помнил, с каким вниманием она всегда выслушивала его, рассказывал ли он о
своих неприятностях или о победах - хотя, по правде говоря, побед у него
было не так уж много.
он жил после ее ухода, перевернулся вверх тормашками, ей никогда не понять
этого. Если он станет рассказывать ей о нем, она расстроится,
встревожится, а он не мог, не смел допустить ничего подобного.
без перемен. Тебе есть где спрятаться. Есть возможность провести остаток
дней своих в тепле и безопасности. И он точно знал, что именно такое
решение его больше всего устроило бы.
жалеешь об этом. Ты закрыл на это глаза. Ты потерпел поражение, потому что
смотрел только назад. Настоящий историк не вправе жить только прошлым. Он
должен пользоваться знанием о прошлом для понимания настоящего; и он
должен одинаково хорошо знать и прошлое и настоящее, чтобы видеть, в каком
направлении идет развитие, куда устремляется будущее.
Уилсон.
будущее.
портрет, будто в ожидании, что она заговорит или подаст какой-нибудь знак.
конце концов это был всего лишь портрет женщины, умершей тридцать лет
назад. Неразрывная близость, давнишние, горькие воспоминания, улыбка на
губах - все это было в его сердце и памяти, а не на куске холста, на
который умная кисть нанесла мазки, сохранившие на долгие годы
блистательную иллюзию любимого лица.
обратиться к дому, он, может, и выслушает. Он был другом, подумал он. В
нем стало одиноко только тогда, когда ушла она, но вне его стен станет еще
более одиноко, потому что дом был частью ее.
людьми городе с его пустыми жилищами, одичавшем городе, где бегали белки и
кролики, городе многоцветном и полном ароматов - ведь наступило время
цветения одичавших лилий и уцелевших нарциссов, городе, полном бродяг, что
предавались своим забавам в кустах на многочисленных лужайках и охотились
в полуразрушенных строениях за остатками имущества, годного на продажу.
создать, это просто рабское следование привычкам, характерное для любого
общества.
он произошел одномоментно, обвально, рухнуло не все сразу, но согласно
историческим меркам это не было постепенным процессом, скорее это был
внезапный скачок.
произошло в Год Кризиса, и каждый человек тогда ложился в постель,
напряженно прислушиваясь, не летит ли бомба, хотя отлично понимал, что,
как ни прислушивайся, все равно не услышишь ее приближения.
каким будет конец?
прошлым и будущим, и ежился от мысли о темном вандализме, господствовавшем
там, за пределами его города.
со всех сторон. - Право же, сэр, - похлопывая металлический бок, повторял
он, - подлинный красавец! Не думаю, чтобы я когда-нибудь видел что-либо
красивее этого трейлера, клянусь Богом! А сколько я перевидал их на своем
веку!
- Единственно, чего нам будет недоставать, это хороших дорог. Полагаю, они
теперь совсем не такие, какими были раньше. Эти "новые" урезали дорожные
налоги, и теперь у правительства не хватает денег на то, чтобы прилично
содержать их.
глядеть по сторонам. И вскорости мы найдем стан, где нас примут. Готов
поклясться, нам непременно попадется такой, в котором мы сгодимся.
драной рубахи.
Мерт, так она просто поверить не может и все спрашивает меня: "И чего это
док решил взять нас с собой? Мы же ему никакие не близкие, всего только
соседи".
чтобы кто-нибудь был рядом, помогал вести машину, да и во всех прочих
делах. А вы все это время только о том и мечтали, как бы отсюда выбраться.
Я так этого хотел, что ощущал прямо на вкус, и, смотрю я, всем нам того же
хочется. Вы только взгляните, как идут дела в доме, как все пакуется, что
не надо - выбрасывается. Мерт прямо вне себя. Док, говорю вам, не суйтесь
в дом, пока Мерт не успокоится хоть немного.
Не очень много, я ведь почти все оставлю.
больше домов. "Дом" - слово из прошлой эры. "Дом" - ностальгическое
слово-рудимент для стариков вроде него, чтобы они пережевывали его в своих
туманных воспоминаниях; это символ застойной культуры, которая сгинула во
имя выживания Человека. Остаться, пустить корни и быть погребенным под
ворохом барахла - не только физического, но и интеллектуального,
традиционного, - значило умереть. Вечное передвижение и неустойчивость,
путешествия натощак, на полуголодном пайке, отсутствие лишней обузы - вот
цена свободы и жизни.
жизни - к городу и теперь опять - к кочевьям.
рад, иначе бы мне ни в жизнь не вырваться из этой крысиной норы. Но моя
башка никак не может взять в толк, вы-то какого черта сматываете удочки?
Не такой уж вы молодой, док, да и...
много осталось мне жить, и за оставшееся время я хочу сделать как можно
больше.
вы в отставке, вы ж на все можете плевать и наслаждаться за милую душу.
великолепии. Издалека слышалось позвякивание кастрюль и банок. Мерт
продолжала упаковывать вещи.
расположенного через дорогу от бездействующей фабрики.
- трейлеры укатили всего день или два назад. Оставались еще свежие следы
от колес на пыльной дороге, обрывки бумаги шевелил ветер, на земле под
водопроводными кранами темнели мокрые пятна.
через дорогу.
всему, она выпускает продукты питания. Вроде даже - завтраки. А может,
елки зеленые, ее закрыли, потому что нет рынка сбыта?
продуктов должен оставаться, ну, хоть какой-то, чтобы поддерживать работу
фабрики, пусть не на полную мощь.
поехали.
денежки сами валятся тебе в карман. А другие пусть вкалывают на тебя.
Получаешь все, чего твоя душенька пожелает. И ни в чем не нуждаешься.
проблемы.