заметил, как он слегка поклонился в сторону помоста и удалился. Он
оказался не единственным: почти половина присутствовавших последовала его
примеру. Те, кто остался, опять повернулись ко мне.
помосте. Ответом ему служило молчание. - Соискатель Гельвард Манн, вы
находитесь ныне среди гильдиеров верховных гильдий. Церемонии, подобные
этой, происходят в Городе не каждый день, и вы должны отнестись к ней
подобающим образом. Мы все здесь сегодня собрались ради вас. Когда вы
закончите ученичество, эти люди станут вашими старшими товарищами, и вы
будете связаны с ними общностью наших правил. Вам все понятно?
для общего сведения.
доверено возглавлять нашу гильдию. Вокруг вас сейчас стоят другие
разведчики будущего, а равно представители остальных верховных гильдий.
Рядом со мной на возвышении - главы этих гильдий. В центре - почтивший нас
своим присутствием лорд-навигатор Олссон...
вот и все, что я помнил из наставлений своего провожатого: он заявил, что
не посвящен в подробности этой части церемонии, но что я безусловно обязан
выказать навигатору, когда буду формально ему представлен, максимум
уважения.
проголосовать против, но моя кандидатура так и не вызвала никаких
возражений.
предлагается клятва верховных гильдий. Вы имеете право, даже на этой
стадии церемонии, отказаться принять ее. Но если вы решите принести
клятву, то будете связаны ею до конца своей жизни. Наказание за
клятвопреступление - немедленная казнь. Надеюсь, вы полностью осознаете
сказанное?
не проронил об этом ни слова. Ну, допустим, Брух был не в курсе дела, но
отец, неужели отец не мог хотя бы предупредить меня?..
отвечу. Быть может, само ее содержание оправдывает такую секретность? Я
понимал, что выбора в сущности нет. Я зашел уже слишком далеко: за меня
поручились, меня почти приняли - отказаться от клятвы было уже просто
нельзя. По крайней мере, в тот момент я понимал это только так.
картона.
сначала пробежать ее глазами, но имейте в виду, что и в этом случае вы
сразу же подпадаете под власть ее требований...
помост. Я стал читать клятву про себя, вникая в ее высокопарные фразы.
внимание все, кто был в зале, не исключая, разумеется, и отца.
гражданина Города Земля, торжественно клянусь:
гильдией разведчиков будущего;
верховных гильдий ни с кем, кроме самих гильдиеров и утвержденных в
звании, принесших клятву учеников;
тайну, не подлежащую разглашению вне гильдии;
известным как Директива Дистейна, и следовать его букве и духу, а в
дальнейшем передать полученные знания следующим поколениям гильдиеров;
настоящей клятвы, так и ее содержание.
любого из ее пунктов влечет за собой немедленную смерть от руки моих
коллег-гильдиеров...
высоких слов наполнил мою душу почти невыносимым восторгом.
значит, мне как ученику гильдии станут доступны места, доселе запретные
для меня и поныне запретные для большинства жителей Города. Ясли полнились
слухами о том, что же находится за пределами Города, и мне самому
доводилось строить на этот счет самые невероятные домыслы. Рассудок
подсказывал мне, что явь не угонится за нашими фантазиями, и все равно
передо мной раскрывались перспективы ослепительные и страшные. Неспроста
гильдиеры набросили на них плотные покровы тайны: вероятно, за стенами
Города скрывается что-то столь ужасное, что за разглашение природы этого
ужаса возможна лишь одна достойная кара - смертная казнь...
помост. Клаузевиц приветствовал меня пожатием руки, а заодно отобрал у
меня картонку с клятвой. Я был представлен прежде всего навигатору,
который молвил мне несколько ласковых слов, а затем и главам других
верховных гильдий. Клаузевиц называл мне не только их имена, но и титулы -
иные из этих титулов я услышал впервые. На меня обрушился такой поток
сведений, что я был просто не в силах их усвоить: за считанные мгновения я
узнал, наверное, столько же, сколько за все годы жизни до этого самого
дня.
разведчиков, возглавляемой Клаузевицем, была еще гильдия, ответственная за
движение Города, еще одна, занятая прокладкой путей, и еще одна -
возведением мостов. Мне разъяснили, что именно эти гильдии в первую
очередь отвечают за сохранение условий, обеспечивающих Городу дальнейшее
существование. Разведчикам, движенцам, путейцам и мостостроителям помогали
еще две гильдии - стражников и торговцев-меновщиков. Все это было для меня
внове, хоть я и припоминал теперь, что отец порой называл походя разных
людей, используя наименования их гильдий как имена собственные. Мне
доводилось, например, слышать о мостостроителях, однако до этой церемонии
я и представить себе не мог, что строительство моста - событие, окутанное
ореолом таинственности и обрядности. Каким таким образом мост может стать
условием, обеспечивающим выживание Города? Зачем нужны стражники?
гильдиерами-разведчиками, в том числе, конечно же, и с отцом. Впрочем,
разведчиков в зале оказалось только трое: остальные, как мне объяснили,
находятся далеко от Города. Завершив круг знакомств, я поговорил с
представителями других верховных гильдий - в зале был по крайней мере один
делегат от каждой из них. У меня постепенно складывалось впечатление, что
работа за пределами Города отнимает у гильдиеров максимум времени и сил:
то один, то другой из собеседников сетовал, что на церемонии нет
большинства из его товарищей по гильдии, поскольку они, увы, заняты вдали
от Города и не смогли приехать.
она не посещала меня и раньше, но в сознании как-то не запечатлевалась.
Мой отец и его коллеги-разведчики выглядели значительно старше остальных
гильдиеров. Клаузевиц отличался крепким сложением и в своем плаще
смотрелся очень внушительно, но поредевшие волосы и морщины выдавали
преклонный возраст - по самой скромной оценке, ему было не меньше двух с
половиной тысяч миль. Да и мой отец сегодня, когда я увидел его в обществе
ровесников, показался мне совершенным стариком. Человеком того же
поколения, что и Клаузевиц, хотя логика не допускала этого. Ведь в таком
случае ему, когда я родился, должно было исполниться примерно тысяча
восемьсот пятьдесят миль, - а я уже усвоил, что по обычаям Города детей
надлежит заводить не откладывая, сразу по достижении возраста зрелости.
по-видимому, лишь на десять-пятнадцать миль старше меня, и это,
признаться, меня обнадежило: теперь, когда я вступил в мир взрослых, я
хотел разделаться с ученичеством при первой же удобной возможности.
Подразумевалось, что продолжительность ученичества твердо не установлена,
и если Брух сказал правду и положение человека в Городе действительно
зависит от его дарований, то стоит проявить рвение - и я стану
полноправным гильдиером за недолгий срок.