запыленных ламп. Пиркс встряхнул головой. Холодильники? Они, наверно,
где-то здесь. Он прислушался. Плиты обшивки дрожали, слегка
позвякивая. Он прошел под низко нависшими сводами, глухо вторившими
его шагам; ему все время казалось, что он где-то глубоко, в
подземелье. Рукоятка герметичных дверей никак не хотела поддаваться.
Он нажал сильнее -- рукоятка не дрогнула. Пиркс уже хотел стать на нее
ногой, но разобрался в механизме замка: сначала надо было вытащить
предохранительный шплинт.
вертикальной оси, толстые, будто вели в сокровищницу. Лак на стали
потрескался. На уровне глаз можно было различить оставшиеся красные
буквы:
ногой на порог, что-то щелкнуло, прямо в лицо ударил белый свет, и
тотчас вспыхнуло табло с черепом над скрещенными костями.
загудели. Помещение, куда он попал, напоминало дно высохшего рва:
прямо перед ним на высоту двух этажей поднималась похожая на
крепостную стену выпуклая защитная стена реактора, покрытая
зеленовато-желтыми бугорками. Это были пломбы на местах прежних
утечек. Пиркс попытался их пересчитать, но, когда взобрался на помост
и увидел всю стену сверху донизу, отказался от своей затеи: в
некоторых местах из-под пломб уже не было видно бетона.
остальной части камеры прозрачными стенами, будто на него насадили
стеклянный ящик. Пиркс догадался, что это свинцовое стекло,
предохраняющее от жесткого излучения; но все равно этот памятник
атомной архитектуры казался ему бессмыслицей.
счетчики Гейгера, нацеленные в чрево котла. В особой нише Пиркс
обнаружил циферблаты -- все мертвые, кроме одного. Реактор был на
холостом ходу.
колодец. Зеркала перископа почернели от старости. Многовато
радиоактивного шлака; впрочем, Марс -- не Юпитер, можно обернуться за
десять дней. Похоже, что топлива хватит на несколько таких рейсов. Он
привел в действие кадмиевые тормозные стержни. Стрелка дрогнула и
нехотя передвинулась в другой конец шкалы. Проверил опоздание --
сойдет! Лишь бы контролер СТП смотрел сквозь пальцы.
на них и вздрогнул: они медленно двигались. Пиркс подошел ближе. Это
был кот. Черный, худой. Кот тихо мяукнул и прижался к его ноге. Пиркс
улыбнулся и оглянулся. Высоко на железной полке в клетках медленно
копошилось что-то белое. Время от времени между проволочными прутьями
поблескивали черные бусинки глаз. Белые мыши. Их возили иногда на
старых кораблях как живые индикаторы радиоактивности. Пиркс
наклонился, хотел погладить кота, но тот ускользнул из-под руки,
повернулся к самой темной, суженной части камеры, тихо мяукнул, выгнул
спину и, напружинив лапы, направился к бетонному скату, за которым
чернело нечто вроде прямоугольного прохода. Кончик поднятого хвоста
напряженно задрожал, кот крался дальше, он уже был еле виден в
полумраке. Пиркс, заинтересованный, пригнув голову, следил за ним. В
покатой стене виднелись полуоткрытые квадратные дверцы, за ними что-то
слабо поблескивало. Сначала Пирксу показалось, что это бухта
металлического троса. Кот настороженно всматривался в эти светлые
отблески, напрягшийся хвост слегка подрагивал.
корточки, заглянул в темноту. Там кто-то сидел. Матовые блики лежали
на скорчившейся фигуре. Кот, тихонько мяукая, пошел к дверцам. Глаза
Пиркса привыкали к темноте: он все отчетливее различал острые,
поблескивающие, высоко поднятые колени, тускло отсвечивающие
металлические наколенники и охватившие их сегментированные
металлические руки. Только голова скрывалась в тени. Кот мяукнул.
железными пальцами об пол, образовала наклонный помост, по которому
кот молниеносно шмыгнул вверх и устроился на плече сидящего.
