным существам, внезапно
вторгшимся на его территорию.

- Это зверек вагнер, - тихо сказал Лабиринт. - Но он изменился. Очень
изменился. Я с трудом узнал его.

Существо понюхало воздух, ощетинилось. Неожиданно нырнуло в сумерки и
растворилось там.

Некоторое время мы стояли молча. Наконец Лабиринт прервал молчание.

- Итак, это то, во что он превратился, - сказал он. - Я с трудом
верю. Но почему все это случилось?

- Адаптация, - сказал я.

- Когда вы выбрасываете на улицу обычного домашнего кота, он
становится диким. Или, например, собаку...

- Да, - кивнул он. - Собака становится волком, чтобы выжить. Таков
закон леса. Я предугадывал это. Это случается довольно часто.

Я еще раз взглянул на трупик, лежащий на земле, и затем на молчаливые
заросли вокруг. Адаптация, может ли быть что-либо более худшее. Такая
мысль возникла в моей голове, но я ничего не сказал.

- Я бы хотел взглянуть на других, - сказал я. - На некоторых других.
Давайте поищем остальных.

Он согласился. Отбрасывая ветки и листву с нашего пути, мы начали
пробираться через высокую траву. Я нашел палку и пользовался ей как
посохом, а Лабиринт, близоруко всматриваясь под ноги, помогал себе руками
и коленями.

- Даже дети превращаются в зверенышей, - сказал я. - Вы помните, был
ребенок-волк в Индии? Никто не верил, что то были обычные дети.

Лабиринт кивнул. У него был грустный вид и было нетрудно догадаться,
из-за чего. Он ошибся, его замысел был ошибочным, и последствия всего
этого становились ему все более очевидными. Музыка сможет выжить в живых
существах, однако не стоит забывать урок садов Эдема: как только
завершается процесс создания существа, оно начинает жить, и с этого
момента перестает быть собственностью создателя, лишая его возможности по
собственному желанию управлять и исправлять это существо. Бог, наблюдая за
развитием человека, наверное, испытывал такую же печаль и собственную
незначительность, как и Лабиринт, наблюдающий за своими созданиями,
изменяющимися и развивающимися для того, чтобы выжить.

То, что его музыкальные создания выживут, уже ничего не значило для
него, потому что он создавал их для того, чтобы уберечь прекрасное от
осквернения и гибели, а на его собственных глазах проявился совершенно
другой процесс. Док Лабиринт взглянул на меня, его лицо было исполнено
печали. Он обеспечил им выживание, но тем самым был уничтожен всякий смысл
и ценность того, что должно было быть сохранено. Я попытался улыбнуться
ему, но он быстро отвел взгляд.

- Не переживайте так сильно, - сказал я. - В действительности в
зверьке вагнере не произошло больших изменений. Неужели в самом Вагнере не
проявлялись грубость и темперамент? Разве в нем не было склонности к
насилию...

Я запнулся. Доктор Лабиринт отскочил, резко отстранив свою руку от
травы. Он ухватил себя за запястье и согнулся от боли.

- В чем дело? - поспешил я к нему на помощь.

Он с дрожью отвел свою небольшую старую руку от меня.

- Что случилось? В чем дело?

Я повернул его руку к себе. Она вся была покрыта отметинами красных
порезов, распухавших на глазах. Его что-то ужалило или укусило в траве.
Пиная ногой траву, я попытался обнаружить, что же это было. Я заметил
шевеление травы и маленький золотистый шарик, быстро удаляющийся в
направлении зарослей. Он был весь подобно крапиве покрыт шипами.

- Хватайте его! - закричал Лабиринт. - Быстрее!

Я поспешил за существом, вооружившись носовым платком, чтобы
уберечься от шипов. Шарик яростно полз вперед, стараясь скрыться, но я с
помощью своего носового платка в конце концов поймал его.

Пока я поднимался на ноги со своей добычей, Лабиринт наблюдал за моим
трепыхающимся платком.

- Я с трудом могу поверить во все это, - сказал он. - Нам лучше будет
вернуться домой.

- А это что такое?

- Это один из жуков бахов. Но очень сильно изменившийся...

Мы пустились в обратный путь к дому, нащупывая тропинку в темноте. Я
шел первым, раздвигая ветки, а Лабиринт грустно и сосредоточенно следовал
за мной, время от времени ощупывая свою руку.

Мы вошли во двор и подошли к крыльцу заднего входа в дом. Лабиринт
открыл дверь и мы вошли на кухню. Он зажег огонь и поспешил к раковине,
чтобы обмыть свою руку.

Я взял в буфете пустой кувшин и осторожно опустил в него жука баха.
Как только я закрыл крышку жук сделал несколько пробных движений. Я сел за
стол. Мы оба молчали, Лабиринт поливал холодной водой свою распухшую руку,
а я за столом наблюдал как золотой шарик в кувшине ищет возможности
улизнуть.

- Ну что ж? - наконец произнес я.

- Нет никаких сомнений, - Лабиринт подошел к столу и уселся напротив
меня. - Происходят какие-то метаморфозы. Главное то, что у него с самого
начала не было ядовитых шипов. Вы знаете, очень хорошо, что я играл роль
Ноя предельно осторожно.

- Что вы имеете в виду?

- Я их всех сделал стерильными. Они не могут воспроизводиться. У них
не будет потомства и когда они умрут, на этом все и завершится.

- Должен заметить, меня радует, что вы подумали об этом.

- Я хотел бы послушать, - пробормотал Лабиринт, - как все будет
звучать при обратном превращении.

- О чем вы?

- О шарике, о жуке бахе. Это будет настоящий эксперимент, не правда
ли? Я введу его обратно в Машину и мы посмотрим на результат. Не желаете
ли поучаствовать?

- Я согласен со всем, о чем вы говорили, доктор, - сказал я. - Но не
возлагайте на все это слишком больших надежд.

Он осторожно взял кувшин и по крутой сумрачной лестнице мы
направились вниз в подвал. Я различил возвышающуюся в углу среди корыт для
стирки белья огромную колонну из тусклого металла. Все это пробудило во
мне странные ощущения. Это и была Музыкальная Машина.

- Так вот она какая! - произнес я.

- Да, это она и есть.

Лабиринт начал поворачивать рычажки и на некоторое время полностью
сосредоточился на этом. Затем он взял кувшин и поднес к камере Машины.
Осторожно сняв крышку, он вытряхнул жука баха прямо в камеру Машины и
затем тщательно прикрыл крышку.

- Ну что ж, начнем, - сказал он, опустив рычажок, и Машина начала
работать. Лабиринт сложил руки и мы застыли в ожидании. Солнце
окончательно скрылось за горизонтом и за окном уже наступила ночь.
Наконец, индикатор на панели Машины моргнул красным светом. Доктор перевел
рычажки, отключая Машину и мы замерли в молчании, не желая оспаривать
первенство в праве открыть камеру.

- Ну что ж? - наконец произнес я. - Кто из нас первый посмотрит что
получилось?