можно было спустя много лет. Я должен аккуратно писать и точно
рассчитывать, и что самое важное, я должен писать мелко, потому что у меня
нет бумаги.
я зависел от мифов, но я должен утешаться тем, что историки прошлого
опирались на предания. Хотя мифы - это романтические сказки, родились они
из фактов.
окном пронзительно закричала сова-сипуха.
как должен был экономить бумагу.
Человеческую Цивилизацию (надеюсь, что будет и вторая, потому что то, что
у нас есть сегодня, это не цивилизация, а анархия). Написан Хирамом
Уилсоном из университета в Миннесоте на берегу реки Миссисипи. Рассказ
начинается в первый день октября 2952 года".
древних мифов, фольклора и устных преданий, из которых автор пытался
извлечь зерна истины".
ошибаться, но все же старался писать правду.
существовала развитая технологическая цивилизация. Ничего действующего от
нее не сохранилось. Машины и технология были уничтожены, вероятно, в
течение нескольких месяцев. Уничтожались и книги по технологии, а из
других книг вырывались страницы, где были ссылки на технологию. По крайней
мере так было в нашем университете, но мы предполагаем, что так было
везде. То, что сохранилось, дает лишь самые общие сведения о технологии и
науке, которые ко времени уничтожения казались настолько устаревшими, что
не представляли угрозы, и им позволили сохраниться. Из этих отрывочных
упоминаний мы можем представить себе ситуацию, но у нас не хватает
информации, чтобы узнать технологию в полном объеме и определить ее
влияние на цивилизацию и культуру. Старые планы университетского городка
свидетельствуют, что здесь некогда было несколько зданий, предназначенных
для обучения технологии и инженерному делу. Этих зданий больше нет.
пошли на сооружение защитной стены, окружающей ныне городок.
крайней ярости и фанатизме. Когда задумываешься о причине этого, то первым
делом приходит в голову, что принесла эта технология - истощение
невосполнимых ресурсов, загрязнение окружающей среды, массовая
безработица. Но когда подумаешь, такое объяснение кажется слишком
упрощенным. При дальнейших размышлениях приходишь к выводу, что главная
причина, вызвавшая катастрофу, кроется в социальной, экономической и
политической системах, порожденных технологией.
экономичным, стремится к гигантизму - к гигантизму в организации
производства, в правительственных учреждениях, в финансах и в сфере
обслуживания. Большие системы, пока они поддаются управлению, имеют
множество преимуществ, но по мере роста становятся неуправляемыми.
Достигая некоторой критической точки, системы превращаются в
сверхгигантские, ускоряют свое развитие и все более выходят из-под
контроля. В процессе такого роста накапливаются ошибки, исправить которые
почти невозможно. Неисправленные, ошибки становятся постоянными и вызывают
еще большие ошибки. Это происходит не только с машинами, но и на высших
правительственных и финансовых уровнях. Люди, руководящие машинами,
возможно, понимали, что происходит, но были бессильны что-либо сделать. К
тому времени машины полностью вышли из-под контроля, внося абсолютный хаос
в сложное социальное и экономическое устройство общества, которое стало
возможно лишь благодаря им. Задолго до окончательной катастрофы, когда
системы начали ошибаться, стала подниматься волна гнева. Когда пришла
катастрофа, гнев вызвал оргию разрушений, и она смела всю технологию,
чтобы ее никогда уже нельзя было вновь использовать. Когда ярость
поутихла, были уничтожены не только машины, но и сама концепция
технологии.
технологии, а вот другие книги сохранились, свидетельствует, что
единственной целью была технология, и что разрушители не имели возражений
против книг и обучения. Возможно, они даже испытывали уважение к книгам,
потому что даже в разрушительном угаре не тронули книг, не имевших
отношения к технологии.
последствия. Невозможно себе представить хаос, воцарившийся после того,
как был уничтожен образ жизни, которого человечество придерживалось в
течение столетий. Тысячи погибли насильственной смертью во время
разрушений, другие тысячи погибли от его последствий. Все, на что
опиралось человечество, лишилось корней. Анархия сменила закон и порядок.
