стереофотографии? Ну, так это было похоже на них, только лучше, гораздо
лучше. На одной картинке была видна роса, сверкающая на траве, и она
казалась влажной. На другой - ствол дерева словно выступал из страницы, и
даже странно было чувствовать под пальцем гладкую бумагу, а не шершавость
коры. Крохотные лица людей на третьей картинке только что не говорили;
губы у них были живые и влажные, глаза блестели, кожа была, как настоящая;
и, глядя на них, казалось невероятным, что они не шевелятся и не
разговаривают.
Это был словно снимок с вершины холма; видно было, как от самых ваших ног
склон уходит далеко вниз, в долину, а потом снова поднимается по другую ее
сторону. Склоны обоих холмов были покрыты лесом, и цвет их был
великолепен: целые мили величавых зеленых деревьев, и видно было, что это
лес - девственный, почти нетронутый. Далеко внизу, на дне долины,
извивалась речка, она почти вся голубела, отражая небо; там и сям, где
течение преграждали массивные валуны, вскипала белая пена; и снова
казалось, что стоит только присмотреться получше - и увидишь, как вода
бежит и блестит на солнце. На полянах возле речки виднелись домики, то
бревенчатые, то кирпичные или глинобитные. Подпись под картинкой гласила
кратко "Колония".
кивнув на проспект у меня в руках. - Нарушает однообразие. Привлекательное
место, не правда ли?
что она говорила гораздо больше, чем на ней было изображено. Не знаю
почему, но при виде этой лесистой долины начинало казаться, что вот такой
была когда-то Америка, когда была еще новинкой. И чувствовалось, что это
только часть целой страны, покрытой еще нетронутыми, неповрежденными
лесами, где струятся еще незамутненные реки; что вот такую картину
когда-то видели в Кентукки, в Висконсине и на старом Северо-Западе люди,
последний из которых умер более ста лет назад. И казалось, что если
вдохнуть этот воздух, то он окажется слаще, чем где бы то ни было на земле
за последние полтораста лет.
на берегу, - может быть, у озера или у реки с верхней картинки. У самого
берега плескались, сидя на корточках, двое детей, а на переднем плане,
сидя, стоя на коленях или присев на корточки, полукругом расположились на
золотистом песке взрослые. Они беседовали, некоторые курили, а у
большинства были в руках чашки с кофе; солнце светило ярко, было видно,
что воздух свеж и что время утреннее, тотчас после завтрака. Они
улыбались; одна женщина говорила, остальные слушали. Один из мужчин
приподнялся, чтобы запустить рикошетом по воде камешек.
завтрака, перед тем, как идти на работу, и видно было, что все они -
друзья и что они собираются здесь ежедневно. Видно было, говорю вам,
видно, - что все они любят свою работу, какова бы она ни была, что в ней
нет ни спешки, ни принуждения. И что... ну, помилуй, это и все. Просто
было видно, что каждый день после завтрака эти люди проводят беспечно с
полчаса, сидя и беседуя на этом удивительном берегу под утренним солнцем.
приятной, более или менее привычной внешности. Они были молоды, лет по
двадцать или чуть больше, другим было уже за тридцать; одному мужчине и
одной женщине, казалось, было лет по пятьдесят. Но у двоих самых младших
на лице не было ни морщинки, и мне пришло в клюву, что они родились здесь,
и что это такое место, где никто не знает ни тревог, ни страха. У старших
на лбу и вокруг рта были морщины и складки, но казалось, что они не
углублялись больше, словно зажившие, здоровые шрамы. И на лицах у самой
старшей четы было выражение, я сказал бы, постоянного отдыха. Ни в одном
лице не было ни следа злобы; эти люди били счастливы. И даже больше того,
видно было, что они были счастливы, день за днем, долгие годы, что они
всегда будут счастливыми и знают это.
страстное, самое отчаянное желание быть там, на этом берегу, после
завтрака, с этими людьми, и я едва мог сдержаться. Я взглянул на человека
за столом и попытался улыбнуться.
клиенты так заинтересовываются, так увлекаются, что не могут говорить ни о
чем другом. - Он засмеялся. - Они даже хотят узнать подробности, цену,
все!
взглянул на проспект, который держал в руках.
