для них это в порядке вещей.
этим двум культурам суждено было не смешиваться, но существовать
обособленно, каждой со своими чудесами. Проглоти вы или я пакет с
иголками, и нам не избежать медленной и мучительной смерти. А что касается
автомобилей... - он умолк с отрешенным выражением лица.
бутылкой шотландского виски для Брауэра, а за ним Дэвидсон и остальные.
Брауэру:
ни о чем не беспокоиться. Позвольте вам представить: Даррел Бейкер... этот
суровый мужчина с бородой - Эндрю Френч... и, наконец, Джек Уайлден.
Джорджа Грегсона вы уже знаете.
рукопожатие. Тут же были распечатаны три колоды карт, деньги обменены на
фишки, и игра началась.
игрок довольно слабый, оставил долларов восемьсот и глазом не моргнул (его
отец владел тремя самыми крупными обувными фабриками в Новой Англии);
Френч с Уайлденом поделили, примерно поровну, остальные шесть сотен.
Дэвидсон оказался в небольшом плюсе, а Брауэр в таком же минусе, но для
последнего остаться почти что при своих было равносильно подвигу: ему весь
вечер фатально не шла карта. Он одинаково свободно чувствовал себя как в
традиционной игре с пятью картами на руках, так и в новомодном варианте с
семью картами, и, по-моему, он несколько раз сорвал банк на чистом блефе,
на который сам я скорее всего не отважился бы.
одиночку бутылку виски, но язык у него не заплетался, играл он безошибочно
и при этом был постоянно начеку, если чьи-то пальцы вдруг оказывались в
опасной от него близости. В случае выигрыша он не забирал банк, пока все
до последней фишки не были разменены на наличность или если кто-то по
рассеянности не делал вовремя ставку. Один раз Дэвидсон поставил свой
стакан рядом с его локтем, и Брауэр, отпрянув, едва не расплескал
собственный. Бейкер удивленно поднял брови, но Дэвидсон разрядил
обстановку.
Олбани и что хорошо бы ограничиться последним кругом. Круг заканчивался на
Френче, который объявил, что сдает по семь.
спроси вы меня, с кем я вчера обедал и что подавали, я ведь, пожалуй, не
отвечу. Вот они, парадоксы возраста. Впрочем, будь вы тогда на моем месте,
вы бы тоже не забыли.
Френча ничего не скажу, у Дэвидсона же был туз червей, а у Брауэра десятка
пик. Дэвидсон прошел двумя долларами - пять был потолок, - и все получили
еще по одной открытой карте. Я прикупил к трем червям четвертую, Брауэр -
валета пик к десятке. Дэвидсону досталась тройка, и, хотя, это вряд ли
поправило его дела, он добавил еще три доллара. "Последняя игра, - весело
сказал он. - Не скупитесь, мальчики! Завтра мне предстоит угощать одну
даму!"
жизнь, я бы не поверил.
пришло, а вот Бейкер, главный неудачник, составил пару - кажется, королей.
Брауэр получил двойку бубен, которая была ему как-то ни к чему. Бейкер со
своей парой поставил пять долларов, максимум, Дэвид не задумываясь
поставил еще пять. Остальные поддержали, и Френч в последний раз сдал в
открытую. Я прикупил короля червей и оказался с цветом. Бейкер взял к
своей паре третьего короля. Дэвидсон увидел второго туза, и глаза у него
заблестели. Брауэру досталась трефовая дама, и почему он сразу не вышел из
игры, я, убей меня Бог, понять не мог: казалось, в очередной раз за этот
вечер он оказался ни с чем.
доставил десять. Со словами: "Ну, с моей парой мне здесь делать нечего", -
Джек Уайлден сбросил карты. Я поставил десять и еще пять. Бейкер доставил
и накинул столько же.
каждый мог трижды пройтись по максимуму, и все мы - Бейкер, Дэвидсон и я -
воспользовались этим правом. Брауэр - тот всякий раз просто доставлял,
выждав паузу, когда все уберут руки от денег. А денег уже собралось немало
- двести с чем-то. И тогда Френч раздал по последней, в закрытую.
