заплакала. Потом начала смеяться - прямо-таки хихикать. Свою сумочку она
бросила перед собой. С ней была истерика.
было. Сержант Реймонд слушал женщину-пакистанку, которая почти с неземным
спокойствием рассказывала, как на Хиллфилд-авеню у нее украли сумочку. Он
привстал, а констебль Фарнхем вошел из приемной, где он снимал со стены
старые плакаты (ЕСТЬ ЛИ В ВАШЕМ СЕРДЦЕ МЕСТО ДЛЯ НЕЖЕЛАННОГО РЕБЕНКА?) и
вешал новые (ШЕСТЬ ПРАВИЛ БЕЗОПАСНОЙ ЕЗДЫ НА МОТОЦИКЛЕ НОЧЬЮ).
предпочитал работать с ворами-карманниками, не годился для работы с
истеричкой.
схватили его!
молодой американке, недолго изучающе поглядела на нее, затем снова
повернулась к сержанту Реймонду, ничуть не нарушив своего спокойствия.
Фарнхем прошел вперед.
тяжелым. Фарнхем заметил на ее левой щеке небольшую царапину. Она была
красивой девушкой с каштановыми волосами. Ее одежда была умеренно дорогой.
На одной из туфель сломался каблук.
раз: "Чудовища".
Улыбка исчезла, как фокус волшебника, и она смотрела на бланк "потерянных
или украденных вещей", который дал ей Реймонд.
- сказал Веттер. - Не хотите ли чашку кофе, мэм?
чем дело, - сказал он и помог ей встать. Он все еще что-то говорила тихим
жалобным голосом, когда он, обняв, уводил ее. Она шла, пошатываясь из-за
сломанной туфли.
отгороженное, выкрашенное в белый цвет помещение, в котором стоял
изрезанный стол, четыре стула и холодильник в углу. Он поставил перед ней
кофе.
если...
крепко обхватила руками фарфоровую чашку - давно забытый чей-то сувенир из
Блэкпула - как будто хотела согреться. Ее руки сильно дрожали и Фарнхем
хотел попросить ее поставить чашку, чтобы не расплескать кофе и не
обжечься.
держа чашку обеими руками, так же, как ребенок держит чашку с бульоном. И
когда она посмотрела на них - это был взгляд ребенка, бесхитростный,
измученный, полный мольбы... и безысходности. Как будто произошло то, что
каким-то образом безжалостно сделало ее маленькой девочкой, будто чья-то
невидимая рука устремилась к ней с небес и грубо сорвала с нее двадцать
лет, бросив ее ребенком в американском взрослом платье в эту белую
комнатенку для дачи показаний в полицейском участке Крауч-энд. Да, похоже,
именно так это и было.
Пожалуйста, помогите мне. Может быть, он не умер. Может быть... Я
американская гражданка! - вдруг выкрикнула она, а потом, будто сказала
что-то стыдное, она разрыдалась.
муж, да?
дожидаясь, когда он придет, чтобы поцеловать их...
произошло.
на него быстрый взгляд.
произошло! Я даже не уверена в том, что именно произошло, кроме того, что
это было ужж-ж-жас...
остановились в гостинице "Интерконтиненталь". Мы - американские граждане.
- Сообщение этих подробностей, казалось, немного ободрило ее. Она отпила
кофе и поставила чашку. Фарнхем видел, что ее ладони были совсем красные.
взгляд на констебля Фарнхема, всего лишь ненавязчиво коснулся взглядом.
неделю в Испании... но это не поможет найти Лонни! Почему вы задаете мне
эти дурацкие вопросы?
сказал Фарнхем. Чисто автоматически, оба они стали говорить тихими
успокаивающими голосами. - Итак, продолжайте и расскажите нам, что
произошло. Расскажите, как сможете.
был уместен в разговоре.
примерно в пять часов, когда водители начинают сменяться. Дневная смена
заканчивается, а ночная начинается. Но почему вы спрашиваете? У вас были
трудности найти кого-нибудь, чтобы вас привезли из города сюда, в
Крауч-энд?
из гостиницы в три часа и отправились в книжный магазин Фойла. Это ведь на
Кембридж-сиркус?
магазин, не так ли, мэм?
выстроились в целую очередь. Но когда мы вышли из магазина Фойла, то было
так, как вы сказали. То есть, они проезжали, но огоньки на крышах не
светились, и когда одна машина наконец остановилась и Лонни назвал
Крауч-энд, водитель лишь засмеялся и отрицательно покачал головой. Сказал,
что это вдали от его обычных маршрутов.
в ее тоне возникло очень американское недоумение. - Мы прождали почти
полчаса, прежде чем нашли водителя, который согласился нас отвезти. К тому
времени была уже половина шестого, может, без четверти шесть. И тогда
Лонни обнаружил, что потерял адрес...
был с ним знаком, но их две фирмы являлись... - она сделал неопределенный
жест.
мистера Сквейлза было много деловой переписки. Когда мистер Сквейлз узнал,
что во время отпуска мы собирались побывать в Лондоне, он пригласил нас к
себе на обед. Лонни всегда писал ему, конечно, в офис, но домашний адрес
мистера Сквейлза был записан у него на листке бумаги. Когда мы сели в
машину, он обнаружил, что потерял листок. Единственное, что он помнил,
было то, что это находится в Крауч-энд.
чашка кофе и еще одна, а констебль Веттер исписал своим крупным
размашистым почерком несколько страниц своей тетради...
он наклонился вперед с просторного заднего сидения черного лондонского
такси; он весело взглянул на нее, как когда-то, когда впервые увидел ее во
время баскетбольного матча в старших классах - он сидел на скамейке,
колени почти касались его ушей, крупные руки свободно свисали между ног.
Только тогда на нем были баскетбольные трусы и на шее висело полотенце, а
теперь он носил деловой костюм с галстуком. Он не очень много участвовал в
играх, любовно вспоминала она, потому что был не настолько хорошим
спортсменом. И часто терял адреса.
снисходительно выслушал историю о потерявшемся адресе. Это был пожилой
мужчина, одетый в безупречный серый костюм, являя собой противоположность
мешковато одетым водителям такси в Нью-Йорке. Только клетчатая шерстяная
кепка, надетая на голову водителя, не очень гармонировала, но это была
согласующаяся дисгармония, она придавала ему некоторое очарование лихости.