Чтение 2–й страницы книги ~Люди моря~

античные консервные банки и целая груда пшеницы в металлической цистерне.
Только пропажа Ксуана омрачала всеобщее ликование - Ксуан знал много
такого, что позволяло его племени жить лучше, чем многие другие племена
кочевников.

Именно он превратил одно ущелье в парник, где рос гигантский лишай -
основная пища племени, изобрел солнечные аккумуляторы, дающие тепло и
свет. Его отец - Безымянный - передал ему часть знаний. Он же поставил их
на службу кочевникам.

Зорги вошел в крытую кибитку и растерялся при виде того, что
происходило: Цила, припав к плечу матери, заливалась горькими слезами, а
мать, как и подобает номадке, плакала с каменным лицом. Зорги покашлял,
давая знать о своем присутствии.

- Цила! Конь твоего брата только что вернулся без всадника!

Обе женщины встрепенулись, на лице матери задергались мышцы. С
блестящими от слез глазами Цила крикнула:

- Сукама не бросил бы Ксуана живым! Он или мертв или пленен
Безымянными!

- Думаю, скорее он в плену, - мрачно сказал Зорги. - Вульф тоже
вернулся, а будь Ксуан мертв, тот остался бы возле него...

- Спасибо, что сообщил, Зорги! Но что будет с нами без брата?

- Соберем Совет и решим...

В ночи собирался Совет у пламени костра из сухой травы и навоза. С
тяжелым сердцем шла туда Цила. Подсела к Зорги, и Совет начался с краткого
изложения вождя номадов:

- Конь и собака Ксуана вернулись без хозяина. Они пришли с севера и,
судя по тому, как они устали, издалека...

- И понес его черт к этим куполам! - воскликнула какая-то женщина.

- Точно как Идо год назад, - добавила другая.

- И мы не искали его так долго, - заметил сурово один из старцев.

- А никого и не надо было искать долго, - оборвал Зорги, - никто не
стоил того, как Ксуан.

Одобрительный шепот прошел по рядам, и старец понурил голову.

- Все сочувствуют тебе, Арко, и еще не раз пожалеем, что...

Цила решила воспользоваться моментом:

- Надо продолжить поиски! Нужно найти Ксуана!

Раздались возгласы удивления, а затем слово взял Зорги:

- Понимаю твое горе, Цила. И наше - не меньше. Но что поделаешь!
Рисковать племенем... Нет! Брат не захотел бы такого!

- Кто говорит о племени? - с жаром возразила Цила. - Дайте мне
троих-четверых, и я проникну под купол и найду Ксуана!

- Глупости! Вас схватят! Роботы перебьют всех!

- Погодите, дайте договорить, - Взмолилась Цила. Зорги жестом
прекратил шум, и девушка продолжила: - У отца сохранился план южных
куполов и подступов к ним. Я только что их смотрела... Снаружи между
куполами постоянно ходят частные глиссеры, особенно вечером их
скапливается так много, что их не успевают пропустить через ворота, и они
кружат по пустыне в десятках километров от купола и ждут. И хотя номады
никогда не подходили близко к городу, не попавшись в плен, но маленькая
группа, действуя осторожно, может проскочить... И поскольку этого раньше
не было, Безымянные едва ли начеку!

- Допустим. Приблизитесь к глиссерам, а потом?

- Потом! Потом дождемся самого последнего, отставшего, захватим его -
я умею управлять - сяду на место безымянного, а остальные могут
вернуться...

- Едва ли ты проникнешь в купол, а если и пройдешь, не найдешь
Ксуана, не выберешься, наконец!

- Как ни малы шансы, я готова рискнуть всем ради Ксуана. Не хотите
помочь - отправлюсь одна...

- Это самоубийство! Цила рехнулась! - Но вопреки не слишком
мужественным выкрикам, девушка поняла, что ее смелый проект увлек кое-кого
из молодых номадов: хоть маленький реванш перед безымянными! Как этим
пренебречь! Цила повернулась к молодым:

- Игал, Марко и ты, Ло! Идемте! Мне нужна помощь только пока не
захвачу глиссер.

По их глазам было ясно, что они согласны. Отчего же Совет колеблется?
Дисциплина не особенно в чести у номадов: опасности и трудности
объединяют, но больше всего кочевники дорожат горькой своей свободой. Что
возразит теперь Зорги?

- Я знаю, что вас не остановить! Но семьи ваши останутся без помощи,
у кого жена, у кого дети... Не беда! Я отдам вам треть нашего запаса травы
и по одной овце Марко и Ло. А когда вернетесь - моя мать будет кормить
ваших коней...