смотреть было не на что, у меня уже была комбинация и, судя по общему
раскладу, сильная. Бейкер поставил пять, Дэвидсон увеличил, и мы все
поглядели на Брауэра. Тот давно снял галстук и расстегнул вторую пуговицу,
к щекам прихлынула кровь от выпитого виски, но он оставался все таким же
невозмутимым. "Десять... и еще пять", - сказал он.
моими картами я, конечно, должен был играть на выигрыш, поэтому я
приплюсовал еще пять долларов. Мы торговались без ограничений, и банк рос
как на дрожжах. Я остановился первым, довольный уже тем, что, по-видимому,
накажу кого-то с фулем. За мной последовал Бейкер, уже кидавший
подозрительные взгляды на Дэвидсона с его парой тузов, то на Брауэра с его
загадочным пшиком. Как уже говорилось, Бейкер был слабый игрок, но его
хватало на то, чтобы учуять в воздухе опасность.
Мы с Бейкером вынужденно отвечали - слишком много было поставлено. Фишки у
всех кончились, и поверх груды пластмассовых кругляшек росла гора бумажных
денег.
поднял банк, - пожалуй, я раскроюсь. Если это блеф, Генри, то он вам
вполне удался. Но я должен вас проверить, да и Джеку предстоит дальняя
дорога. - С этими словами он бросил пять долларов и повторил: -
Раскроемся.
никакого отношения к выложенной сумме. Игра пошла на выживание, и если мы
с Бейкером могли себе позволить проиграть, то для Дэвидсона это был вопрос
жизни. Он не вылезал из долгов, имея источником дохода скромное
наследство, оставленное ему тетушкой. Ну а Брауэр - был ли ему такой
проигрыш по средствам? Не забывайте, джентльмены, на кону стояло свыше
тысячи долларов.
Видите, мы ерзаем от нетерпения. Огорошьте нас, Джордж. Видите, мы ерзаем
от нетерпения. Огорошьте нас неожиданным финалом или успокойте.
чиркнул спичкой о подошву туфли и принялся раскуривать трубку. Мы
напряженно ждали, храня молчание. За окном подвывал ветер.
открыться, первым показывает карты. Но Бейкер не мог больше выносить
напряжения, он перевернул одну из своих карт, лежавших лицом вниз, и все
увидели королевское каре.
карты. У него оказалось каре на тузах. - Отлично сыграно, господа.
как мог бы поступить любой из нас, но и одного этого слова было
достаточно. Дэвидсон замер с отвисшей челюстью - у него словно
атрофировались лицевые мускулы. А Брауэр перевернул все три карты, и
обнаружился... флеш-рояль, от восьмерки до дамы. - Я думаю, это будет
старше вашего каре.
последовательность комбинаций была ему в новинку. - Да, старше.
жест Дэвидсона. Он ведь отлично знал, что Брауэр терпеть не мог, когда к
нему прикасаются; тому было множество свидетельств за этот вечер. Может,
Дэвидсон запамятовал, уж очень ему хотелось показать Брауэру (и всем нам),
что даже такой проигрыш ему по карману и он способен перенести удар столь
сокрушительной силы как истинный джентльмен. Я уже говорил вам, что он был
этакий теленок, так что жест был вполне в его характере. Но не забудем:
если теленка раздразнить, он может и боднуть. Не убьет, конечно, и кишки
не выпустит, но одним-двумя швами можно поплатиться. Такой поступок тоже
был бы в характере Дэвидсона.
главное - результат.
лице Дэвидсона вдруг изобразилось живейшее расположение, он схватил руку
Брауэра и крепко сжал ее со словами: "Великолепно сыграно, Генри, просто
великолепно. Я первый раз вижу..."
жутко в тишине ломберной комнаты; Брауэр выдернул кисть и отшатнулся. Стол
едва не опрокинулся, фишки и вся наличность полетела в разные стороны.
перед собой вытянутую руку, точно леди Макбет в мужском варианте. Он был
белый как саван, в глазах непередаваемый ужас. Мне стало страшно; ни до,
ни после не испытывал я такого страха, даже когда получил телеграмму о