Чтение 2–й страницы книги ~Сны Ричарда Блейда~

фехтовальщика, вся его ловкость разведчика будет стоить меньше, чем ломаный
грош. Вероятно, его примут за шпиона; потом -- один допрос под каким-нибудь
ментаскопом или телепатической линзой -- и дело кончится веревкой. Возможные
варианты -- пуля, луч бластера, казнь в гиперпространственной дыре -- его
тоже не вдохновляли.

С тяжелым вздохом Блейд опять вернулся к книге, к устрашающим эпизодам,
где гиганты-патрульные под командой ленсмена Киннисона добивали сверкающими
топорами остатки боскомиан. Его мучили дурные предчувствия

-- Ну, мой дорогой, вы готовы? -- Лейтон, закрепив последний контакт,
жизнерадостно потер сухие ладошки и уставился на разведчика, восседавшего в
кресле под раструбом коммуникатора. Мрачное лицо Блейда явно говорило о том,
что он не разделяет энтузиазма старого профессора.

-- Готов... -- сквозь зубы выдавил он, пытаясь привести в порядок
разбегавшиеся мысли. Мысли, мысли... Кто же сумеет их контролировать? Разве
что ленсмены с их телепатическими линзами, ментальными экранами и
блокировкой сознания? Но у Блейда такого оснащения не имелось; только одна
голова с мозгами, которые проклятый компьютер Лейтона перетряхнул уже добрую
дюжину раз.

-- Что-то не нравитесь вы мне сегодня... -- пальцы старика нерешительно
легли на ребристую рукоять рубильника. -- Не отложить ли запуск? Мы можем
выбрать иной прототип...

Блейд, испугавшись теперь по-настоящему, отчаянно замотал головой,
всколыхнув нависавшие над ним кабели. Что угодно, только не это! Никаких
изменений!

Прототипом вселенной, в которую он сейчас отправлялся, был выбран мир
Патруля и Боскома. Конечно, реальность окажется совсем иной; Блейд не верил,
что где-то в измерении Икс может существовать хотя бы приблизительный аналог
столь бредовых измышлений. Однако общая схема должна совпадать: сверхмощная
технология, космические полеты и -- как бесплатное и нежелательное
приложение -- две силы, Добра и Зла, схватившиеся в смертельном
единоборстве. Их мощь была примерно равна, что в определенном смысле
гарантировало Блейду наибольшую безопасность.

Но если отложить эксперимент, кто знает, что придет завтра в голову
Лейтону? Например, он может остановиться в качестве прототипа на мире
Звездных Войн Лукаса -- тем более, что в сем случае есть телевизионная
версия. По большому счету, антураж этих творений почти не отличался от
патрульно-боскомских историй -- те же корабли и бластеры, те же
джидаи-ленсмены, и такое же межзвездное побоище, -- однако существовал
маленький нюанс. Империя Зла у Лукаса была куда мощнее сил Восставших Миров,
и с вероятностью, близкой к ста процентам, Блейд мог угодить в лапы к жутким
злодеям. Конечно, не к тем, что описаны в книге и воспроизведены в фильмах;
просто он попал бы в реальность, где царит нечто вроде ужасающего
глобального террора в галактических масштабах.

Итак, устрашенный предложением Лейтона, он дернулся в кресле, быстро
оценив предстоящие неприятности.

-- Ни в коем случае, сэр! Я действительно готов, и не принимайте мои
попытки сосредоточиться за неуверенность и колебания.

-- Ну-ну, -- старик бросил на Блейда проницательный взгляд. --
Простите, Ричард, если бы я не знал вас так хорошо, я бы счел... хмм...--он
нерешительно замолк.

-- ...что я боюсь? -- продолжил разведчик и усмехнулся. -- Что ж, вы
правы -- я действительно боюсь. Однако это не помешает делу... Я буду вести
себя осторожнее -- и только.

С полминуты его светлость задумчиво разглядывал Блейда, словно питался
взвесить его упрямство и решимость. Наконец он прервал молчание:

-- Могу ли я поинтересоваться, чем вызваны столь несвойственные вам
ощущения?

-- Почему бы и нет? -- на губах Блейда по-прежнему играла улыбка. --
Мне кажется, предстоящее путешествие будет не совсем обычным... как-никак,
впервые я смогу влиять на избранный маршрут.

-- Разве это плохо?

-- Плохо или хорошо, я увижу, когда окажусь ТАМ, -- разведчик поднял
глаза к потолку, словно собирался вознестись прямиком на небеса. -- А
сейчас, сэр... сейчас я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не представить нечто
этакое... -- он неопределенно пошевелил пальцами.

-- Гарем турецкого султана? -- с тревогой спросил Лейтон. -- Ричард, вы
не должны...

-- Прекрасно знаю, что не должен! -- прервал старика Блейд. -- Я же
сказал: сдерживаюсь изо всех сил! И вместо фонтанов, одалисок и кувшинов с
щербетом представляю себе этот дурацкий звездолет с торчащими во все стороны
бластерами... -- он сделал паузу и со значением добавил: -- Но если вы
будете тянуть, сэр, надолго меня не хватит.

