Харингтон.
к обочине перед старым домом с белыми колоннами, стоящим в стороне под
сенью больших деревьев.
улицы войти в него, - чистой, правильной, аристократической улицы, убежища
в наш век материализма. Даже машины, движущиеся по ней, сказал он себе,
понимают это свойство улицы, потому что они шли медленнее и тише, чем на
других улицах, и в них чувствовалось почтение, которое нелегко обнаружить
в механизме.
и паника уходят: эта улица и этот дом - они сами по себе были
доказательством того, что все в порядке.
руку к дверному молотку. В гостиной виднелся свет. Он знал, что там его
мать, она ждет сына, а на его стук из кухни спешит Тильда: мать уже не
может двигаться так быстро, как раньше.
этом доме до отъезда в Гарвард, когда еще был жив отец. Некоторые старые
соседи до сих пор живут здесь, но он не видел их много лет: он редко
выходил из дома во время своих посещений, проводя часы в разговорах с
матерью.
белым стоячим воротником, а совершенно незнакомая женщина.
пятнадцать лет, и по соседству никогда не было Харингтонов.
постучать, но отдернул руку. Наконец снова пошел на улицу.
незнакомое - но все было знакомо. Это был именно тот дом, в котором он
прожил много лет. Сюда он приходил, чтобы повидаться с матерью. В этом
доме он провел свою юность.
кармане. Рука так дрожала, что он не сразу смог вставить ключ в замок
зажигания, но в конце концов мотор заработал. Не спеша уехать, он сидел,
сжимая руль, и смотрел на дом, снова и снова возвращаясь к мысли, что уже
пятнадцать лет в нем живут эти незнакомые люди.
специалист по тюльпанам? Где множество вечеров, проведенных им в этом
доме? Где беседы в гостиной, с березовыми и кленовыми поленьями в камине?
С кошкой, сидящей у огня?
всем, что случилось с ним: в том, как он жил, в книгах, которые он
написал, в привязанностях, которые у него были и которых, - что еще более
важно! - у него не было. Что-то призрачное скрывалось за пределами его
чувств, вне поля зрения, в течение многих лет. Он много раз осознавал это,
удивлялся и старался коснуться его пальцами - но никогда не был так уверен
в существовании призрака, как сейчас.
жизни удержал его сейчас от взрыва, не дал забарабанить молотком по двери
и потребовать свидания с матерью. Он заметил, что перестал дрожать, поднял
окно и тронул машину с места. Затем повернул налево и начал подъем - улица
за улицей.
пальто с заднего сиденья и надел его. Несколько мгновений он стоял у
машины и смотрел вниз, на город, где река текла между холмами.
Никто не может отобрать у меня их. И еще книги на полке..."
безошибочно пошел по тропинке.
него в сердце. Он опустился на колени, положил руки на камень, ощутил
пальцами мох и лишайники, и они тоже были знакомы ему.
Защищая огонек ладонями, он поднес его к камню. На камне было вырезано
имя. Но не имя Корнелии Сторм...
забежал лишь поздороваться и через минуту ухожу.
Кабинет был не совсем таким, каким он его помнил. Он как бы поблек, его
великолепие и блеск исчезли. Он тускнел и расплывался по краям, словно был
не в фокусе. Голова американского лося на камине казалась потертой, а не
грандиозной и благородной.
знаете, что здесь вам всегда рады. И особенно - сегодня вечером. Семьи
нет, а у меня затруднения...
никакого другого кандидата.
искал слов. И не смог. Потому, что я слишком горд. Потому, что все эти
годы, сказал президент, вы работали у меня, гордясь своей службой. И я не
мог повернуть назад.
Джонсоне изменений нет. Он был таким же, как всегда, - серый непокорный
хохолок, лицо словно высечено из дерева, корявые зубы, сгорбленные плечи
гризли.
ваших верных читателей.
рыболовными крючками. Они входят в человека и остаются - ты помнишь их
всегда.
ли, но, вероятно, лучше сказать. В одной из своих книг вы написали, что
отличительный знак судьбы может лечь на одного человека. Если этот человек
потерпит неудачу, писали вы, весь мир может погибнуть.
руку за выпивкой.
какая-то тень в углу разговаривала с ним, - он впервые вспомнил об этом.
Как будто это никогда не случалось с Холлисом Харингтоном... Это не могло
случиться, но должно было случиться - и вот оно, холодное и резкое,
всплыло в его мозгу.
сенатор. - Очень странное обстоятельство... Вы, конечно, знаете, что я
однажды решил уйти в отставку.
отставке в связи с выполнением своих обязательств и собирался наутро
отдать его в печать. И тут я прочел эту строчку и спросил себя - что, если
я тот самый человек, о котором вы написали?
ответственность.
бы найти нужные слова. Но не могу. Я сам уперся в тупик. Я исписался. Мне
ничего не осталось...
доме моей матери, что имя на могильной плите Корнелии вовсе не имя
Корнелии. Я пришел взглянуть, не изменится ли и эта комната - и она
изменилась. Она утратила многое из своего аристократического
великолепия..."
как сенатор, он не мог об этом рассказать.
Шилова Юлия
Василенко Иван
Прозоров Александр
Лукин Евгений
Плотников Александр
Шилова Юлия