сыну ничего, кроме страха. Всеми силами в обычные дни Орландо старался
лишний раз не попадаться на глаза отцу - да и тот не слишком интересовался
успехами своих детей, посвящая жизнь молитвам и фехтованию.
возглавил церемонию посвящения сына. Сам прочел молитвы, выслушал ответы на
ритуальные вопросы, помазал фосфором веки, обрядил Орландо в священную
мантию, вытканную из алого виссона, испещренного таинственными рунами, и
сопроводил к Вратам, ведущим в подземелье
скале проходе, в этой плотной, давящей тишине, оставив уже всякие попытки
взбодриться - ибо пение и свист его звучали здесь испуганно-фальшиво, и он
предпочел в конце концов молчание, - теперь Орландо вспоминал последний их с
Седриком разговор, у самого порога.
изъеденных многолетними втираниями. Должно быть, правитель считал, что
наследнику пристало бы шагнуть в неизвестность безмолвно... Но все же
отозвался.
момент перехода из пасмурного дождливого утра в темный коридор, из которого,
казалось, нет возврата.
"папа"!
этот мир, мир скользких камней крепостных стен, мир свинцового северного
моря, прелой осенней листвы и скупого солнца. Но, чувствуя напряженные
взгляды за спиной, он превозмог себя и сделал первый шаг.
замка. Может быть, уже идет под лугом, или даже приближается к лесу, что
едва зыбился у бледного окоема, если взглянуть с крепостной стены...
выскочить из подземелья, оказаться на воздухе, вдохнуть полной грудью его
свежесть, насладиться солнечным светом... Но он не мог! Он должен был идти
вперед. Вперед. Вперед...
страха. Орландо прикрыл горящие воспаленные веки. Нет, он не боится... Здесь
просто очень сыро, и в этом причина... И, запахнув поплотнее на обнаженной
груди ритуальную красную накидку, потирая руки в жалкой попытке хоть немного
согреться, мальчик ускорил шаг.
до того ровно уходивший под уклон, выпрямился. Откуда-то неожиданно
донеслось дуновение ветерка - дрогнул огонь факелов, заметались по стенам
длинные изломанные тени. Скоро должна быть развилка...
замке частенько пользовались им. Ему же надо направо. Туда, куда лишь раз в
поколение ступала нога Наследника Рода.
места начинается настоящий лабиринт. Теперь самое главное - не ошибиться...
Он остановился, припоминая.
прямо, направо, прямо, тридцать шагов - отметина на стене. Он старался как
можно точнее выполнять все наставления, но страх нарастал с каждым шагом. А
что, если он все же перепутал?.. Где-то ошибся... И теперь угодит в одну из
смертоносных ловушек, которыми так стращал его наставник! Или заблудится и
будет бродить здесь, как привидение, до конца дней своих...
от холода. Пятый налево - или направо? Или четвертый? Он так долго идет уже
по этому коридору... проход все сужается, а пятого поворота нет как нет!..
упрямо стиснув зубы, двинулся дальше.
и, мало-помалу погружаясь в нее, мальчик все больше замедлял шаг. Словно
входишь в холодную черную воду... При мысли о чудовищах, поджидающих его во
мраке, к горлу Орландо подступила тошнота. Он внезапно ощутил напряжение в
мочевом пузыре и, подойдя поближе к стене, торопливо справил нужду, коря
себя за святотатство. Подумать только - осквернить священный лабиринт... Он
вжал голову в плечи, ожидая, что праведный гнев бога испепелит его на месте.
Он выждал минуту-другую, но ничего не произошло. Все было по-прежнему. В
вязкой тишине был отчетливо слышен шум падающих вдалеке капель...
теперь уже поздно возвращаться. Дороги все равно не найти..." Казались,
кто-то стер все воспоминания, словно по грифельной доске прошлись мокрой
тряпкой... Он помнил лишь, что по последнему коридору остается сделать
тридцать шагов.
тщетными попытками разглядеть хоть что-нибудь в чернильной тьме...
пор, как он пустился в путь. Но вот и нужная отметина на стене! Глубокая
зазубрина в камне, трещина, куда надо всунуть пальцы, нащупывая рычаг
заветного механизма... Из последних сил мальчик нажал на него - и едва не
упал, когда стена подалась под его руками.
головой. Перед глазами плыли багрово-черные круги, ноги подкашивались.
Отступив на шаг, он прислонился к стене, чтобы не упасть
взору.
зелеными, синими, золотыми огнями, мерцая, светясь и переливаясь, словно он
оказался внутри хрустальной шкатулки, играющей в солнечных лучах.
Пораженный, мальчик зажмурился на миг, не в силах поверить в это
великолепие, и губы его, помимо воли, зашептали молитву Хейру Неистовому.
по стенам тысячами искристых метеоров, словно одно лишь имя бога огня
пробудило их к жизни. Но теперь мальчик заметил и другое - источник
свечения, которого он не видел прежде, на алтаре у дальней стены.
в том, что пещера эта и есть истинный храм божества. На массивном столе из
чистого хрусталя лежало то, что должно было считать главной реликвией. То,
ради чего - теперь Орландо осознал это с непреклонной ясностью - он и пришел
в святилище.
оружие. Искристая пелена окутывала его так платно, что очертаний топора
почти невозможно было разглядеть, но каким-то шестым чувством он уже знал,
что это отличное оружие, знал, как уверенно и надежно ляжет оно в руку, как
силен будет замах, как засвистит отточенное лезвие...
страстью, он шагнул вперед.
к тебе... Пламени твоего жаждущий пришел к тебе... Тепла взыскующий пришел к
тебе... Опали и очисти душу мою, дабы мог я служить тебе в свете и
упоении..."
проложили себе путь из тьмы, обожгли губы. И, словно отвечая на зов, топор
вспыхнул еще ярче.
казались более пустыми и бездушными; они исполнились смысла, обрели суть,
запылали негасимым светом в душе.
вязкую непреодолимую субстанцию, сковывающую движения. Она выталкивала его,
отвергала, вытесняла из себя - но он не замечал ничего. Упрямо, на волосок
за раз, не спуская глаз с топора, продвигался он вперед. И на каждое его
усилие алтарь отвечал новой огненной вспышкой.
Все силы уходили на неравную борьбу... Топор притягивал к себе... Орландо
был не волен более над своими поступками и движениями, высшие силы вели
борьбу за его тело - борьбу, в которой он стал не более, чем безвольной
пешкой. Он чувствовал, как его разрывает на части.
расколола мозг мальчика на части. Мир закружился в бешеном круговороте и
погрузился во тьму. Сжимая вожделенную добычу, Орландо без чувств рухнул на
хрустальный пол.
Акунин Борис
Перумов Ник
Шилова Юлия
Самойлова Елена
Сапковский Анджей
Каменистый Артем