Похоже, ему и в самом деле удалось напугать Лейтона; сухие пальцы сжали
рубильник, и его светлость решительно заявил:

-- Не собираюсь больше вас мучить, Дик. Вперед!

Где-то под черепом у Блейда вспыхнуло ослепительное пламя, его языки
расплылись, превратившись в розовый туман, и накрыли разведчика с головой.
"Странно, что нет боли," -- подумал он, проваливаясь в мягкое и на удивление
уютное беспамятство.

¶ГЛАВА 2§

Боли действительно не было.

Он находился на каком-то возвышении, крепко, до ломоты в суставах,
сжимая полированный металлический поручень. Внизу тянулся довольно обширный
зал с округлым потолком, походивший на срезанный у вершины и поваленный на
бок конус; в узком его конце мерцал огнями огромный пульт. Перед ним стояли
три глубоких кресла, и Блейд видел торчавшие над их спинками голубоватые
макушки шлемов. Слева и справа от пульта пестрели стены, плавно переходившие
в потолок; они были забраны чем-то похожим на узкие пластмассовые панели --
полоса красная, полоса серебристая. Над пультом управления -- а он уже не
сомневался в назначении этого устройства -- тянулись в ряд мониторы; над
ними, еще выше, темнел гигантский экран, залитый космическим мраком.

Казалось, это огромное окно распахнуто в бесконечное, неизмеримое и
холодное ничто, в вековечную тьму, в пространство, протянувшееся на
миллионы, миллиарды миль, в ледяную бездну, которую человеку не объять ни
чувством, ни разумом. Но мрак не был совершенно непроницаем: на этом
покрывале вечной ночи яркими искрами горели звезды. Сперва они показались
Блейду одинаковыми -- просто белыми точками на черном фоне; потом разведчик
начал различать цвета: пронзительное и льдистое изумрудное сияние,
угрожающий багровый свет, голубоватый блеск алмазов чистой воды, теплые лучи
золотистых и желтых огоньков, хороводы алых, синих, зеленых пятнышек, что
складывались в рисунок незнакомых созвездий

Это фантастическое зрелище приковало его взгляд, и он не сразу
рассмотрел то, что находилось вблизи; обнесенный перилами балкой, нависавший
над залом; какие-то сложные устройства -- с мониторами, кнопками и рычагами
-- располагавшиеся рядом; большое кресло с подлокотниками и сложной системой
креплений; две металлические лестницы, изящными полукружиями спускавшиеся с
балкона вниз. Когда он смог отвести глаза от центрального экрана, все эти
детали словно проявились сразу и вдруг, обрели четкость, наполнились смыслом
и глубиной.

Он стоял на мостике в рубке управления огромного звездного корабля. Он
знал, как называется этот корабль супердредноут "Неустрашимый" Он помнил
имена людей, занимавших три кресла перед пультом. слева -- Малькольм Крейг,
капитан; в центре -- Генри Хендерсон, первый пилот; справа -- Верн Торндайк,
главный инженер. А кресло у панели с мониторами -- тут, на мостике,
принадлежало ему. Ибо в этом полете он являлся главным, и его воля и слово
были неоспоримы.

Крейг, Хендерсон, Торндайк... Но как его собственное имя? Как?
Казалось, он вот-вот вспомнит это.

Опустив глаза, он посмотрел на пальцы, стиснувшие блестящий стержень
поручня. Крепкие и длинные, широкая ладонь, запястье со странным
браслетом... Похоже на руки Ричарда Блейда, но все же не его... У него кожа
была смуглее, волоски на фалангах -- темными, а не светлыми, ногти -- более
выпуклыми, с глубокими лунками. Уж своито руки Блейд мог узнать и во сне, и
наяву!

Во сне?

Он собирался обдумать эту идею, но тут сидевший в центре пилот повернул
голову и окликнул его:

-- Ким! Мы приближаемся!

Ким! Кимбол!

Блейд вздрогнул, как от удара молнии. Ноги, однако, сами несли его к
лестнице, он торопливо спустился вниз и пошел к пульту вдоль правой стены
рубки, кокоса вглядываясь в мелькание красных и серебристых теней в гладких
панелях. Внезапно он замер перед серебряной полосой и посмотрел на свое
отражение; оно было смутным, но кое-что различить удалось.

Высокий широкоплечий мужчина лет тридцати глядел на него из глубины
импровизированного зеркала. Светловолосый, с серыми, как сталь, глазами и
суровым мрачноватым лицом, он носил странную форму из серой замши --
башмаки, узкие брюки и облегающую тужурку без знаков различия. И все же он
был тут главным, Кимбол Киннисон, Серый Ленсмен, гордость Галактического
Патруля...

Киннисон? Он словно попробовал это имя на вкус, ощущая, как в далеких
уголках разума затихает мысленное эхо: Киннисон... иннисон... сон..

Сон! Это слово, мелькнувшее в голове минутой раньше, когда он стоял на
мостике, снова всплыло к памяти, и теперь Блейд вцепился в него, как собака
в недоглоданную кость. Он пристально уставился в серебряную панель, вдруг
черты ленсмена дрогнули, расплылись и сквозь них проглянуло его истинное
лицо -- смуглое, с плотно закрытыми главами; над темной шевелюрой змеились
жгуты разноцветных проводов.