Скрытая тьмой, Хан наморщила лоб: если согласится, то их ожидает
полное разорение. "И пусть! Лишь бы Ксуан жил!"

- И ты покупаешь нас? - воскликнул Ло.

- Нет, я дам и оружие, чтобы ваши семьи пользовались им в ваше
отсутствие. Я не покупаю вас.

Ло покраснел и махнул рукой. Зорги прикрыл глаза. Пусть идут. Ладно
ли будет? Главарь номадов и сам был бы не прочь участвовать в приключении.
Но легко ли решать, если не принадлежишь только самому себе... С каждым
годом на него все более наваливается ответственность: в короткой жизни,
полной борьбы за существование, кочевники ни разу не отважились напасть на
безымянных в их собственном доме. Предложение Цилы звучит соблазнительно.

Опьяненные простором, трое номадов пустили вскачь своих коней,
превратившись в размытое темное пятно, неумолимо скользящее к горизонту.
Пора было бы и остановиться, передохнуть и закусить, Но Цила умчалась
вперед, в поисках места, где можно было бы заночевать у костра, не
опасаясь быть замеченными.

Циле было знакомо беззаботное состояние, когда забываешь и племя, и
цель, ради которой садишься в седло: не раз вместе с братом, раздраженным
после недельной кропотливой работы в ущелье-парнике, срывались они в
бешеную скачку. Но сегодня в ней нет и тени того пьяного восторга.
Уверенной рукой она посылает вперед Сукаму, а ее собственный конь с
припасами движется на поводу. Пустыня и изнуряющий бег могучего коня! И
кто знает, может быть, этот путь последний!

Широкое поле иссохшей травы переливается под ветром, а далеко на
востоке громоздятся скалы, словно развалины призрачного города... Воздух
свеж, земля ее близка ей как никогда, как не может близка этим безымянным,
несмотря на их могущество! Тропические ураганы валили ее на почву, палило
солнце, от которого пересыхало горло и трескались губы, ее убивало холодом
зимы, но и в горе, и в счастье она оставалась дочерью этой земли.

Цила подняла глаза: высоко в небе светились огоньки космических
кораблей. "Они построили их, чтобы завоевать другие планеты, но сами в
плену у Земли, которую не могут постичь! Живут точно потерпевшие
кораблекрушение в мире, который считают временным. Прав отец: они
побеждены, сломлены судьбой. Пустыня ворвется к ним под купола, и от болот
до горизонта все будет наше!"

В этот день было полнолуние, воздух был прозрачным и чистым, на диске
луны светились маленькие огоньки - города селенитов. И чувство
беспомощности и страха вновь посетило ее...

На третий день пошел дождь, пришлось замотать оружие, чтобы не
ржавело. В трех метрах ничего не было видно, капли влаги били с
невероятной силой, вода прилепляла одежды к телу и, стекая по ногам,
заливалась в сапоги. Циле становилось не по себе, и она старалась не
подавать виду. Проливной дождь - приятель номадов, но только тогда, когда
он наполняет водоемы и оставляет после себя буйные травы. Через два часа
дождь внезапно прекратился, в облачном небе образовались окна, в которые
ударило солнце. Пустыня влажно заблестела, вуаль испарений поднялась над
горизонтом. При каждом шаге из-под копыт Сукамы взлетали фонтаны брызг.
Далеко позади себя Цила увидела троих всадников, ожидавших ее, и пустила
коня в галоп.

- Что случилось?

- Глиссеры, - ответил Игал и указал рукой налево.

Цила сделала руку козырьком и вгляделась.

- Не вижу.

Ло достал бинокль и подал ей: деталей нельзя было рассмотреть, но
пустыня была перечеркнута цветастой пунктирной линией - сомнений быть не
могло: глиссеры!

- Хорошо. Скачем еще час, затем спешимся и пойдем.

Движение замедлилось: зажатые лощиной всадники сбились в кучу.

- Вы поняли? Золотистые глиссеры принадлежат женщинам. Нам нужны
частные глиссеры: они невелики и весят благодаря пластмассовому корпусу не
больше двухсот килограммов. Остановить его не трудно...

- При условии, что внезапно не подскочит другой!

- Риск, конечно, есть... Но что может сделать водитель? У горожан-то
оружия нет.

- А если он поднимет тревогу в городе?

- У нас четыре лучевых ружья, не успеет он понять, что к чему, как
превратится в кучу пепла!

- Гляди, Цила, дорога свободна!

- Тогда не медлите!

Кочевники сорвались с места и спустя несколько секунд находились уже
на дороге. Трое мужчин залегли плечо к плечу, прижав ружья к бедрам. Цила
замаскировала их комьями грязи и камешками, а затем сдвинула дорожные