изображавшей группу на берегу. - Что они делают?
попросту живут, делая то, что им нравится. Некоторые учатся. В нашей
истории говорится, что там прекрасная библиотека, - прибавил он и
улыбнулся. - Некоторые занимаются сельским хозяйством, другие пишут,
третьи мастерят что-нибудь. Большинство из них воспитывает детей, и - ну,
словом, все делают то, чего им действительно хочется.
так не хватает времени, чтобы определить это. - Он достал кисет и принялся
набивать себе трубку, облокотившись на стол, серьезно глядя мне в лицо. -
Жизнь там проста и спокойна. В некоторых отношениях - в хорошем смысле -
она похожа на жизнь первых ваших поселений здесь, но лишена тяжелой,
нудной работы, рано убивавшей человека. Там есть электричество. Есть
пылесосы, стиральные машины, канализация, современные ванные, современная,
очень современная медицина. Но там нет радио, телевидения, телефонов,
автомобилей. Расстояния невелики, а люди живут и работают небольшими
общинами. Они выращивают или выделывают все или почти все, что им нужно.
Развлечения у них свои, и развлечений много, но они не покупные, ничего
такого, на что нужно покупать билет. У них бывают танцы, карточные игры,
свадьбы, крестины, дни рождения, праздники урожая. Есть плаванье и
всевозможные виды спорта. Бывают беседы, много бесед, полных смеха и
шуток. Бывает много визитов, и званых обедов, и ужинов, и каждый день
бывает заполнен и проходит хорошо. Там нет никакого принуждения
экономического или социального и мало опасностей. Там каждый счастлив -
мужчина, женщина или ребенок. Он улыбнулся. - Разумеется, я повторяю вам
текст нашей маленькой шутки, - он кивнул на проспект.
"Жилища в колонии", и действительно там было с десяток или больше
интерьеров, вероятно, тех самых домиков, которые я видел на первой
картинке или подобных им. Там были гостиные, кухни, кабинеты, внутренние
дворики. Во многих домах обстановка была в раннеамериканском стиле, но
выглядела какой-то... скажем, подлинной, словом, все эти качалки, шкафы,
столы и коврики были сделаны руками самих обитателей, которые тратили на
них свое время и делали их старательно и красиво. Другие жилища были
современны по стилю, а в одном чувствовалось явное восточное влияние.
взгляде на них чувствовалось, что эти комнаты действительно были родным
очагом, настоящим домом для тех, кто в них жил. На стене одной из
гостиных, над каменным камином, висела вышитая вручную надпись: "Нет места
лучше, чем дома"; и в этих словах не было ничего нарочитого или смешного,
они не казались старомодными, перенесенными из далекого прошлого; они были
не чем иным, как простым выражением подлинного чувства и факта.
глаза.
всасывалось в чашечку, подняв на меня глаза.
обитатели Верны, то есть первоначальные обитатели, - такие же люди, как и
вы. На Верне есть воздух, солнце, вода и суша, как и здесь. И такая же
средняя температура. Так что жизнь развивалась у нас совершенно так же,
как и у вас, только немного раньше. Мы - такие же люди, как и вы; есть
кое-какие анатомические различия, но незначительные. Мы читаем и любим
ваших Джемса Тербера, Джона Клейтона, Рабле, Аллена Марпла, Хэмингуэя,
Гримма, Марка Твена, Алана Нельсона. Нам нравится ваш шоколад, которого у
нас нет, и многое из вашей музыки. А вам понравилось бы многое у нас. Но
наши мысли, наши высочайшие цели, направление всей нашей истории, нашего
развития - все это сильно отличается от ваших. - Он улыбнулся и выпустил
клуб дыма. - Забавная выдумка, не так ли?
улыбку. Я не мог сдержать себя. - А где находится Верна?
ним. - Вон там, налево, - сказал он, кладя мне руку на плечо и указывая
направление трубкой, - там есть два больших жилых дома, стоящие спиной к
спине. У одного вход с Пятой авеню, у другого с Шестой. Видите? Они в
середине квартала, от них видны только крыши.
Лондон Джек
Ковальчук Вера
Бажанов Олег
Каргалов Вадим
Корнев Павел
Орлов Алекс