изукрашенный золотом плащ, чопорно и изысканно поклонился.
Да будет позволено мне, Радклиффу из Оксенфурта, магистру Магических Тайн,
от всех здесь собравшихся выразить признание твоему возвышенному искусству и
благодарность твоему таланту.
полукругом, стоявших в стороне, сидевших на возах. Слушатели кивали
головами, шептали. Некоторые начали хлопать, другие благодарили певца
поднятием рук. Растроганные женщины шмыгали носами и вытирали глаза чем
могли; в зависимости от профессии, общественного и имущественного положения:
кметки - предплечьем или тыльной стороной ладони, купеческие жены - льняными
тряпочками, эльфки и дворянки - батистовыми платочками, а три дочери комеса
Вилиберта, который ради выступления известного всем трубадура прервал со
своей свитой соколиную охоту, громко и смачно сморкались в изящные шелковые
шарфики цвета пожухшей зелени.
маэстро Лютик, растрогал нас до глубины души, заставил задуматься и
воспарить, тронув наши сердца. Да будет мне дозволено, повторяю, выразить
тебе наше уважение.
фантазийной шапочке. Ученик прервал игру, заулыбался и тоже поклонился, но
маэстро Лютик грозно глянул на него и что-то буркнул вполголоса. Паренек
опустил голову и снова принялся тихо бренчать на струнах лютни.
солидный бочонок пива. Чародей Радклифф погрузился в тихую беседу с комесом
Вилибертом. Дочери комеса перестали сморкаться и влюбленно таращились на
Лютика. Бард не замечал их взглядов, поскольку полностью был поглощен тем,
что раздаривал улыбки, подмигивал и демонстрировал блеск зубов гордо
молчавшей группе странствующих эльфов, в особенности же одной из эльфок,
темноволосой и глазастой красавице в маленьком горностаевом токе. Не
обошлось и без конкурентов - обладательницу огромных глаз и прелестного тока
заприметили и тоже ласкали взглядами его слушатели - рыцари, жаки и ваганты.
Эльфка, явно польщенная вниманием, пощипывала кружевные манжетики блузки и
трепетала ресницами, но эльфы из ее группы плотно окружали ее, не скрывая
неприязни к потенциальным волокитам.
путешествующих и странствующих, славилась терпимостью и открытостью.
Опекающие гигантское дерево друиды именовали поляну "Местом Дружбы" и охотно
привечали здесь любого желающего. Но даже при таких исключительных событиях,
как только что закончившееся выступление всесветно известного трубадура,
путники держались обособленными группками. Эльфы кучковались с эльфами.
Ремесленники-краснолюды тяготели к вооруженным до зубов побратимам, нанятым
в качестве охраны купеческого каравана, и терпели рядом с собой разве что
горняков-гномов да фермеров-низушков. Все нелюди вели себя сдержанно по
отношению к людям. Люди платили нелюдям той же монетой, но и среди них тоже
не заметно было особого единения. Знать с презрением поглядывала на купцов и
лоточников, а солдаты и кнехты сторонились пастухов в духовитых кожухах.
Немногочисленные чародеи и их ученики полностью обособлялись, всех вокруг
справедливо считая грубиянами. Фон же образовывала плотная, темная, угрюмо
молчавшая толпа кметов. Эти, лесом вздымающихся над головами граблей, вил и
цепов напоминая армию, игнорировали все и вся.
тишину во время выступления барда, ребятня с дикими визгами и криками
помчалась в лес, чтобы там целиком отдаться играм, правила которых были
совершенно непонятны тем, кто уже успел распрощаться с розовыми годами
детства. Маленькие человечки, эльфики, краснолюдики, низушки, гномы,
полуэльфы, четвертьэльфы и малышня загадочного происхождения не знали и не
признавали ни расовых, ни социальных различий. Пока что.
как жердь дылда в красно-черном суконном кафтане, украшенном тремя шагающими
на задних лапах львами. - Господин чародей прекрасно сказал! Это были
прелестные баллады, милсдарь Лютик, клянусь честью. Ежели когда-нибудь вам
доведется побывать вблизи Лысорога, владений моего сеньора, загляните, не
задумываясь ни на миг. Угостим по-княжески, да что там, прям-таки
по-королевски, не хуже короля Визимира! Клянусь мечом, слыхивал я множество
менестрелей, только куда им до вас, маэстро. Примите от нас, высокородных и
посвященных в рыцари, уважение и почтение вашему искусству!
отложил лютню и поднял с земли шкатулочку, служившую для сбора более
существенных выражений признательности. Поколебавшись, он повел глазами по
толпе, потом отложил шкатулку и поднял стоявшее рядом средних размеров
ведерко. Маэстро Лютик ласковой ухмылкой одобрил сообразительность паренька.
изделиями из ивовых прутьев возу с надписью "ВЭРА ЛЕВЕНХАУПТ И СЫНОВЬЯ".
