десяти-двенадцатилетний пацан, достаточно слабоумный, чтобы хотеть стать
репортером, тогда у меня появится подмастерье, таскающий за мной все это
барахло.
всегда был при деле, когда на Фенрис прибывали корабли маршрута Земля-Один
- "Пинемюнд" и "Мыс Канаверэл". Конечно, мы всегда поддерживали с ними
связь, как только они выходили из гиперкосмоса. Мы получали список всех
пассажиров и краткую сводку всех новостей, которые у них имелись, начиная
с новостей о восстаниях туземцев на Торе и заканчивая политическими
скандалами на Венусе. Иногда туземцы на Торе ни с кем не воевали, а ряды
Республиканской Федерации Венуса пополнялись отнюдь не скандальными
политиками, но всегда находилась какая-нибудь душещипательная история.
Вообще все истории были шестилетней давности, были и годовалые новости.
Космический корабль мог пройти путь равный одному световому году за
шестьдесят с лишним часов, но радиоволны ползли с прежней скоростью.
Всегда найдется что-нибудь, требующее персонального присутствия, обычно
это интервью. На этот раз новость, приближающаяся к нам на борту
"Пинемюнда" была местного значения. Парадокс? Ничего подобного, сказал был
мой отец. Он говорит, что парадокс это или буквальное противоречие, и вы
можете избавиться, произнеся это еще раз, либо структурное противоречие, и
вы просто называете это невозможным и все так и оставляете. В данном
случае, это был настоящий, живой писатель, собирающийся написать путевые
заметки о Фенрисе - планете с четырехдневным годовым циклом. Глен Мюрелл -
очень похоже на псевдоним, и вдобавок никто никогда ничего о нем не
слышал. Это было слишком странно. Единственное, что мы могли действительно
гордиться, кроме выносливости наших граждан - это наша публичная
библиотека. Когда люди большую часть своею времени, дабы не быть
изжаренными или замороженными до смерти, вынуждены проводить под землей, у
них в запасе остается достаточно времени, и чтение - один из самых дешевых
и полезных способов убить его. Путевые заметки пользовались особой
популярностью, может быть, потому, что каждый надеялся отыскать книгу о
менее "приятном" месте, чем Фенрис. До приезда Мюрелла я попробовал
получить о нем какую-нибудь информацию в нашей библиотеке. Никто из
библиотекарей никогда и ничего о нем не слышал, и более того - не нашлось
ни единого упоминания о нем в обширнейшем каталоге публикаций.
мошенник, выдающий себя за писателя. Есть только одно "но" - я не могу
понять, зачем мошеннику понадобилось отправляться на Фенрис и кого он
здесь собирается обводить вокруг пальца? Возможно, он в бегах, но тогда,
зачем ломать голову и придумывать себе легенду? Многие из наших наиболее
известных граждан оказались на Фенрисе только из-за того, что на любой
другой планете им сразу бы был представлен ордер на арест.
окликнул. Я ввернулся. Это был Том Кивельсон.
тень, ему исполнилось восемнадцать около полудня, а мне стукнет
восемнадцать не раньше полуночи по стандарту солнечного времени на
Фенрисе. Его отец - Джо Кивельсон, капитан "Явелина". Том что-то вроде
младшего инженера, второго стрелка и третьего гарпунщика. Мы вместе ходили
в школу или, другими словами, провели два года под боком у профессора
Хартзенбоха, постигая азы чтения, письма и складывания чисел. Этим
исчерпывалась вся программа обучения, которую кто-либо мог получить на
Фенрисе. Джо Кивельсон послал свою старшую дочь Линду учиться на Землю.
Здесь у нас каждый должен был сам заниматься своим образованием. Мы с
Томом все еще занимались своим.
это самое потрясающее занятие, полное романтики, Том же думал, что
профессия репортера - это действительно зрячее дельце. На самом деле мы
оба прекрасно понимали, что ни один из нас не променяет свою работу на
что-нибудь другое. Том не смог бы связать вместе и трех предложений, нет,
пожалуй, и одного, не подвергнув при этом свою жизнь опасности. Я же был
простой городской мальчишка, которому нравилось постоянно находиться там,
где не сходятся концы с концами.
полагается охотнику на монстров, Том пытался отрастить бороду, но пока это
был всего лишь легкий белый пушок на подбородке. Я был очень удивлен,
увидев, что он оделся так же, как и я - шорты, сандалии, белая рубашка и
короткая светлая куртка. Обычно даже в городе он не расставался с
корабельной одеждой. Оглядев Тома с головы до ног, я заметил, что у него
из-под куртки выглядывают ножны. Охотники никогда не носят ножи или
что-нибудь подобное, находясь в порту. Меня интересовало также, каким
ветром его вообще сюда занесло. Вряд ли после двух-трех часов охоты Джо
Кивельсон поспешил направить в порт свой корабль только для того, чтобы
встретить "Пинемюнд".
