все на Дорсае Гримы.
думал, что перебил его.
секты Ассоциации вступили в конфликт с Гармонией и там нужны
телохранители...
будучи не на много старше Мора, не боялся показаться невежливым, - но это
работа не для солдата.
во главе стола. - Я никогда не доверял людям, любящим кровь, деньги и
женщин.
возвращаться домой.
Грим, но если бы наша маленькая планета нашла другой предмет для экспорта
в чужие миры, а не кровь своих лучших сынов, я был бы доволен.
у тебя были обе ноги?
войны, даже для дорсайца. - Он посмотрел на своего старшего сына. - Когда
наши предки сто пятьдесят лет назад заселяли эту планету, они делали это
вовсе не для того, чтобы производить солдат для восьми Систем. Они лишь
хотели найти планету, где никто не мог распоряжаться судьбой другого
человека без его согласия.
где каждый человек может делать все, что хочет, если он не нарушает при
этом прав других людей. Ни одна система не может в этом справиться с нами.
Но цена, цена... - он покачал головой и наполнил свой стакан.
отправляется из дома, - сказал Кейси. - В этой жизни есть достаточно
прекрасного, даже в теперешней. Но, к сожалению, мы воюем не ради
удовольствия. Чем еще мы можем торговать? У нас есть только орехи и
немного зерна. А возьмите эти богатые новые миры, например, Сету и Тау
Кита, или еще более богатые старые планеты типа Фриленда или Нептуна, или
даже старушку Венеру. У них есть причины для беспокойства. Они готовы друг
другу горло перерезать из-за лучших ученых, лучших специалистов, лучших
медиков. Значит, там больше работы для нас, и это хорошо для нас.
собрать наших людей в кучу и потом угрожать ею, как дубиной, остальным
мирам. - Он наклонился над столом к Ичану, и в неярком свете столовой
Донал увидел белый шрам, извивающийся, как змея, по плечу и исчезающий в
пустоте рукава его куртки. - От этой опасности мы никогда не освободимся.
Донал. Они жестоки, несмотря на все их искусство, роскошь и украшения.
Сами они воевать не хотят, не знают, как нужно нанимать солдат. Они
многого достигли, и не только в искусстве. Я знавал когда-то одного из их
ученых.
родился на другой планете...
Теперь ты думаешь так. Но это теперь, в год 2403, дикая цивилизация,
расколовшаяся на дюжину различных культур и путей, а пятьсот лет назад
средний человек и не мечтал покинуть Землю. И чем дальше мы идем, тем
дальше мы отходим друг от друга.
юношеская сдержанность исчезла в огне неразбавленного виски.
наука. Старая Венера, старый Марс, даже Нептун - их дни сочтены. Блейн -
богатый и влиятельный старик, но он не знает тех изобретений и
усовершенствований, что сделаны на Марсе, Культисе, Френдлизе и Сете.
Никогда не решайте с первого взгляда, молодые, обязательно бросьте второй
взгляд, когда будете среди звезд: в девяти случаях из десяти первый взгляд
приводит к ошибке.
мудр. Я хотел бы дать вам такие же хорошие советы, как он. Продолжай,
Кейси.
словами виски ударило Доналу в голову, стол и темные худощавые лица
погрузились в полутьму, а голос Кейси долетал как бы с большого
расстояния. - Все меняется, и это мы должны постоянно иметь в виду. То,
что было справедливо вчера, может оказаться неверным завтра. Помните это и
никогда не воспринимайте ничьи слова, даже мои, на веру, предварительно не
проверив их. Мы размножились, как библейская саранча, и расселились среди
звезд, разбившись на множество групп и идя разными путями. Мы стремимся
вперед, но куда? Мы все ускоряем свой бег, но что ждет нас впереди? У меня
такое чувство, что мы стоим в преддверии чего-то огромного, отличного от
прошлого, и, может быть, ужасного. Сейчас особенно нужна осторожность.
удерживать громкие, но бессвязные слова. - Я покажу им! Они все увидят,
каким может быть дорсаец!
смутные пятна, кроме лица Кейси, которое по странному капризу было хорошо
видно ему. Кейси глядел на него печальными, все понимающими глазами. Донал
почувствовал на плече руку отца.
повернулись к Ичану, который подал Доналу его стакан.
Остатки виски из стакана, безвкусные как вода, прошли по языку и горлу, на
мгновение все прояснилось, и Донал вновь увидел стоящих рядом с ним
высоких мужчин. Они были высокими даже по дорсайским понятиям: даже его
брат Мор был выше его на полголовы, хотя и стоял среди них как подросток.
Но тут Донал почувствовал к ним огромную жалость и нежность, как если бы
он был взрослым, а они - детьми и нуждались бы в его защите. Он открыл
рот, собираясь сказать один-единственный раз в жизни, как он их любит, как
он всегда будет заботиться о них, но тут туман сомкнулся вокруг него и он
смутно почувствовал, что Мор ведет его в комнату.
в зеркале, висевшем на стене его маленькой комнаты. Зеркало отразило нечто
незнакомое. Три морские недели сильно изменили его. Не то, чтобы он
изменился - изменилась его самооценка. Он не узнавал не только свой костюм
- куртка испанского стиля, узкая рубашка, узкие брюки, заправленные в
сапоги, такого же черного цвета, как и весь костюм, - не узнавал он свое
тело. К переоценке привели его встречи с обитателями других миров. Их
относительно низкий рост сделал его высоким, их мягкость сделала его
жестким, их нетренированные тела заставили его ощутить свою силу и
уверенность в себе. Направляясь с Дорсая к Арктуру, окруженный другими
пассажирами-дорсайцами, он не замечал этого постепенного изменения. Только
в обширном космическом вокзале Нептуна, окруженный шумными толпами, он
ощутил эту перемену, и теперь, пересев на другой корабль и приближаясь к
Френдлизу, он оказался на огромном лайнере, где, вероятно, кроме него не
было ни одного дорсайца. Он глядел на себя в зеркало и чувствовал, будто
внезапно повзрослел.
направо по узкому коридору с металлическими стенками, он шел и вдыхал
пыльный запах, поднимающийся от ковра, по которому шли тысячи ног. В
молчании Донал миновал комнату отдыха и через тяжелую дверь,
захлопнувшуюся за ним, прошел в коридор соседней секции.
шедшего направо к умывальнику, он чуть не столкнулся со стройной высокой
девушкой в коротком платье простого и несколько устаревшего покроя,
стоявшей у питьевого фонтанчика.
умывальной комнате. Несколько мгновений они, застыв на месте, глядели друг
на друга.
этими двумя сделанными им шагами и третьим какое-то внезапное побуждение
заставило его изменить свои планы: он повернул обратно.
наклонился, чтобы напиться. Когда он поднял голову от фонтанчика и
взглянул ей прямо в глаза, то осознал, что заставило его вернуться.
Девушка была сильно напугана: необычное чувство, составлявшее темный океан
неизвестного в его странности, заставило его вернуться к девушке.
старше, чем он вначале думал: вероятно, ей шел третий десяток. Но какое-то
выражение незрелости в ее глазах намекало, что она достигнет полного