как его еще не подбили, все четыре мотора работают, а приборы до сих пор
не зарегистрировали ни течи в топливных баках, ни прорыва трубопроводов.
Хвостовой стрелок сообщил, что левое вертикальное хвостовое оперение с
рулем сорвано. Машина справа от них выглядела так, словно ее фюзеляж
разрубил гигантский меч. А самолет слева вдруг провалился, нос его
окутался дымом, вероятно, от прямого попадания. В следующее мгновение он
камнем рухнул вниз, ударился о землю и исчез в ярком шаре огня.
пилоты пытались уклониться от стальных тросов. Сквозь завесу дыма повсюду
были видны баки с горючим и ректификационные колонны. Один из
бомбардировщиков спикировал вниз и взорвался, врезавшись в нефтеперегонную
установку; другой, с двумя охваченными огнем моторами, медленно вошел в
штопор и рухнул на землю; еще один, тоже горящий, сбросил свой бомбовый
груз в поле и попытался набрать высоту, чтобы его экипаж смог выпрыгнуть с
парашютами. Взорвалось одно из бензохранилищ, расположенных на отшибе.
Взрывная волна подхватила "ГАЙАВАТУ" и швырнула ее вверх. Ту Хокс и Эндрюс
несколько секунд старались удержать машину от падения. Взглянув на машину
командира эскадрильи, Ту Хокс увидел, как она развалилась в воздухе на две
части и в облаке дыма рухнула вниз.
занимали довольно большую площадь. Ту Хокс проревел в свой ларингофон:
от своего груза, но ничего подобного не произошло. Роджер повторил свой
приказ, но вместо этого на связь вышел О'Брайен, бортовой стрелок из
верхней башни, и прохрипел на своем ирландском диалекте:
на новой цели, увидев чуть в стороне грузовую станцию, взял курс на нее.
Эндрюс сбросил бомбы, и машина прибавила в высоте и скорости. Лицо
вернувшегося назад Эндрюса было грязным и бледным.
это!
крутой дуге, чтобы снова лечь на прежний курс. Машина дрожала и ревела.
Совсем рядом разорвался снаряд, и ветер завыл в кабине. Плексиглас со
стороны Эндрюса был продырявлен, второй пилот безвольно повис на ремнях;
лицо его превратилось в сплошную массу разорванного мяса и раздробленных
костей, пропитанных кровью.
успел закончить маневр, в них попали еще раз. В салоне кто-то закричал, да
так громко, что крик можно было расслышать даже в адском грохоте снаружи и
пронзительном вое ветра внутри. Ту Хокс повел "ГАЙАВАТУ" вверх так круто,
как только мог; один из левых моторов охватило пламя, а внешний мотор
справа потерял пропеллер. Машина теперь долго не продержится; нужно было
набрать максимальную высоту, а потом прыгать.
Это продолжалось секунды две, потом исчезло, но он знал, что за этот
короткий промежуток времени что-то произошло, что-то чуждое, что-то
неземное. Самым удивительным было то, что он был убежден, что это что-то
затронуло не только его: сама машина и все, что в ней находилось, было
вырвано из взаимосвязи нормального - или из реальности.
молний шрапнели на мгновение разошлась, исчезла, и он пролетел над ней...
или сквозь нее. Грохот и сотрясение от взрывов исчезли. Только ветер ревел
в продырявленном плексигласе пилотской кабины.
так быстро, как будто свалился из какой-то дыры в небе, но у Ту Хокса не
было времени разбираться в этом. Истребитель мчался, как черная молния,
его бортовые пушки и пулеметы безостановочно выплевывали смерть -
столкновение казалось неизбежным. Внезапно немец лег на крыло и нырнул под
"ГАЙАВАТУ".
и, кружась, падало вниз.
находилась так близко, что выпрыгивать, соблюдая инструкции, было нелепо,
и он тотчас же рванул кольцо. Он падал, опрокидываясь в воздухе, и не
сразу заметил, что города Плоешти, который должен был находиться под ним,
больше не было. Вместо его предместий, над которыми они только что
пролетали, внизу была лишь немощеная дорога, деревья и отдельные
крестьянские дворы. Плоешти теперь находился так далеко, что был виден
только столб дыма над ним.
Хокс почувствовал резкий рывок раскрывшегося парашюта и облегченно
вздохнул.
узнал О'Брайена, своего бортового стрелка. Только им двоим из всего
экипажа "ГАЙАВАТЫ" удалось спастись.
становились все ближе и яснее, но поле зрения сужалось.
примерно десять километров в час. Роджер выбрал местом для посадки только
что убранное пшеничное поле. За полем бежала узкая, поросшая с обоих
сторон деревьями, дорога, а по ту сторону дороги виднелись небольшой,
крытый соломой крестьянский домик, сарай и пристройка. Между усадьбой и
пробивающимся через густой кустарник ручьем был огороженный садик.
задевали верхушки деревьев; потом он оказался на земле, сделал кувырок
через голову и тотчас вскочил на ноги, чтобы освободиться от строп.
Деревья защищали место посадки от ветра, и купол парашюта быстро опал.
О'Брайен, опустившийся неподалеку, делал тоже самое. Когда все было
готово, Роджер подхватил парашют и рысью побежал к О'Брайену, который
махал ему рукой.
стрелок.
судя по всему, главная, хотя и не мощеная. Я не мог рассмотреть
подробностей, но выглядели эти солдаты как-то странно.
волосы.
пара машин; я таких никогда не видел. Что-то вроде броневиков времен
Первой Мировой войны.
Хокс. - Ты не захватил с собой "НЗ"?
из наших?
сказал он самому себе. Это вполне естественно. Сейчас он успокоится, и все
пройдет. Правда времени для отдыха больше не будет. Вероятно, немцы или
румыны уже выслали военные патрули и прочесывают местность. А, может,
окрестные крестьяне заметили снижающиеся парашюты и сообщили по телефону в
ближайшее отделение жандармерии.
корнями дерева, засыпал его землей и прикрыл листьями. Он неожиданно
вспомнил, что при спуске не заметил ни одной телеграфной линии. Не видел
он ни линий электропередач, ни прожекторных мачт: ничего подобного. Это
было странно. Конечно, Румыния не сильно развитая страна, но подбитый
немецким истребителем бомбардировщик не мог удалиться более чем на десять
километров от нефтеперегонных установок и индустриальной зоны Плоешти. И
внезапность, с которой появился немец, тоже в какой-то мере была
необъяснимой. Ту Хокс мог поклясться, что истребитель возник прямо из
пустоты.
тяжелой формы пилота сразу же почувствовал себя лучше. О'Брайен тоже снял
мундир, вытер лоб и огляделся.
указал на пистолет в кобуре у него под мышкой. - С этими штуками мы вряд
ли пробьемся. Сколько у тебя патронов?
ножей с выскакивающими лезвиями.
карту, разложил ее на земле. - Давай-ка посмотрим, как быть дальше.