Коммуникации были нарушены так основательно, что в одном городе вряд ли
знали, что происходит в другом. Сложная система распределения
остановилась, и начался голод. Все энергосистемы были уничтожены, и мир
погрузился во тьму. Прекратилась и медицинская помощь. Обрушились
эпидемии... Мы можем лишь догадываться о том, что тогда происходило,
потому что никаких записей не сохранилось. Сегодня даже самое богатое
воображение не может представить себе всю глубину ужаса. Сегодня нам может
показаться, что случившееся было скорее результатом безумия, а не гнева,
но даже и в этом случае нужно ясно сознавать, что и у этого безумия была
какая-то причина.
какую-то стабилизацию после такой катастрофы, мы можем лишь гадать, что
увидел бы тогда сторонний наблюдатель. У нас слишком мало фактов. Мы видим
лишь самую общую картину. В некоторых районах группы фермеров создавали
коммуны, силой отстаивая свои посевы и скот от голодных мародерствующих
толп. Города превратились в джунгли, где шайки грабителей сражались друг с
другом за право грабить. Возможно, тогда, как и сейчас, местные вожди
пытались основать правящие династии, сражаясь с другими вождями и, как и
сейчас, сходя со сцены один за другим. В таком мире - и это сейчас
справедливо, как и тогда, одному человеку или группе людей невозможно
завоевать власть, которая послужила бы основой для создания постоянного
правительства.
наш университет. Неизвестно в точности, как появился этот уголок порядка и
относительной безопасности на нескольких акрах. Мы сохраняем такой порядок
только потому, что не пытаемся расширить свои владения или навязывать свою
волю, и оставляем в покое тех, кто оставляет в покое нас.
презирают нас как трусов, укрывающихся за стенами, но я уверен, что есть и
такие, для которых этот университет превратился в чудо, в колдовство и,
возможно, именно по этой причине нас уже больше ста лет никто не трогает.
разрушение технологии. Большинство, не задумываясь о последствиях, дало
волю гневу, отчаянию и страху. Лишь немногие, очень немногие, вероятно,
оказались способны заглянуть дальше, думая о том, что будет через десять
или сто лет. Университет при тех условиях, что существовали перед
катастрофой, превратился в тесно сплоченную группу, хотя, возможно, многие
его члены и не желали признавать это. Все они считали себя
индивидуалистами, но когда разразилась катастрофа, они поняли, что под
внешним индивидуализмом скрывается общий образ мыслей. Вместо того, чтобы
бежать и скрываться, как поступало большинство, университетское сообщество
скоро осознало, что лучше всего оставаться на месте и пытаться среди
всеобщего хаоса сохранить порядок, основанный на традициях, которые
создавались в течение многих лет в высшей школе.
собой в гибнущем мире. Можно вспомнить о монастырях, которые были
островами спокойствия во времена европейского средневековья. Разумеется,
были такие, которые напыщенно говорили о необходимости высоко держать
факел знаний, когда ночь поглотила человечество, и были даже такие, кто в
это искренне верил. Но все же главное было в необходимости выжить, выбрать
способ действий, наиболее благоприятствующий выживанию.
первые годы Катастрофы разрушительные силы уничтожали научные и
технологические центры городка, убирали из библиотек все, что касалось
технологии. Видимо, во время смут была уничтожена и часть ученых,
представителей технических направлений. Возникает даже мысль, что
некоторые ученые могли сыграть определенную роль в разрушениях. Не хочется
думать об этом, но в старых университетах существовала глубокая вражда
между учеными, основанная на противоречиях в научных взглядах, и эта
вражда и могла перерасти в личную.
вернее то, что от него осталось, снова сплотилось, старая вражда была
забыта, и началась работа, направленная на создание замкнутой территории,
Ильин Андрей
Прозоров Александр
Браун Дэн
Пехов Алексей
Журавлев Владимир
Никитин Юрий