немного привык.
растительность, диковинная жизнь.
слишком крупных. По всей вероятности, середина триасового периода. Но
главное - на этот раз он лишь смотрел на них издали, и не больше. Смотрел
с безопасного расстояния, на что походило давнее прошлое, а не ворвался в
самую гущу событий прошлого, как нередко случалось.
что же еще он способен теперь? Он ощущал беспокойство - но беспокоили его
не динозавры, и не более ранние земноводные, и не прочие твари, жившие на
этих холмах во время оно. По-настоящему его тревожило лишь существо,
погребенное в глубине под пластами известняка.
знание не может, не должно угаснуть. Тогда в грядущие годы - допустим, лет
через сто, если земная наука достигнет таких высот, чтобы справиться с
задачей, - можно будет попытаться понять, а то и освободить обитателя
каменных толщ.
не ему, Дэниельсу, позаботиться об этом? Именно так он и делал - день за
днем, неделя за неделей отчитывался о том, что видел, слышал и узнавал.
Три толстые конторские книги уже были от корки до корки заполнены
аккуратным почерком, и начата четвертая. В книгах все изложено со всей
полнотой, тщательностью и объективностью, на какие он только способен.
заглянет в эти записи? Более чем вероятно, что им суждено пылиться
где-нибудь на дальней полке до скончания веков и ничья рука даже не
коснется их. А если кто-нибудь когда-нибудь и снимет книги с полки и не
поленится, стряхнув скопившуюся пыль, перелистать страницы, то разве
мыслимо, чтобы он или она поверили тому, что прочтут?
искренние слова, если они принадлежат умершему, к тому же умершему в
безвестности, нетрудно объявить игрой больного воображения. Другое дело,
если кто-то из ученых с солидной репутацией выслушает Дэниельса и
засвидетельствует, что записи заслуживают доверия: тогда и только тогда
все записанное - и том, что происходило в древности на холмах, и о том,
что скрыто в их недрах, - обретет силу фактов и привлечет серьезное
внимание будущих поколений.
палеонтологу?
ученый. Только бы он выслушал, а не высмеял. Это главное - чтобы выслушал,
а не высмеял.
холмах, человек, умеющий слушать звезды, вспомнил, как однажды рискнул
прийти к палеонтологу.
Дэниельс красть у тебя кур. У него своих хватает.
заговоришь с ним. Образованный джентльмен.
глуши? Здесь джентльменам не место. Как переехал сюда два не то три года -
назад, с тех самых пор пальцем о палец не ударил. Только и знает, что
шляться вверх да вниз по холмам...
геологией. Такое у него увлечение. Говорит, что ищет окаменелости.
окаменелости не ищет.
разведывает, вот что он делает. В этих холмах минералов невпроворот. Надо
только знать, где искать.
всякое такое.
геологией, вот и все. Откопал каких-то окаменелых моллюсков.
есть или какой-нибудь план?
кладов здесь нет и в помине!
и испанцы. А уж они понимали толк в кладах, что французы, что испанцы.
Отыскивали золотоносные жилы. Закапывали сокровища в пещерах. Неспроста в
той пещере за рекой нашелся скелет в испанских латах, а рядом скелет
медведя и ржавый меч, воткнутый точнехонько туда, где у медведя была
печенка...
ты поверил. Из университета приезжали, хотели этот скелет найти. И
выяснилось, что все это чушь собачья.
глазами видел. Сколько часов он провел в пещере, которую мы зовем Кошачьей
Берлогой! Чтобы попасть туда, надо забираться на дерево.
шериф.
полным-полно свинца и цинка. Тот, кто отыщет залежь, заработает миллион.
утащила лиса. Очень даже похоже, что с твоими приключилось то же самое.
застрелит?
добычу. Да у него и ружья-то нет.
разрешить поохотиться другим? А он, как увидел у меня с ребятами ружьишко,
так даже не пустил нас к себе на участок. И вывесок понавешал: "Охота
воспрещена". Разве это по-соседски? Как тут прикажете с ним ладить? Мы
испокон веку охотились на этой земле. Уж на что старый Эймос был не из
уживчивых, и тот не возражал, чтобы мы там постреляли немного. Мы всегда
охотились, где хотели, и никто не возражал. Мне вообще сдается, что на
охоту не должно быть ограничений. Человек вправе охотиться там, где
пожелает...
домишком, и огляделся. По двору, апатично поклевывая, бродили куры; тощий
пес, вздремнувший в тени, подергивал шеей, отгоняя редких осенних мух;
старая веревка, натянутая меж двумя деревьями, провисла под тяжестью
мокрой одежды и полотенец, а к стенке дома была небрежно прислонена
большая лохань. "Господи, - подумал шериф, - ну неужели человеку лень
купить себе пристойную бельевую веревку вместо этой мочалки!.."
что Дэниельс живет на ферме, не возделывая полей, ты обижен, что он не
дает тебе охотиться на своей земле. Но он имеет право жить, где ему
заблагорассудится, и имеет право не разрешать охоту. На твоем месте я бы
оставил его в покое. Никто не заставляет тебя любить его, можешь, если не
хочешь, вовсе с ним не знаться - но не возводи на него напраслину. За это
тебя недолго и к суду привлечь.
человека, сидящего в глубине комнаты у захламленного стола. И вся комната
была захламлена. Повсюду длинные стенды, а на стендах куски пород с
вросшими в них окаменелостями. Там и сям кипы бумаг. Большая, плохо
освещенная комната производила неприятное, гнетущее впечатление.
плотный, седеющие волосы взъерошены, лицо обветренное, в морщинах. Он
двинулся навстречу гостю, волоча ноги, как медведь.
меня на календаре помечено, что вы придете в три. Хорошо, что не
передумали.
сел сам и, высвободив трубку из пластов пепла, принялся набивать ее
табаком из большой коробки, занимающей центр стола.
- Впрочем, все так пишут. Но в вашем письме было, должно быть, что-то
особенное - настоятельность, искренность, не знаю что. Понимаете, у меня
Корнев Павел
Флинт Эрик
Посняков Андрей
Елманов Валерий
Контровский Владимир
Громыко Ольга