Впрочем, сыновей не было видно, похоже, они занимались тем, что активно
транжирили нажитое мамашей состояние. - Маэстро Лютик, ну как же ж так? Вы
оставляете нас в неведении! Ведь же ж не конец баллады? Пропойте-ка, что
было дале-то?
милсдарыня, ибо поэзия вечна и бессмертна, ей неведомы ни начала, ни
концы...
монеты в ведерко, подставленное учеником. - Скажите хотя б, ежели нет охоты
петь. В ваших песнях вовсе не было имен, но мы же ж знаем, что воспеваемый
вами ведьмак - не кто иной, как известный всем Геральт из Ривии, а
чародейка, которая распалила в его грудях любовный, как вы поете, жар, это
не менее известная Йеннифэр. Что же до Неожиданного Дитяти, обещанного и
предназначенного ведьмаку, так это же ж Цирилла, несчастная княжна из
разрушенной напасниками Цинтры. Разве ж нет? Лютик гордо и таинственно
улыбнулся.
эмоциях, кои могут быть уделом любого и каждого. Не о конкретных лицах.
говорилось о ведьмаке Геральте!
слез шарфики. - Спойте еще, маэстро Лютик! Как там было дальше? Встретились
ли наконец ведьмак и чародейка Йеннифэр? И любили ли друг друга? А были ли
счастливы? Мы желаем знать! Маэстро, ну маэстро же!
до пояса, рыжей бородой. - Дерьмо это, все ваши княженки, чародейки,
предназначения, любовь и прочие бабские бредни! Потому как все это, с
вашего, господин поэт, позволения враки, то бишь поэтский вымысел для того,
чтобы поскладней было слезу выжимать. А вот военные дела, навроде резни и
грабежа в Цинтре, аль битвы под Марнадалем и Содденом, энти вы нам знаменито
пропели, Лютик! Да, не жаль серебришком тряхнуть за такую песню, сердце
воина порадовавшую! И видать было, что не привираете ничуть, это говорю я,
Шелдон Скаггс, а я лжу от правды отличить умею, потому как я под Содденом
был и супротив напастников нильфгаардских стоял там с топором в руке...
- был в обеих битвах за Содден, да что-то вас там не видел, господин
краснолюд!
стоял на первой линии, там, где горячше всего было!
Тройи, подтягивая отягощенный мечом рыцарский пояс. - И с кем!
повернулся к своим дружкам и ощерился. - Видали его? Рыцарь поиметый! А еще
герб нацепил! Три льва на щите! Два пердят, а третий вонь пускает!
готовую было вспыхнуть ссору. - Не дело, милсдари. Не дело. Только не здесь,
не под кроной Блеобхериса, дуба, пережившего все споры и свары этого мира! И
не в присутствии поэта Лютика, баллады коего должны учить нас любви, а не
пререканиям!
лицом. - Смотрите, а глаза не видят, слушаете, а уши ваши глухи. Любови
божеской нету в вас, ибо вы - аки бочки порожние...
надписью "СКОБЯНЫЕ ИЗДЕЛИЯ. ИЗГОТОВЛЕНИЕ И СБЫТ", - то выкатите еще одну,
господа цеховые! У поэта Лютика, надо думать, в горле першит, да и нам
супротив возбуждения не худо б!
давая сбить себя с панталыку и прервать проповедь. - Ничего-то вы из
Лютиковых баллад не уразумели, ничему не научились. Не поняли, что баллады
сии о судьбах человечьих вещали, о том, что мы всего лишь игрушки в руках
богов, а края наши - поля игрищ богов. Баллады о Предназначении говорили, о
предназначении всех нас, а легенда о ведьмаке Геральте и княжне Цирилле,
хоть и нарисованная на фоне недавней войны, всего лишь метафора, творение
вымысла поэтического, коий тому должен был служить, дабы мы...
- Какая такая легенда? Какое еще творение вымысла? Уж кто-кто, а я Геральта
из Ривии знаю, видела что ни на есть своими собственными глазами в Вызиме,
где он дочку короля Фольтеста расколдовал. А потом и еще встречала на
Купецком Тракте, где он по просьбе Гильдии забил свирепого грифа, что на
караваны нападал, и тем своим деянием многим жизнь охранил. Нет, не легенда
это и не сказки. Правду, истинную правду пропел нам здесь маэстро Лютик.
назад и заплетенными в толстую косу волосами. - Я, Райла из Лирии, также
знаю Геральта Белого Волка, известного истребителя чудовищ. Видала я также
не раз и не два чародейку Йеннифэр, бываючи в Аэдирне, в городе Венгерберге,
где у нее жилье. Однако, что эти двое любят друг друга, не знала.
Земляной Андрей
Суворов Виктор
Прозоров Александр
Березин Федор
Шилова Юлия
Панов Вадим