нашиты серебряные бусины, как напоминания пунктов обсуждения.
справа и слева от него мужчина и женщина в богатых церемониальных
одеждах. Это лорд Хервон, пришедший из крепости, которую Киллан отыскал
в горах, леди Криствита и главнокомандующий лорда Годгар. Затем Киллан,
Каттея и Дахаун. На другом камне, словно компенсируя недостаток роста по
сравнению с другими собравшимися, фланнан Фарфар, с человекоподобным,
покрытым перьями туловищем, с распростертыми крыльями и когтистыми
лапами. Фланнан находился здесь исключительно ради престижа, потому что
его племени не хватает сосредоточенности, которая нужна в битвах, хотя
из фланнанов получаются хорошие вестники.
существо, но с головой ящерицы, узкой, зубастой, покрытой красной
чешуей, которая сверкала на солнце, контрастируя с серо-голубым
оперением. Время от времени существо беспокойно расправляло крылья,
поворачивая голову из стороны в сторону и оценивающе разглядывая
собравшихся. Это был вранг с Высот, и Дахаун церемонно назвала его
"Ворлонг, Бьющий Крыльями".
нам сообщили, что это потомки Древней расы, которые бежали в горы,
сумели там выжить и создать небольшие островки безопасности.
Предводителем их был высокий смуглый мужчина с резкими чертами лица,
выдающими представителя Древней расы. Он казался совсем молодым, но
внешность может быть обманчива, поскольку Древние не проявляют никаких
признаков старения до самых последних недель перед смертью. Если,
конечно, кто-нибудь из них доживал до старости, что в последние годы
встречалось нечасто. У предводителя были прекрасные и вежливые манеры.
нашего товарищества. После того как Каттею оторвали от нас, мы с
Килланом продолжали оставаться едины. Но все же у нас были товарищи по
оружию, которые нам нравились, и другие, вызывавшие неприязнь. Но
никогда в прошлом не испытывал я такого сильного чувства, как сейчас,
разве лишь когда сразил карстенского всадника. Тогда моя ненависть была
направлена не на самого врага, а на то, что он представлял. В то время
как этого Динзила с Высот я ненавидел всем сердцем, холодной ненавистью,
причины которой не были ясны мне самому. Я до того был поражен
заполнившей меня неожиданной эмоцией, что когда Дахаун знакомила нас,
заколебался, произнося приветственные слова.
забавляет - так, как может забавлять поведение ребенка. Но ведь я не
ребенок, и, если потребуется, Динзил это вскоре обнаружит.
смотрю на это гладкое красивое лицо, но и дурное предчувствие... словно
в любое мгновение этот повелитель высот способен неожиданно превратиться
в нечто опасное для всех нас. Но разум мне твердил, что народ Зеленой
Долины приветствовал его по-дружески и считал его приезд удачей. Эти
люди знают все опасности своей земли и, конечно, не раскрыли бы врата
перед тем, на ком есть хоть след зла.
что способна обнаруживать присутствие темного волшебства, словно оно
отвратительно пахнет. Но мое обоняние ничего не говорило о Динзиле. Тем
не менее, стоило мне взглянуть на него, какой-то внутренний часовой во
мне тут же настораживался.
прекрасное знание военного дела. Сопровождавшие его лорды и воины время
от времени делали замечания, которые свидетельствовали, что в прошлом
Динзил служил опорой своей страны.
прожилки и пятна на листьях служили границами и обозначениями. Мы
передавали карты из рук в руки, а зеленые люди, воины с высот и другие
члены члены совета делали уместные замечания. Ворлонг очень настойчиво
предупреждал об опасности определенной линии холмов; своим хриплым,
почти недоступным для восприятия голосом он рассказал о трех кругах
стоячих камней, которые настолько опасны, что даже пролет над ними
равносилен смерти. Мы отмечали на картах опасные места и знакомили всех
с ними.