узнали об этом только вчера вечером.
только подождать, пока все капитаны приведут свои корабли, созвать
собрание, упаковать его своими наемниками и протащить через голосование
все, что ему потребуется. Так было всегда, насколько я помню, хотя моя
память охватывает не такой уж большой срок.
закричал:
сторону и в разрыве облаков увидел еле заметное мерцание. Подсчитав в уме,
на какой высоте "Пинемюнд" способен поймать солнечный зайчик, я немного
расслабился. Даже если бы я использовал теле-фото-систему, у меня
получилось бы изображение по размерам не больше булавочной головки. Итак,
я зафиксировал в уме расположение корабля и огляделся вокруг.
одеты, один был высокий, стройный, с маленькими руками и ногами, второй -
крепкий, небольшого роста, с серыми кустистыми усами. У высокого была
заметна характерная выпуклость под левой рукой, у крепыша точно такая же
выпуклость наблюдалась у правого бедра. Первый - Стив Равик - босс
Кооперации, второй - почтенный Мортон Холсток - мэр Порт Сандора и,
следовательно, - Глава планетарного правительства Фенриса.
не припомню также каких-либо выборов на Фенрисе, ни на уровне
правительства, ни на уровне Кооперации. Равик содержал при себе банду
головорезов, - я как раз только что видел внизу парочку типов из этой
компании - которая держала в узде оппозицию. Такие же типы были на
содержании у Холстока, только они носили значки и называли себя полицией.
том или другом. Всякий раз, когда эти статьи выходили в свет, я был
вынужден носить свой пистолет при себе, как и Юлий Кубанов - одноногий
наборщик, третий и последний сотрудник "Таймс". Мы должны были следить,
нет ли какого-нибудь типа у отца за спиной. И хотя никогда ничего не
случалось, это напряжение стоило мне немало нервных клеток. Эти два
рэкетира так прочно сидели на своих местах и были так тесно связаны друг с
другом, что их не волновало, что именно передает или печатает о них
"Таймс". Холсток посмотрел в мою сторону и что-то сказал Равику, тот
усмехнулся, вытащил изо рта сигарету и затушил ее о свою левую ладонь.
Равик не раз демонстрировал этот фокус, показывая всем насколько он крут.
Когда ты видишь любителя пустить пыль в глаза, говорил мой отец, спроси
себя, зачем он это делает, чтобы произвести впечатление на окружающих или
на самого себя? Интересно, как обстояло дело в случае Слива Равика?
боясь перегреться от трения с атмосферой. Если смотреть невооруженным
глазом, он был уже размером с крупную дробь. Два буксира были готовы
подняться в воздух, чтобы встретить корабль. Я вытащил из корзины
теле-фото-систему, приклад и спусковой курок. Поймав корабль
видоискателем, я на пару секунд нажал на курок. Пройдет еще около пяти
минут, прежде чем к "Пинемюнду" приблизятся буксиры и произойдет еще
что-нибудь. Я положил камеру в корзину и огляделся вокруг. Сквозь толпу
продвигался Биш Вэр. Создавалось впечатление, что он идет по
раскачивающейся палубе корабля с включенной системой антигравитации.
Увидев нас, он махнул рукой, разбалансировался, вернулся в прежнее
положение, лег на правый борт, сменил курс и двинулся в нашу сторону. Он
нес на борту свой обычный груз, в декларации значилось: медовый ром
Бэлдура, место отгрузки: бар Гарри Вонга.
когда он первый раз появился на Фенрисе, кто-то прозвал его "бишоп"
[Bishop - епископ (англ.)], со временем от прозвища остался только первый
слог. Ему подходило это прозвище, во всяком случае, любой человек, который
видел епископов только в кино, наверняка считал, что епископы выглядят
именно так. Это был большой человек, не толстый, но высокий и дородный,
его красная физиономия всегда отражала мудрость и благосклонность.
судить по его рукам, они не были сухими и морщинистыми, вены не выступали
наружу. Пьяный или трезвый, а я должен признаться, что никогда не видел
его в последней кондиции. Биш обладал такой молниеносной реакцией, какой я
ни у кого не встречал. Как-то я наблюдал в баре Гарри Вонга следующую
картину: Биш случайно левым локтем опрокинул со стойки бутылку с ромом,
одним движением он повернулся на девяносто градусов, поймал ее за горлышко
и поставил на место, при этом продолжая разговор так, будто ничего не