листвы. По вкусу она напоминала карамельный сахар. Она утолила голод, но
желудок Гэввинга требовал мяса. Все равно ветки уж слишком волокнистые, а
их зелень слишком коричневая, даже на периферии кроны, куда попадал
солнечный свет.
подсказал ему, что цель уже почти достигнута. Минутой позже Гэввинг
прорвался в ветер и солнечный свет.
и слезились после утреннего приступа аллергии. Эти приступы часто поражали
Гэввинга. Он зажмурился, отвернул голову и подождал, пока глаза
успокоятся. Потом, очень осторожно, поглядел вверх.
прохождением Солнца за Воем. До сих пор он никогда не поднимался выше
кроны Квинна.
тянуться так вечно - широкая коричневая стена, постепенно сужающаяся в
цилиндр, в темную линию, которая мягко отклонялась на запад, в точку на
бесконечности, и в этой точке было пятнышко зелени - другая крона.
основного тела ствола. Ветер бросал в лицо Гэввингу его длинные волосы.
Глядя на восток, он различил ветку, выходящую из своего зеленого чехла:
полкилометра лишенной листьев древесины - тонкий хребет.
сделал Лэйтон. Гэввинг ждал. Наконец они подняли лица. Лицо Харпа,
широкое, сильное, с выступающими скулами, наполовину скрывала золотистая
борода. Длинное, темное лицо Лэйтона лишь начало обрастать черным волосом.
востоку! Выберемся из этого ветра!
заслонившись от ветра рукой, крикнул в ответ:
приносит ветер!
Гэввинг пожал плечами и последовал его примеру. Ему-то ветер нравился, но
Харп, который был на десять лет старше его и Лэйтона, считался их
командиром. Уговорить его было трудновато.
охранять ствол. И то, что сейчас засуха, вовсе не значит, что не может
вдруг начаться наводнение. А что, если дерево неожиданно врежется в пруд?
близко. Харп, ты же сам говорил!
краю кроны. И в этом направлении не было ни облаков, ни прудов, ни парящих
лесов - ничего, лишь голубовато-белое небо, прочерченное белой линией
Дымового Кольца, и на этой линии - мутный узелок: должно быть, Голд.
облаков закручивались в огромный бурный водоворот... Мерцание. Наверняка
пруд, но еще более далекий, чем зеленая верхушка интегрального дерева.
Наводнения точно не будет.
помнил страх, панику, отчаянную спешку. Племя отступило глубоко на восток
и зарылось в ветви, спряталось в тонких нитях там, где крона заострялась,
переходя в голую древесину. Он вспомнил гул, в котором потонул шум ветра,
и беспрерывную дрожь самой ветви. Отца Гэввинга и двух учеников-охотников
не предупредили вовремя. Их смыло в небо.
направлении. Он наполовину высунулся из листвы, длинные руки удерживали
его, не давая свалиться под порывами ветра. Харп следовал за ним. Он
уступил сильнейшему, как всегда. Гэввинг фыркнул и двинулся, чтобы
присоединиться к ним.
нравилась. У него на ногах были сандалии-кошки, но даже в них ему,
наверное, приходилось трудно. У Харпа были хорошие мозги и живой язык, но
он был карликом. Его туловище казалось коротким и плотным, мускулистые
ноги и руки были коротковаты, а пальцы ног выглядели чисто декоративно.
Стоя он был меньше двух метров ростом. Град как-то сказал Гэввингу: "Харп
похож на портреты Основателей в кряже. Мы все когда-то так выглядели".
и не нужно было ничего говорить: сандалии-кошки лишь калечили бы его
длинные, цепкие пальцы ног.
легче, когда солнечный ореол сиял по другую сторону Воя. Ствол был
огромной коричневой стеной трех километров в окружности. Гэввинг, один раз
уже поглядевший вверх и разочарованный полным отсутствием прогресса,
предпочел наклонить голову, защищаясь от ветра, и, цепляясь за зеленые
волокна, прокладывал себе дорогу, когда услышал вопль Лэйтона:
длинным и узким и шевелило чем-то, что казалось хвостом. Огромный плавник
превратился в расплывчатое пятно - существо старалось как можно быстрее
убраться от ствола подальше. Тонкое туловище медленно поворачивалось.
мерцали глаза.
далеко внутрь.
никогда не охотился.
было раньше третьим глазом. Теперь же на его месте расплывалось зеленое
пятно неправильной формы. Лэйтон заорал:
Харп!
Председателя, отданным на обучение. С ним не так-то легко было справиться.
Он обвил длинными сильными пальцами плечо Харпа и сказал:
идем на Голд! - И он остановился.
в ветки, обрел равновесие и замахал свободной рукой:
рубашке. Гэввинг с надеждой подумал: "Мы упустим ее, и все кончится". Но
ему не хотелось выказывать трусость на своей первой охоте.
листву, чтобы найти прочную ветку. Закрепил на ней трос, другой конец
которого был обернут вокруг его талии. Никто никогда не рисковал выпустить
свой трос. Охотник, который упал в небо, имеет шанс где-нибудь зацепиться,
если у него есть трос.
заякорил свой собственный трос, рабочий конец которого был снабжен крюком,
вырезанным из жесткого дерева с конца ветви. Лэйтон раскрутил конец вокруг
головы, заорал и выпустил его.
развернулась, рот ее широко раскрылся, а треугольный хвост яростно
извивался, когда она пыталась свернуть направо, на ту сторону ствола, где
они находились. Действительно, голодная! Гэввинг до последней минуты не
предполагал, что она, в свою очередь, тоже может рассматривать их как
мясо.
больше, чем человек, потом больше, чем хижина. Вся она, похоже, состояла
из пасти, крыльев и хвоста. Хвост был упругой перепонкой, натянутой между
У-образным раздвоением хвостовой части скелета. Концы его были заострены.
Что она делает в такой дали? Меч-птицы обычно питаются созданиями,
кормящимися в плавучих лесах, а здесь, в такой близости от Воя, их было
очень мало. Тут всего было очень мало. Тварь выглядит исхудавшей, подумал
Гэввинг, а один ее глаз будто прикрыт мягким зеленым ковром.
животном, пока животное не умирало. Людей он тоже поражал. Все
подхватывали его раньше или позже, некоторые не один раз. Но у людей
хватало соображения оставаться в тени, пока пух не истощался и не умирал.