назад в спальню, а Кеог поспешил следом.
советов по крайней мере еще десятка других, управляющий тихой семейной
холдинговой компанией, которая вот уже более века специализировалась на
корпоративной собственности, подошел к постели и устремил взгляд
холодно-голубых глаз на искаженное судорогой тело.
гостиную, чуть не сбив девушку с ног. Он поднял телефонную трубку.
найдите его и доставьте сюда. Мне все равно... Наймите самолет... Тогда
купите.
за Вебером. Если и есть врач лучше Рэтберна, это только Вебер. Так что все
будет в порядке. Пойдем!
видела его таким. Правда? - с нажимом сказал он.
Они успели заметить сведенный судорогой рот. Он с трудом кивнул, словно
вздрогнул.
оглядывалась назад, пока Кеог не вытолкнул ее из спальни. Он прижал дверь
спиной, как будто не доверяя защелке.
него?
проскочить мимо него, но не тут-то было, и, в конце концов сдавшись, она
заплакала. Он обнял ее, впервые с тех пор, когда она маленькой девочкой
сидела на его колене. Он обнимал ее, глядя невидящими глазами поверх
облака ее волос на безмятежное ясное утро. Ему хотелось остановить и это
утро, и солнце, и время. Но...
Уайков, потому что он провел пол жизни в тени их денег. Кеог был бы
истинным Уайком, если бы не кровь и обстоятельство: Уайкам принадлежал и
он сам, и все, что принадлежало ему, а имел он не мало.
это время, если бы захотел, но он и не пытался. Жизнь для него началась с
summacum laude - диплома с отличием - и степени по праву и бизнесу, а
также, не смотря на молодость, с полутора лет работы в фирме "Хиннеган и
Бах". Затем - невероятная удача в виде вакансии в Международном банке и
невиданный успех в деле Цюрих-Пленум. С годами между ним и его партнерами
пролегла тень, но свет его карьеры разгорался все ярче, и, наконец, он был
принят на работу самим Уайком. Тогда-то ему и стало позволено узнать, что
Уайк - это все вместе: и Цюрих, и Пленум, и Международный банк, и
Хиннеган, и Бах; что это и его колледж, и юридический факультет, и еще
больше, гораздо больше. И в конце концов, шестнадцать - нет, Боже правый,
уже целых восемнадцать лет назад - он стал Генеральным директором
огромного промышленно-финансового комплекса, крупнейшего в стране и во
всем мире. А потом было второе начало, когда старый Сэм Уайк внезапно
вызвал его к себе в то утро, именно его, хотя он был самым молодым из
немногих приближенных лиц.
Покупай все, что она захочет. Возвращайся к шести.
двери, затем обернулся и пролаял:
остальное, что бы она ни вытворяла, мне плевать, но не позволяй ей
хвалиться тем, что у нее есть, перед теми, у кого нет. Это правило номер
один.
глаз с мышкой-тихоней одиннадцати лет от роду. У нее была светящаяся
бледная кожа, иссиня-черные, блестящие, как шелк, волосы и густые черные
брови.
такое - это было началом, и он знал, что это начало. Однако только позднее
он догадался, что и это было началом, что он впервые услышал обновленную
версию заповеди кэпа Гамалиеля "...и не потворствуй алчности". А в тот
момент он просто стоял, не дыша, затем извинился и пошел в бухгалтерию,
где выписал чек и получил из квадратного ящичка кругленькую сумму.
Захватив пальто и шляпу, он вернулся в кабинет шефа. Девочка встала и
молча пошла за ним за ним к выходу. Они вместе пообедали и провели день, и
вернулись к шести. В одном из самых дорогих магазинов Нью-Йорка он купил
ей то, что она выбрала. Он водил ее повсюду, куда ей хотелось.
маленький ящичек, за вычетом одного доллара и двадцати центов, которые они
истратили. В магазине игрушек - самом большом в мире - она придирчиво
выбрала резиновый мячик. Поели они с лотка на колесах. Он съел одну
сосиску в тесте с кислой капустой, а она две, и с аппетитом. Они проехали
вверх по пятой авеню на крыше двухэтажного открытого автобуса; они
побывали в зверинце Центрального парка и купили пакетик горошка для
девочки и голубей и пакет булочек для девочки и медвежат.
этом день завершился.
соломенной шляпке, правда, очень ухоженный. Он позабыл, о чем они
разговаривали; да и вряд ли они много беседовали. Он был уверен, что
быстро забудет этот эпизод или, по крайней мере, будет держать его в том
разделе памяти, где значится "разное" и "выполнено". Однако спустя всего
неделю старый Сэм взвалил на него кучу бумаг и велел ознакомиться с ними,
а затем, если потребуется, прийти с вопросами. По прочтении у него возник
единственный вопрос: "Ты уверен, что хочешь заняться этим?" А такие
вопросы старику Сэму не задашь. Поэтому он тщательно взвесил все и задал
другой вопрос:
городишке с хлопчатобумажной фабрикой. Там девочка и работала - в те
времена на Юге двенадцатилетние девочки уже трудились на ткацких
производствах. Она работала утреннюю смену и половину вечерней, а после
обеда три часа училась в школе. Вечерами, по субботам, они до десяти часов
наблюдали издалека танцы. По воскресеньям посещали баптистскую церковь.
Жили они под фамилией Харрис. Когда ее не было рядом, Кеог ужасно
нервничал. Однажды, проходя по мосткам над отстойником, она упала в воду.
Не успела она испугаться, как откуда-то появился негр-кочегар (он скатился
с кучи угля), прыгнул за нею, вытащил и передал мгновенно собравшейся
толпе. Кеог примчался со склада компании, когда спасителю помогали
выбраться, и, увидев, что с девочкой все в порядке, опустился на колени
возле кочегара, у которого, как оказалось, была сломана нога:
тот, несмотря на боль, усмехнулся и подмигнул:
ярость, мог тут же уволить человека, но тогда, в первый раз, он
почувствовал лишь удивление и облегчение. Он успокоился, так как понял,
что ребенок окружен специально нанятыми людьми Уайка, которые работают на
его земле, на его фабрике и живут в его доходных домах.
Кевин и с заново сочиненной биографией (на случай если бы кто-то проявил
интерес), отправилась на два года в аристократическую школу в Швейцарию.
Оттуда она исправно слала письма на имя мистера и миссис Кевин, владельцев
обширных угодий в горах Пенсильвании, и так же регулярно получала ответы.
порядке; получил причитающиеся ему выплаты от годовых сделок, а также
дополнительную сумму, значительно превышавшую его и без того
астрономический оклад, которая изумила даже его самого. Сначала он скучал
без девочки, как и ожидал. Но он тосковал по ней ежедневно, все эти два
года. Он не анализировал сам и не обсуждал ни с кем это необъяснимое
чувство.
подвергались в свое время все Уайки. Он сам работал лесорубом в Орегоне и
еще полтора года подсобным рабочим, а потом рядовым матросом на каботажном
Сертаков Виталий
Максимов Альберт
Роллинс Джеймс
Земляной Андрей
Майер Стефани
Шилова Юлия