созданию, которое медленно, будто преодолевая огромное сопротивление,
начало убирать руку. Слова Пиркса подействовали. Железные пальцы
стукнулись о бетон.
железной трубы. -- Терминус говорит -- кто?
надежды узнать что-нибудь от автомата, обветшавшего, как и весь
корабль, но зеленые кошачьи глаза почему-то мешали ему оборвать
разговор.
реактором... реактором, -- повторял автомат с каким-то глуповатым
самодовольством.
голову.
выдвигаются и выворачиваются наружу две металлические перчатки с
растопыренными пальцами, как они хватаются за края ниши и начинают
вытягивать туловище, которое протяжно затрещало. Металлическое
туловище согнулось, автомат вылез наружу и начал распрямляться,
скрежеща и скрипя суставами. На запыленных сочленениях пластин панциря
выступили капли масла. Похожий больше на рыцаря в латах, чем на
автомат, робот медленно раскачивался из стороны в сторону.
разошлись в разные стороны, и косоглазие придало плоскому
металлическому лицу выражение совершенной тупости.
плохо... видно... холодно...
плеча.
двигались, и эти движения были элементами хорошо знакомой Пирксу
операции: соединенными в лопатку ладонями Терминус захватывал что-то
из воздуха и бросал куда-то вперед. Так переменными движениями
пломбируют радиоактивную течь. Оксидированное туловище раскачивалось
все сильнее, черный кот царапнул когтями по железу, но не удержался и
с сердитым фырканьем черной полосой ринулся вниз, скользнув по ноге
Пиркса. Автомат словно не заметил этого. Он умолк. Только руки
судорожно подергивались -- остаточные, гаснущие движения казались
затухающим, немеющим эхом его слов. Наконец он замер.
темными пятнами цементных пластырей, окаменевшую от старости, и
повернулся к Терминусу. Тот был, вероятно, очень стар -- кто знает,
может, даже старше корабля. Правое плечо, видимо, меняли, на бедрах и
голенях виднелись явные следы сварки -- около швов металл, раскаленный
и остывший, стал почти темно-синим.
к глухому. -- Иди на свое место!
протискиваться внутрь. Пиркс оглянулся, ища кота, но тот исчез. Пиркс
вернулся наверх, задраил герметичные двери и на лифте поднялся на
четвертую палубу, в навигационную кабину.
потолком, она напоминала корабельную каюту. Здесь были судовые
иллюминаторы в медных кольцевых рамах. Сквозь стекла проникал дневной
свет. Такая была мода лет сорок назад -- даже пластиковые покрытия
стен делали под дерево. Пиркс распахнул иллюминатор и чуть не
стукнулся головой о стену. Иллюзию дневном освещения создавали скрытые
лампы. Он захлопнул окно и отвернулся. Со столов свисали карты неба,
бледно-голубые, как моря в географическом атласе; по углам валялись
рулоны использованной кальки, испещренные курсовыми кривыми; чертежная
доска под точечным рефлектором вся была исклевана циркулями. В углу
стоял письменный стол, перед ним -- дубовое кресло на шаровом шарнире,
дающем возможность устанавливать его в любой плоскости. Сбоку тянулись
вделанные в панель рассохшиеся библиотечные шкафы.
достался исторический корабль?"
нашел судовой журнал -- большой, в залоснившемся кожаном переплете со
стершимся тиснением и потускневшими металлическими застежками. Пиркс
все еще стоял, словно не решался занять огромное просиженное кресло.
Он открыл журнал. На первой странице стояла дата пробного рейса и
фотограмма технического акта верфи. Пиркс заморгал: тогда его еще не
было на свете. Он поискал последнюю запись -- сейчас она была самой
важной. Все совпадало с тем, что ему сказал агент: корабль уже неделю
Афанасьев Роман
Земляной Андрей
Посняков Андрей
Березин Федор
Конан-Дойль Артур
Мичурин Артем