взгляд притянула к себе правая рука - я теперь редко вспоминал о ране,
потому что она перестала болеть, а с помощью упражнений я, насколько
возможно, восстановил подвижность, - правая рука заставила меня отвести
взгляд от серо-коричневой поверхности карты. Я взглянул на руку, потом
удивленно поднял голову.
что краска бросилась мне в лицо. Я хотел отдернуть руку, спрятать ее за
спиной. Но почему? Шрамы получены в честном сражении, их нечего
стыдиться. Но я ощутил стыд только потому, что Динзил смотрел на мое
увечье, как будто... как будто эта рана - какое-то уродство, которое
следует скрывать от всего мира.
забавляется - такое чувство испытывают некоторые люди, глядя на уродов.
И он знал, что я это понял, но его веселье от этого только усилилось.
Киллана... Каттею... Они должны разделить мои предчувствия и смутные
подозрения относительно этого человека. Если бы мы остались наедине, я
впустил бы их в свое сознание, чтобы они могли насторожиться.
Насторожиться против чего? И почему? На эти вопросы у меня не было
ответа.
неподвижными пальцами. Меня охватил холодный смертоносный гнев.
пока они нейтральны. Но, возможно, такими и захотят оставаться.
глупы!
одну сторону щита, миледи. Они, наверно, еще не посмотрели на другую. Но
не захотят по чьей-то просьбе делать выбор. Мы, на Высотах, имели дела с
кроганами и знаем их. Если на них надавить, они отвечают ударом. Поэтому
обратиться к ним нужно, но при этом не давить на них. Дайте им время
собрать свой совет. И главное, не проявляйте гнев, если они не
согласятся. Перед нами не короткая схватка, а длительная война. Те, кто
не принимает в ней участие сначала, могут стать участниками в конце.
Если мы хотим, чтобы они пошли за нашим рогом, надо дать им возможность
самим сделать выбор.
возражать, потому что это их земля, и они это знали. Но я считал, что
неразумно вести военные действия там, где есть не присоединившиеся ни к
одной стороне, потому что они в любой момент могут стать врагами и
ударить по нашему незащищенному флангу.
вопросительным тоном произнес Эфутур.
поглощены собой. Все те, на кого мы можем рассчитывать, собрались здесь
- это ты хочешь нам сказать, лорд Динзил?
обращаться к тем, с кем мы не имели дел в прошлом. Здесь очень многое
переменилось. Возможно, не следует доверять даже старым друзьям. Да, я
согласен, что армии, которым мы можем доверять, теперь собрались в этой
вашей безопасной Долине - вернее, соберутся, когда мы созовем свои силы.
Горы будут с вами. Что касается равнин, вам делать выбор.
с нетерпением ждал конца. Мы не представляем себе, какими способностями
обладают другие, поэтому я не стал призывать сестру и брата. Поэтому же
лишь гораздо позже смог поговорить с ними наедине. Вначале мне удалось
пообщаться к Килланом, который отправился с Хорваном на поиски удобного
лагеря для тех, кто прибудет из-за гор. Но до того я оказался рядом с
Годгаром и разговорился с ним о пограничной войне. Мы обнаружили, что
служили в одном и том же районе этой горной местности, но в разное
время.
есть искра предводителя. Но гораздо чаще они удовлетворяются тем, что
идут за командиром, которого уважают. Это жесткое и неприступное ядро
любой хорошей армии, и эти люди неловко чувствуют себя в мирное время;
возможно, подсознательно они ощущают, что когда меч слишком долго
остается в ножнах, исчезает смысл их жизни. Годгар ехал рядом со мной,
он словно принюхивался, бросал взгляды по сторонам, как делает
разведчик, готовый к любым неожиданностям войны.
хотя воздух в долине такой теплый, что вполне можно спать под открытым
небом. Наконец я смог подойти к Киллану и, избегая мысленного общения,
поговорить с ним о Динзиле.
Я замолчал и пристально посмотрел на него. Потом все-таки послал мысль.