вызова. Затем спокойно легла на пол, а сияющее белоснежное одеяние ласкало
ее. Ее затуманенные глаза смотрели вверх, пустые и гладкие, как зеркало.
Вошедший мужчина отвел ее на койку и начал послеоперационные действия.
отца. Но Блейз разработал свой план слишком тщательно, чтобы не учесть
такой возможности. В тайнике он хранил отпечатки пальцев и снимок глазного
дна Сэма и знал, что по ним он в любое время отыщет сына. Он не торопился.
Случится то, что должно случиться. Это неизбежно - сейчас. Нужно задать
основные ингредиенты, и для Сэма Харкера не останется никакой надежды.
который будет молчать много лет. Тем временем, впервые в жизни
столкнувшись с реальностью, он делал все возможное, чтобы забыть ее. Он не
мог забыть Бесси, хотя и пытался. Он снова погрузился в яркий эйфорический
водоворот гедонизма в башнях.
тогда двигалось для Сэма очень медленно. Тянулись часы и дни. Мужчина и
женщина, которых он считал своими родителями, даже тогда не имели с ним
ничего общего. Ведь операция не изменила его мозг - свой интеллект он
унаследовал от мутировавших предков. Хотя эта мутация в основном привела
лишь к изменению продолжительности жизни, она позволила Харкерам
господствовать на Венере. Они были не единственными долгожителями;
существовало еще несколько сотен людей, которые - в зависимости от
различных факторов - могли надеяться прожить от двухсот до семисот лет. Но
наследственные черты в них были легко отличимы.
неуклюже надели пышные наряды и смешались с остальными. Он уже был
достаточно велик тогда, чтобы кое-что понимать.
висели, как туман, над движущимися Путями, привязываясь к проходившим
весельчакам. Это время смешения всех классов.
разнообразно голубым, таким бархатным и гладким, что мальчику до боли
захотелось прикоснуться к нему. Сэм был слишком мал, чтобы понять
утонченность покроя платья, его резкие чистые линии, его соответствие лицу
женщины и ее пшенично-желтым волосам. Он увидел ее на расстоянии и был
полон неистовым желанием узнать о ней как можно больше.
длинной.
одному уровню. Поэтому мы и встретились.
цветами карнавала.
представь себе - быть неразрывно связанными сотни лет!
жить в башнях. Ограничение... чем старше становишься, тем больше хочешь
расширяться.
их стен. Но мы, прожившие долго, видим. Нам нужно больше простора. Кедра,
я начинаю бояться. Мы достигли своих пределов.
интеллектуальной смерти. Что пользы в долгой жизни, если не иметь
возможности применять приобретенные знания и власть? Мы начинаем топтаться
на месте.
большинстве других планет. Я думаю о межзвездных полетах.
теоретически возможно, Кедра. Но пока еще не практически. Нет...
символической стартовой платформы. Межзвездный корабль не может быть
построен и испытан в подводной башне. Я говорю символически.
об этом снова... через 50 лет.
отпуск. Зато потом, когда мы снова встретимся...
знали, что пыл способен превратиться в серый пепел. И, хоть они любили
друг друга, они были достаточно мудры и терпеливы, чтобы подождать, пока
огонь снова сможет разгореться.
двигавшегося через толпу. На нем тоже пестрый целлофлекс, но он не мог
скрыть того факта, что он не из башни. Некогда он так сильно загорел, что
столетия под водой не смогли смыть этот загар. Рот его искривлен
презрительной усмешкой.
мундир был бы слишком подозрителен. Холодный, с жестким ртом, страдающий,
он позволил Пути нести его мимо огромного шара Земли, закрытого черным
пластиковым пологом, который в каждой башне служил напоминанием о
величайшем достижении человечества. Он прошел в окруженный стеной сад и
протянул в зарешеченное окно идентифицирующий диск. Вскоре его впустили в
храм.
окружавшим его теперь. Жрец ввел его во внутреннее помещение и указал на
стул.
задать еще несколько проясняющих вопросов. Их задаст сам Логист.
костлявым лицом беззаботно бродил между растениями.
почесывая нижнюю челюсть. - Мне нечего сказать бедному малому. Он конченый
человек.
двинулся к лифту. Вскоре он уже находился в контрольной комнате и через
визор взглянул на истощенного загорелого человека, неудобно сидевшего в
кресле.
семисот лет. Но у вас нет занятия. Верно?
правительством и прекратились войны между ними. В прежние времена вольные
товарищи были воинами, наемниками, которым платили за то, что они вели
войны, которые башни не осмеливались вести сами.
после гибели Вольного Товарищества. Вы пережили свое дело, Хейл.
лет безделья. Предаваться удовольствиям? Я не гедонист.
умереть, борясь за жизнь. И лучше всего - борясь за что-то, во что вы
верите. - Он помолчал. Когда он заговорил снова, голос его изменился. -
Подождите минутку, - сказал он. - Я выйду отсюда. Отключитесь.
стены. Хейл вскочил на ноги, глядя на похожую на пугало фигуру. Логист
Лукин Евгений
Мацумото Сэйте
Пехов Алексей
Маккарти Кормак
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур